o f2ea2a4db566d77d

–

Наверное, ни во мне, ни в других там, на утёсе не было даже одной этой вещи, -

ответил Яша задумчиво.

– Не верю, - ответила Орвокки твёрдо. – Хорошо. Зачем я опять ковыряюсь. Давай

сменим тему. Ты обещал рассказать, что там в Пиенисуо.

Всё время после сцены на утёсе и до вечера Яша провёл в соседней деревне, куда на этот

раз сопровождал следственную группу. Он описал девушке свои ночные приключения.

–

Бобров подбрасывал Иван, ты так думаешь? – уточнила Орвокки, прищурившись.

– Всё указывает на него. Возможно, он и Василиса. Я ещё думаю, что Анна Васильевна,

ну та старушка, которая чуть не окочурилась, собиралась рассказать мне именно об Иване.

Но он следил за ней, или что-то вроде того.

–

А языческий ритуал, чтобы подставить доярку?

–

Перевести на неё стрелки, да, - согласился Яша.

–

Но зачем? Почему именно её?

–

Про Татьяну ходят слухи, что она язычница. Возможно, она что-то знает о делишках

Ивана и Василисы, вот он и решил её подставить. Морозова так кичилась, что она в курсе

всех дел деревни. Ну либо Ивану просто требовалось прикрыть какие-то свои дела…

– Но какие? Знаешь странность? Я проверяла – сезон охоты на бобров открыт до осени

этого года. Версия браконьера не идёт. Но зачем тогда спектакль?

Яша пожал плечами.

–

Этим уже другие занимаются, - напомнил он. – Дело явно замнут. Ну может, Василису

в розыск объявят, а потом на неё повесят.

–

Но неужели у тебя нет интереса? Эта загадка имеет ответ, я уверена. Просто забудешь?

Он вновь пожал плечами, но на этот раз промолчал.

«Конечно, Яков не может забыть. На самом деле то, что дело собирались замять, только

подстегнуло его любопытство, тут уже вопрос чести. К тому же именно в тот день он увидел,

насколько сложнее оказалась эта история в Пиенисуо. Мрачная, зловещая. Когда бригада

работала в доме Рощиной, старший следователь стал всех подгонять, чтобы уже отправить

смердящее тело Ивана в морг. Решили, что напал дикий зверь. Этот момент ярко отпечатался

в памяти Якова, сами видите. Проходя мимо него, судмедэксперт кое-что пробормотал, с

претензией к начальству и так, что услышать его слова мог только Яков. Он сказал, что

Ивана загрызло не животное. Это были следы не от звериных клыков»

– Мы живём в странное время, - рассказывал тем временем Борис, глядя то на Габи, то

на шмыгавших вокруг постояльцев. – Эпоха «черного пиара». Сами подумайте, сейчас

ничему нельзя верить. Всё может оказаться организованной акцией. Кто-то преследует свои

цели и манипулирует общественным мнением, для этого создаются мифы и иллюзии. Вы

сами когда-то говорили, что даже духовные ценности сейчас превращаются в продукт. Всё

обретает уродливых двойников. Морок. Какая-нибудь тема нацистских зверств при Гитлере

154

используется кем угодно для продвижения своих товаров – фильмов и книг. Как можно было

допустить, чтобы массовые убийства стали частью массовой культуры? На некоторые вещи,

чтобы они не потеряли свою реальность и не эксплуатировались, нужно налагать вето –

например, в строгом порядке показывать только хронику, старшеклассникам и точка. Тем

временем люди, которые отстаивают свои идеалы, оказываются всего лишь орудием в руках

«серых кардиналов», организаторов, преследующих свои личные, как правило, корыстные

цели и выгоды. Хоругвеносцы и скинхеды, кому они нужны? Ни одна подобная группа

никому не нужна, кроме её же участников. И тех, кто может использовать их в своих целях.

Скинхеды избивают и убивают людей – это кошмарно, но гораздо страшнее и противнее то,

что за ними могут стоять другие люди, которым эти акции по каким-то иным, не

идеологическим причинам выгодны. Например, скандализировать действующую власть, или

наоборот – отвлечь внимание общества от других государственных проблем. Абсолютно

любую агрессивную, разрушительную силу кто-то направляет, в этом я уверен, сама она без

организаторов не может. Получается, что верить ничему и никому нельзя, но при этом зло

совершается, веришь ты или нет. И мы никогда не знаем, что же происходит на самом деле.

–

Но во что же верить, во что-то ведь надо верить? – спросила Габи, запутавшись. – Или

верить уже не достаточно? Как и действовать во имя веры.

–

Верить можно только в своё.

– Но это какой-то закон джунглей. Я просто думаю, что остаётся моему поколению, и

тем более – что достанется следующим поколениям, во что верить тому же мальчику, когда

он вырастет? Ваши поколения уже своё отверили. Но что вы передадите нам? Советские

мифы больше не работают, капитализм у нас не приживается, особый демократический путь

России так и не найден, религии устарели. Чего держаться новым поколениям, чтобы

царствование иллюзий закончилось? Мы уходим в виртуальный мир, но ведь это тем более

иллюзия. Или от нас то и требуется – довести веру до предела? Признать, что ничего

реального вообще нет…

– Опять вас, Габи, куда-то понесло, - засмеялся Борис. – Всё намного проще. Хотите

сидеть круглыми сутками в Интернете? Ради бога – но кто будет за него платить? И где вы

будете жить? И ведь питаться вам тоже надо. От этого никуда не деться, и вы снова

возвращаетесь в мою систему, товарно-денежных отношений.

–

Но вы так горите только потому, что умеете мыслить исключительно в категориях

своей, устаревшей системы. Вы пытаетесь это нам навязать, хотя ваши идолы рушатся.

Возьмём копирайт – изобретение старых времён, оберегаемое сейчас почти только старшими

поколениями, а новые уже мыслят иначе – они не совсем понимают, что такой копирайт, он