О моем перерождении в сына крестьянского 2
Шрифт:
Скооперироваться, что ли, с гильдейцами и поработать магическим транспортным ветролётом? Я и лошадь, я и бык, я и пилот, я и пилотируемое средство доставки… посмотрим. С хорошими людьми и не очень людьми чего бы не скооперироваться?
А плохие пусть пеняют на себя.
…с высоты около полутора километров Катраш выглядел набором детских игрушек. Палочки, кубики, брусочки, колечки и конусы различного относительного размера в разнообразных сочетаниях; очень много белого либо побелённого, потому что, конечно, магией можно в том числе кондиционировать воздух в доме, но магия в нужном количестве доступна не всем — и даже когда доступна, снизить её траты не кажется глупым решением. Много зелени,
В целом издали-и-сверху Катраш напоминал краба-отшельника с большой, но покалеченной правой клешнёй. Между скальной стеной «клешни» и «панцирем» располагалась бухта, не слишком-то плотно набитая разноразмерными чёрточками судов, яхт и лодок. Почти точно посреди «клешни» торчал высокий тонкий чёрный шпиль портовой диспетчерской, откуда дежурные менталисты командовали манёврами всяческих плавсредств по принципу «высоко сижу, далеко гляжу, а уж тебя, да-да, именно тебя, на синем ялике, прям отлично вижу; а ну быстро принял влево, пока отходящий каботажник тебя по пирсу не размазал!» (уж с такого мизерного расстояния дежурные могли достучаться до кого угодно).
Однако я направил ветролёт не к порту — там нам до срока делать нечего. На лету возвращая своему летательному средству манёвренную форму взамен более обтекаемой, которую я признал оптимальной для многочасовых перелётов путём ряда практических изменений «на лету», я начал снижение в сторону левой части крабова панциря — той самой, где бурлил и пенился один из самых крупных рынков Зальмара. Туда ежедневно тысячами, если не десятками тысяч прибывают люди, полулюди и даже порой нелюди; там наверняка найдётся местечко, где можно спокойно посадить ветролёт и не слишком сильно шокировать этим старожилов. Они и не такое на своём веку видывали. А я… ну, посижу, помедитирую.
Отдохну.
Не так-то легко управлять ветролётом много часов подряд, доложу я вам. Особенно учитывая, что летит он не сам, его моя мана движет. И дух мой в процессе натрудился изрядно: до этакого приятного и в то же время тревожного гула. Так что пусть по рынку, как мы и договорились, Лейта гуляет (почти) одна. Большая уже девочка, сама разберётся.
Но всё же тень я приделаю ей подлиннее и потемнее, чем кажется со стороны, да… и без клипсы-переговорника не оставлю. Есть уверенность: лишним не станет ни то, ни другое.
— Ух! Только позырь, какая краля!
— Где?
— Да вон, в изумрудном плащике.
— И чего в ней тако… о. Ого-го-о!
— Понял, да? Хе-хе-хе!
— Откуда она такая?
— С юга, ясно дело. Вон какая бледная — прям луна среди звёзд…
— Надо Кхургу шепнуть.
— Ты что, зачем?
— Друг мой, ты глазаст, да не умён. Этакая красота — не нашего полёта пташка. Сами с нею никак не сладим, явно же из господ она.
— Как будто Кхург сладит…
— А то уже его забота.
— Господин мой, взгляните туда.
— Куда? Что там тако… о. О-о-о!
— Мне кажется, этот драгоценный цветок вполне достоин…
— Ни слова более! Пятый и Восьмой — за мной, а ты мухой метнись домой, вызови всех, кто может держать оружие.
— Господин мой, но…
— Старик, ты не представляешь, какая это редкость —
встретить деву Ассур вдали от Гриннея и этих их надоедливых вассалов! Если я не, хе-хе, приглашу её в гости, моя жизнь окажется напрасной!— Господин мой, но…
— Брось! Пусть она взяла полусотенную ступень, пусть даже взошла на шестидесятую — она всё ещё целитель, не более! Всё, идём, быстро!
— Лейта, ты всё ещё думаешь, что прогулка по рынку как бы в одиночку — хорошая идея? Ладно этот неведомый Кхург, но тот юнец явно из благородных…
— И столь же явно из Этэн-Йомму. Не беспокойся, я более чем целитель. И ты это знаешь.
— Смотри не заиграйся.
— Как я могу — с такой густой и длинной Тенью?
— Ох, Лейта…
— Разрешите представиться, милая гостья нашего захолустного Катраша: пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму, Лакшут! Но для вас, разумеется, просто господин Лакшут!
— Я — Лейта Ассур. И хотела бы уточнить, с какой целью Пятый и Восьмой посмели подойти ко мне настолько близко.
— О? О, драгоценнейшая, это сугубо ради вашей безопасности! Как ни печально признавать, но тут, на нашем рынке, полным-полно всяких негодяев. А я не простил бы себе и считал свою жизнь прожитой напрасно, если бы не сумел оградить вас от любых мыслимых угроз… до того, несомненно, счастливого момента, когда вы переступите порог моего городского дома, сделав мне честь принять столь блистательную деву как гостью не просто этого города, но мою личную!
— А вам не кажется, господин Лакшут, что ваши действия — и действия ваших слуг, хочу отметить особо — излишне поспешны, дерзки и в целом предосудительны?
— Ничуть! Напротив, сама стремительность моего порыва — ничто иное, как прямое выражение моей искренности через действие! Умоляю вас: давайте поскорее покинем это пыльное, шумное и в целом совершенно непримечательное место ради иного, истинно достойного ваших ослепительных достоинств!
— Вы заговариваетесь.
— Вот! Вот до чего вы довели меня, госпожа Лейта — мой дар речи, широко известный всем даже в блистательной Зайве, начинает мне отказывать!
— В таком случае не могу не отметить как целитель, что излишне жестоко будет принять ваше, хм, не по росту смелое предложение. Ведь в этом случае мои ослепительные достоинства могут осчастливить вас настолько, что вам откажет не только язык, но, возможно, и какая-нибудь более важная часть тела.
Вероятно, даже туман вспыхнувшей страсти не мог скрыть от господина Лакшута весьма прямой, как по меркам высокородных, прозрачный до бестелесности намёк. Несмотря на каблуки высотой шесть пальцев, пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму всё ещё уступал в росте Лейте на два пальца самое малое… и едва ли этот факт наполнял его самодовольством. Да и угроза, вполне посильная в исполнении именно целительницы, отнюдь не прошла мимо его сознания.
— Вы… вы!
— Вот видите? Несомненно, пагубное влияние уже укоренилось и начинает проявляться через вторичные симптомы. Берегите своё хрупкое здоровье, господин Лакшут, не заходите слишком далеко. И не позволяйте того же своим верным, но опрометчивым слугам. А то ведь даже в блистательной Зайве могут начать шептаться, что пятнадцатый наследник рода Этэн-Йомму перешёл со своих ровесниц на ровесниц своих, несомненно, многоуважаемых бабушек.
Неизвестно, как отреагировал бы благородный господин на сногсшибательную новость, потому что к месту действия подоспела новость иная, не менее сногсшибательная — правда, в другом смысле.