o f2ea2a4db566d77d

извинившись, ответил. Из Вяртсиля запрашивали информацию об угнанном утром

автомобиле. Участковый отчитался, упомянул и о найденной перчатке, размахивая главной

уликой перед носом у посетителя. Когда положил трубку, снова поинтересовался, с чем к

нему пожаловали.

– Мне бы посоветоваться. Сейчас… - начал Борис и вдруг вспомнил, - А, кстати, вот, я у

вас под дверью записку какую-то нашёл, это ваше?

Борис протянул Яше тетрадные листки, неаккуратно сложенные вчетверо. Тот развернул

бумагу, начал читать и сразу помрачнел.

– Проблемы? – спросил мужчина.

– Похоже, да, - Яша взглянул на второй листок и передал записку незнакомцу. – Есть тут

один мальчик, влюбился в мою знакомую, а тут ещё его бабушка в реанимацию угодила.

Психанул малой. Как думаете, он серьёзно?

149

Борис прочитал текст, выведенный детской рукой, коряво, но с завитушками: «Всё

потеряло смысл. Слова потеряли смысл, я их писал, писал, писал. Чем больше писал, тем

меньше смысла. У меня ничего не получается. Я брошусь в озеро, на скалы. В час дня».

Второй листок сплошь исписан только словами «Я тебя люблю». Первые строчки выглядели

аккуратно, но затем почерк стал дёрганным, слова начали сливаться, полезли помарки.

Листок на ощупь был шероховатым – от сильного нажима шариковой ручкой, а

многочисленные строчки на нём напоминали рыбью чешую.

– В самом деле, - подтвердил Борис. – Если так часто повторять, даже забываешь, о чём

эти слова. Вычурно написано, подросток, что ли?

– Нервный срыв? Розыгрыш? Думаете, он взаправду бросится? – нервничал Яша. –

Этого мне ещё не хватало!

– Откуда мне знать? – Борис равнодушно пожал плечами, но затем взглянул на часы. – А

вообще полчаса осталось…

Яков вскочил с места и схватил свой пиджак. Посетителю он бросил:

–

Вы либо завтра приходите, либо по дороге расскажете, что у вас. Как?

–

А далеко до этого озера?

–

Минут десять пешком.

–

Хорошо, я с вами.

Поговорить, однако, им так и не удалось.

На пороге они столкнулись с молодой парой, знакомыми участкового – высокой девушкой

и интеллигентного вида молодым человеком. Милиционер быстро объяснил им суть дела, и

вот уже к озеру они рванули вчетвером. Никто не обязывал Бориса следовать за этими

незнакомыми людьми, но «его тянет за ними, словно магнитом, безотчётно, на волне

общности и нервозности, он даже боится отстать». Яков знал короткий путь через лес. Он

сообщил всем, что самая высокая точка берега находится как раз рядом – местная

достопримечательность, излюбленная как туристами, так и самоубийцами. Под утёсом в

самом деле множество острых скал, так что он точно мог определить, где искать мальчика.

И, действительно, на крутом берегу они вскоре заметили маленькую фигурку. Сергей тоже

увидел стремительно приближавшихся к нему взрослых, очевидно, запаниковал и вдруг

белкой вскарабкался на дерево, росшее у самой крайней черты. На долю секунды четвёрка

окаменела, но Яша решительно двинулся вперёд, правда, уже осторожнее, медленнее, и все

последовали за ним. По злой иронии, именно к тому же дереву была прикреплена табличка с

текстом на русском и финском языках, призывавшим сохранять осторожность на обрыве.

– Не подходите!
– крикнул мальчик. Он стоял во весь рост на крепкой ветке, держась

одной рукой за ствол. В голосе слышались нотки испуга и надвигающейся истерики.

– Хорошо-хорошо, - ответил Яша, делая успокоительно-заверительные движения

руками. – Серый, ты только не глупи.

Вика, Илья и Борис молча стояли у него за спиной и все впились взглядами в ребёнка.

– Я уже решил!
– взвизгнул мальчик ломающимся голосом.

–

Серый, я понимаю, у тебя непростые дни, - настаивал Яша. – Но всё нормализуется, и

твоей бабушке станет лучше, и…

– Что с баб Аней? – растерянно, и ещё больше испугавшись, переспросил Серёжа.

Яков осёкся. Мальчик ничего не знал. Возникла пауза, заполненная только шумом ветра и

кряканьем чаек.

–

Всё хорошо, - начал участковый, но мальчик его сразу перебил.

–

Я прыгну! – крикнул он. – Зачем мне жить?! Зачем!

На них вновь нахлынуло неуместное молчание. Яков, Борис, Илья и Вика словно

окаменели. Смотрели, не отрываясь, на мальчика и не могли произнести ни слова. А он,

костлявый и коротко стриженный, стоял на ветке, пробиваемый мелкой дрожью, с глаза

постепенно наполнявшимися слезами.

150

–

Зачем?! – закричал Серёжа, надрываясь.

Он тоже неотрывно смотрел на людей внизу – с надеждой, растерянностью и испугом.

Четверо взрослых следили за ним. Они не двигались, стояли в схожих позах, с задранными

вверх лицами. Серёжа видел. Постепенно, пока длилось молчание, взволнованность в их

глазах стала сменяться иным. Чем-то вроде пустоты. Мальчик уже ревел во весь голос. Пару

раз он оглянулся назад и вниз, где между обнажёнными скалами, дышали тёмные воды.

Илья не выдержал напряжения первым. Заразившись истерикой Серёжи, он тоже зарыдал и

срывающимся, писклявым голосом стал кричать мальчику только одно: «Не надо! Не надо!».

Ошалевший Серёжа смотрел на него со страхом и, то и дело нервически икая, размазывал

свободной рукой по щекам потоки лившихся слёз. Затем, уже не глядя на стоявших внизу, он

присел, обхватил ветку и, повиснув на ней, спрыгнул. А как только очутился на земле,

быстро побежал в лес. Его всхлипы ещё слышались некоторое время, и наконец мальчик

исчез из виду.

Если бы Вика, Илья, Борис и Яша по какой-то причине захотели сравнить в тот момент