О черни, Путевые заметки
Шрифт:
Тут уж дыши полной грудью, вот где тебе раздолье, душа. Вот где во имя божие вздохни с облегчением.
Что там внутри, об этом я уже не буду говорить. Алебастровые алтари и грандиозные решетки, гробница Колумба, резьба, Мурильо, золото и инкрустации, мрамор, барок, ретабло, пюпитры и еще много всяких католических вещей, которые я даже не видел, потому что смотрел на то, что над всем этим - на пять огромных, круто уходящих вверх нефов, на эти божьи корабли, на этот величавый флот, плывущий по сверкающей Севилье; какой груз искусства и культа отягощает борта их, и, несмотря на это, сколько там еще священного и вольного простора!
Второе место - ayuntamiento, то есть - ратуша.
Севильская ратуша снаружи вся расшита рельефами, фестонами и медальонами, гирляндами, колоннами, кариатидами, гербами и масками, а внутри от потолка до пола сплошь покрыта резьбою, балдахинами, позолотой, фаянсом, лепными завитушками и
В наши дни демократия, если и разорится на какойнибудь дворец, то обязательно построит банк или торговый дом. В эпохи менее передовые строили храм и ратушу.
АЛЬКАСАР
Снаружи это средневековая зубчатая стена из голых каменных плит, а внутри - мавританский замок, исписанный стихами из корана и от потолка до пола изукрашенный невообразимыми причудами и чарами Востока. Знайте же, что этот замок из тысячи и одной ночи мавританские зодчие построили для христианских королей. В лето тысяча двести сорок восьмое от рождества Христова (если говорить стилем исторических романов) христианнейший король Фердинанд[Фердинанд II - Арагонский, он же Фердинанд V Католик (1452-1516)-король Арагона с 1472 года. В результате его брака с Изабеллой Кастильской была заключена уния Арагона и Кастилии (1479). Являясь фактически первым королем объединенной Испании, Фердинанд стремился к установлению королевского абсолютизма и опирался на католическую церковь.] в день св. Климента вступил в отвоеванную у мавров Севилью; но совершить этот христианский подвиг помог ему некий Ион аль Ахмар, султан Гренадский, из чего явствует, что религия издавна заключала контракты с политикой. После этого христианский король изгнал из Севильи триста тысяч богом проклятых мусульман по соображениям, разумеется, религиозным и просветительским; но еще целых триста лет потом продолжали мавританские искусники строить христианским королям и идальго дворцы и расписывать стены их своей нежной орнаментикой и куфическими сурами[Куфические суры - главы корана, написанные так называемым куфическим письмом - арабским орнаментальным письмом.] корана, что проливает некоторый свет на вековую борьбу христиан с маврами.
Ну, а если бы мне пришлось описать словами залы, покои и патио Алькасара, я бы взялся за это, как каменщик- сначала навез бы строительный материал: камень, майолику, алебастр, мрамор, драгоценное дерево и целые фуры красивейших слов, чтобы замешать из них стилистический раствор, потом, по-строительски, начал бы снизу, от фаянсовых полов, на которые поставил бы тонкие мраморные колонны, потрудившись больше всего над их основанием и капителью, но особенное внимание обратил бы на стены, облицованные чудесными майоликовыми изразцами, окутанные кружевом алебастра, покрытые нежными, переливчатыми многоцветными арабесками, прорезанные окнами, аркадами, ажурами, павильонами, ахимезами, галереями - целым набором изысканно вычерченных подков, ломаных дуг, кругов и провесов; а надо всем этим раскинул бы потолки, сводики, перекрытия из сталактитов, алебастровых кружев, сеток, звезд, ячеек резьбы, золота и росписи и, проделав все это, устыдился бы своей грубой халтурной работы, ибо так, как это сделано, нельзя описать словами.
Возьмите лучше калейдоскоп и вертите его, пока голова у вас не пойдет кругом от этой нескончаемой геометрии; глядите на водную рябь, пока у вас не начнет мутиться в глазах; курите гашиш, пока свет не заменит для вас нескончаемая череда исчезающих и проступающих образов; прибавьте к этому все, что есть одуряющего, галлюцинаторного, переливчатого, сладострастного; все, что туманит разум; все, что можно сравнить с кружевом, филигранью, парчой, дорогими каменьями, сокровищами Али-Бабы, драгоценными тканями, сталактитовыми дворцами и сладостным сном; и все это прихотливо мерцающее, фантастическое, почти бредовое, разберите вдруг удивительно стройным, аккуратным и строгим рядом, подчините законам какой-то тихой и созерцательной сдержанности, какой-то мудрой мечтательной отрешенности, расстилающей эти сокровища сказок самой тонкой, почти невещественной, неосязаемой пеленой, вздымающейся на легких аркадах. Это непередаваемое великолепие так лишено ощущений рельефности, что становится почти нетелесным, кажется, что это фантом, неуловимый отблеск, упавший на стену. Как материально, как примитивно и тяжеловесно наше искусство по сравнению с этими дивными маврами: оно скорее для осязания, а не для зрения, как будто мы обеими руками держим и ощупываем то, что нам нравится; мы хватаем
это сильно и грубо, как свою собственность. Бог знает, какая оторванность, какой чудовищный восточный спиритуализм привел мавританских зодчих к их чисто оптическому чародейству, к этим словно пригрезившимся нетелесным постройкам, сотканным из кружев, блесток, ажура и калейдоскопических образов; это насквозь мирское, чувственное, сладострастное искусство уничтожает самую материю, превращая ее в волшебную дымку. "Жизнь есть сон". И тут вы уже начинаете понимать, что латинский земледелец и римский христианин должны были смести эту слишком утонченную украшательскую расу.Европейская массивность и трагичность должна была перевесить духовный сенсуализм одной из самых изысканных культур.
Говоря короче, отличие стиля европейских построек от мудехарской архитектуры состоит уже в том, что готика, да и барок рассчитывали на человека, стоящего или коленопреклоненного, тогда как мавританские зодчие возводили свои постройки, по-видимому, для духовных сибаритов, которые, лежа на спине, услаждали свой взор всеми этими сводами, арками, фризами, раскинувшимися у них над головой, дабы служить неиссякаемым источником мечтательного созерцания.
Тут неизвестно откуда на эти фантастически нежные патио, сокрытые зубчатой стеной, слетает стайка белых голубей, и, словно удивившись, вы постигаете вдруг настоящий смысл этого чародействующего зодчества: это сплошная лирика.
JARDINES
[Сады (исп.).]
Сады Алькасара устроены так же, как все испанские сады; впрочем, там есть вещи, которых вы не найдете в другом месте, например, сводчатая купальня доньи Марии де Падилья, любовницы христианского короля Педра Жестокого[Педро Жестокий - португальский король Педро I (1357-1367), боролся против феодальной знати за укрепление абсолютизма.]. Говорят, по правилам тогдашнего этикета, придворные кавалеры должны были пить воду из ее купальни, но я этому не верю, потому что в Севилье едва ли видел кабальеро, пьющего воду.
Я попытался нарисовать по памяти вид обычного испанского сада, и так как на одном листе это не поместилось, вынужден был рисовать на трех.
1. Испанский сад составляют прежде всего кипарисы, подстриженные буксы, мирты, волчьи ягоды, лавры, лавровишни, остролист, жимолость и все эти декоративные кустарники, пирамиды и шары, из которых тут выстрижены, вывязаны и выложены шпалеры, аллеи и коридоры, своды и арки, живые изгороди, стенки, бордюры, загородочки, окна, кулисы, лабиринты - целая умная геометрия старой и строгой школы садового искусства; в этой солнечной стране человек понимает, что главное тут не садовая зелень, а садовая тень.
2. Во-вторых, испанский сад составляют прежде всего изразцы, кирпичи, глазурь, майоликовые лестницы, фаянсовые стенки, ниши, скамьи, а также майоликовые бассейны, фонтаны, водоемы, водопады, фонтанчики и канавки с журчащей водой, фаянсовые павильоны, беседки, своды и балюстрады, причем вся майолика выложена прехорошенькими черно-белыми шашками, сетками, полосками, узор-ами или раскрашена охрой, индиго и венецианской красной краской; этот фаянсовый мир целиком заполняют цветочные горшки: горшки с камелиями, фикусами, азалиями, абутилонами, бегониями, колеусами, хризантемами, астрами - целые аллеи и рощицы хорошо обожженных цветочных горшков; они стоят на земле, на ограде фонтанов, на террасах, на лестницах.
3. В-третьих, испанский сад составляет прежде всего буйная зелень джунглей, густая тропическая поросль, из которой вздымаются пальмы, кедры, платаны, а их обвивают лианы, бугенвилеи, клематисы, аристолохии, бегонии и еще лозы с такими большими листьями и цветами, похожими на повилику, их здесь называют "campanilla", и лозы, цветущие, как дурман, которые тоже называются "campanilla", и еще ползучие растения с цветами, похожими на огромные клематисы, и тоже носящие имя "campanilla"; ну и затем драцена, фикусы, хамеропсы, акации, фениксы - да и бог их там ведает, как они все называются! А каких только тут нет листьев! Лоснящиеся и кожистые, бахромчатые, как страусовое перо, вытесанные, как палаши, колыхающиеся, как хоругви; ну, скажу вам, если этакий листик надела Ева, то уж это не из стыдливости, а из желания щегольнуть и пофорсить.
В этом девственном райском лесу нет места ни цветочкам, ни травке, возможно, что траву выращивают здесь только в цветочных горшках.
Я изобразил вам это на трех рисунках, но в действительности это одно целое, что изобразить, разумеется, невозможно. Испанский сад одновременно и подстрижен по всем законам садового искусства, и пронизан фаянсовыми фонтанами, террасами, нишами и лестницами, и заставлен цветочными горшками, и покрыт дикими зарослями пальм, перевитых лианами, и все это иногда умещается буквально на клочке земли, изрытой канавками и водоемами. Я в жизни не видел сада такой страшной скученности и насыщенности, как в Испании. Английский парк - облагороженная природа; испанский сад искусственный рай.