О, Мари!

– Но ты же обещал остаться на две недели, а прошло всего несколько дней! И почему Новгород?

– Тетя Асмик просила туда съездить, а у меня занятия начинаются первого октября. Надо успеть до того.

– Понятно, а что там?

– Туда уехала бывшая подруга Рафы. Дошли слухи, что у нее есть дочь. Может, мне удастся убедить Юлю вернуться сюда.

– Ох, бедная Асмик! Ты уж постарайся, сынок, чтобы все получилось так, как она просит. Вот только когда теперь мы тебя увидим?

– Мам, я уже свободный человек. В день из Москвы в Ереван и обратно летят двенадцать рейсов – фактически работает воздушный трамвай. Как только получится, я тут же прилечу. К тому же для аспирантов работает пятидесятипроцентная скидка на билеты.

– А где ты будешь жить в Москве?

– В принципе мне положено общежитие, но я уже научен прежним опытом. Вдруг не найду общий язык с товарищами по комнате? Конечно, контингент там совсем другой, но мало ли что. Кроме того, я узнал, что проживающие в общежитии аспиранты должны в соответствии с графиком дежурить на кухне, убираться там и т. п. Представляешь, мама, двадцатисемилетний мужик в капитанском звании вместе с молодыми драит кастрюли, дежурит с красной повязкой… Нет, это не для меня. Возможно, поживу на даче Тумаркиных, ключи возьму у родителей Нины. Или сниму комнату, а может, и квартиру с кем-нибудь на паях.

– А с «генеральской девушкой» у тебя есть связь?

– Да, мама. Она достойный человек, жаль, что выбрала другую жизнь. Я очень ее уважаю за ум, за характер. Пожалуй, можно сказать, что люблю. Не сомневаюсь, с ней мы останемся друзьями.

– Сложно так раздвоенно жить, Давид, – покачала головой мама.

– К сожалению, я давно так живу…

Вечером неожиданно пришел Эдик.

– Что, товарищ майор, не ожидал?

– А, Эдик! Я вижу, что-то у тебя на уме…

– Начну с того, майор, что у меня два билета на самолет на четверг.

– Во-первых, капитан. Во-вторых, я планировал лететь в Москву в субботу.

– Да брось, для тебя это принципиально, что ли? Полетели вместе! Мне нужно быть в Москве в четверг. Я купил трехкомнатную квартиру на Ленинградском проспекте, в кооперативе писателей. Вот-вот мебель привезут, я должен быть дома. А кстати – я один, ты тоже, квартира большая… Может, будем жить вместе? Вдвоем веселее!

– Эдик, что ты там задумал? Выкладывай!

– Давид, мы же с тобой почти родственники! Наши отцы были близкими друзьями, наши семьи много лет живут по соседству… Это все твоя профессия. Она сделала тебя подозрительным, поэтому ты не веришь в простую человеческую доброжелательность, обязательно ищешь тайные замыслы, скрытые цели. Конечно, я знаю, что ты не ангел, но в тебе есть и много хорошего!

– Ну знаешь, Эдик, ты тоже далеко не ангел!

– А я и не претендую. Ангелом быть скучно.

– Ладно, уговорил. Люблю неожиданности. Завтра сдам свой билет, в четверг полетим вместе.

– Есть, товарищ майор!

* * *

Мы с Эдиком поднялись на борт самолета одними из последних. Наши места были где-то в середине. После взлета Эдик гулял по рядам, весело здоровался со знакомыми, то и дело подходил ко мне, предлагая сухофрукты или рюмочку коньяку – тогда еще не запрещалось на борту пить алкогольные напитки и есть принесенные с собой продукты. Я сидел отрешенно и восстанавливал в памяти подробности моего последнего разговора с Мари.

Мне было очень жаль ее. Но как она несправедлива, называя меня предателем! Настоящим предателем я стану, если покину маму, родных и близких, родину и дорогие мне могилы. Должно быть, Мари уже не способна понимать такие вещи.

– Дав, видишь, на втором ряду сидит мужик в генеральском кителе? Знаешь, кто это? Генерал Аганов, начальник республиканского военного госпиталя. Они с моим отцом дружат. Он меня заметил, я подойду, а то неудобно.

Через несколько минут Эдик вернулся.

– Майор, я ему, между прочим, сказал, что ты летишь с нами. Он попросил тебя подойти, хочет поговорить.

– Ох, Эдик. Ты можешь хотя бы пять минут посидеть спокойно?

Не хотелось ни с кем разговаривать, но не подойти было бы свинством. Генерал Аганов – хороший человек, он был добр ко мне, пытался освободить от армейской службы. И если что-то пошло не так, это только моя вина.

– Здравия желаю, товарищ генерал!

– Здравствуй, Давид. Я скорблю о преждевременной кончине твоего отца, прими мои соболезнования. Прости, что отсутствовал на похоронах – был в командировке. Мне сказали, что ты делаешь военную карьеру, служишь в Германии и даже стал майором!

– Это мой товарищ сочинил. Я завершил службу в звании капитана, а сейчас поступил в аспирантуру в Москве.

– Не поздновато для аспирантуры? Ты мог бы расти по службе быстрее. Насколько я знаю, дела у тебя шли неплохо.

– Двадцать семь лет, конечно, не юный возраст, но я предпочитаю заниматься наукой.

Я поймал чей-то пристальный взгляд и только тогда заметил сидящую рядом с генералом молоденькую девушку лет семнадцати-восемнадати. Да это же та девочка из госпитального парка! Она и впрямь чем-то напоминает Мари в юные годы: пышные светло-рыжие волосы, овальное лицо, прямой капризный нос, удлиненный разрез глаз…

Пауза затянулась. Мне стало неловко из-за того, что я слишком откровенно разглядывал девушку.

– Я помню вашу дочь. Кажется, четыре года назад я видел ее в госпитальном парке. Она тогда была еще подростком.

– И я вас помню, – тихо сказала она.

– Анна сейчас учится на втором курсе медицинского института, – с гордостью произнес генерал. – Пошла по стопам родителей и брата.

– Простите, товарищ генерал… как зовут вашу дочь?

– Анна, а что?

– Хорошее имя… Что ж, надеюсь, еще увидимся. До свидания.

* * *

– Дав, что-то ты бледный. Самолет плохо переносишь?

– Да нет, Эдик, все нормально.

Капитан экипажа объявил, что самолет попал в турбулентную зону, попросил всех оставаться на своих местах и пристегнуть ремни безопасности. Самолет долго кружился над Москвой и наконец пошел на посадку, но не во Внуково, как обычно, а в Домодедово.

Когда мы вышли из здания аэровокзала, сумерки уже сгустились. Моросил дождь, было ветрено. Под навесом в ожидании автобуса и такси стояла толпа людей.

– Пошли, Дав, нам налево, там машина должна меня встречать. Смотри, генерал с дочерью на стоянке ждут такси. Давай возьмем их?

Погрузившись в машину, вернулись обратно. Эдик вышел, помог генералу Аганову сесть на переднее сиденье рядом с водителем. Я впустил в салон смущенную Анну и сел справа от нее, Эдик слева.

– Куда вас отвезти, товарищ генерал?

– Мы едем к тете, она живет на Ленинском проспекте, – ответила Анна. – Чуть выше площади Гагарина.

Всю дорогу Эдик болтал с генералом и Анной. Узнал, что генерал через день едет в командировку в Ленинград, а Анна с подругой еще на неделю останется в Москве, и с удивлением выяснил, что ближайшая подруга Анны приходится ему дальней родственницей. Я за всю поездку не обменялся с девушкой и двумя словами. Говорил в основном Эдик, иногда генерал.