О носах и замка?х

Миссис Фрункель задвинула ящик и отвернулась, всем своим видом давая понять, что больше она ничего не скажет.

Доктор Доу удовлетворенно кивнул: полученных сведений и без того уже было предостаточно, а куклы прочно связались с гремлинами. История их появления в городе прояснилась.

— Мое почтение, мэм, — сказал доктор и развернулся, чтобы уйти.

Миссис Фрункель не ответила.

Доктор и его племянник направились к выходу из лавки, когда Натаниэль Доу вдруг остановился. Его неожиданно посетила тревожная мысль и он поспешил вернуться к стойке.

— Прошу прощения.

— Что еще? — сердито спросила миссис Фрункель.

— Меня мучает один вопрос, мэм. Если мистер Фиш приехал в город лишь в день туманного шквала, то как он мог к вам прийти с предложением за две недели до того?

Хозяйка лавки игрушек пронзила доктора колючим взглядом.

— А я и не говорила, что ко мне приходил Фредерик Фиш. Ко мне пришел совершенно другой джентльмен.

— И кто же это был?

— Я прежде его не встречала. Вел он себя очень таинственно, лица не показывал. Просил называть его — мистер Блохх.

***

— Фиш, сдавайся! — крикнул констебль Бэнкс, выглядывая из-за угла в коридор. — Сдавайся! Нас больше!

— Ты уверен, что нас больше? — громким шепотом уточнил констебль Хоппер. Он стоял по другую сторону коридора и осторожно выглядывал из-за своего угла. Револьвер в его руке дымился, некогда белая перчатка была серой от пороха.

— Тихо, Хоппер, он не знает, сколько нас!

— Как и мы не знаем, сколько там их, — проворчал Хоппер.

— Фиш, выходи!

В ответ на это еще несколько пуль прошили дверь, выходящую в коридор прямо напротив лифта.

— Я уже вышел, — раздался смех из апартаментов, — из себя, глупые флики!

Полицейские в Тремпл-Толл не слишком-то любят, когда их называют фликами. Но сейчас это было меньшее из зол.

Несмотря на столь ловко проведенную махинацию с Граймлем и перехваченным предупреждением, взять Фиша врасплох не удалось. Бэнкс с Хоппером отправились в апартаменты Доббль сразу, как добыли адрес.

Апартаменты занимали собой сливовое пятиэтажное здание на площади Неми-Дрё и по сути являлись чем-то вроде гостиницы, в которой останавливались лишь богатые и влиятельные (по меркам Тремпл-Толл, разумеется) постояльцы. Здесь было хорошее обслуживание номеров, в вестибюль-ресторане подавали неплохую еду, можно было также заказывать обед и ужин прямо в апартаменты — к каждому номеру был подведен кухонный лифт. Сами же номера больше напоминали недурно обставленные просторные квартиры. Освещение яркое, никаких вредителей, коридоры осенены парфюмом. В общем, констебль Бэнкс такие места не любил, поскольку в них водились сугубо снобы.

Действовать констебли договорились решительно. Они ворвались в апартаменты Доббль, как два смерча, игнорируя крики швейцара. Пронеслись на служебных самокатах по выложенному узорчатой плиткой полу через вестибюль и резко затормозили у регистрационной стойки.

Испуганный портье за ней побледнел как смерть — все согласно плану констеблей. Когда полицейские потребовали, чтобы он выдал ключи от комнат, занятых неким мистером Фишем, портье сообщил, что запасных ключей у него нет — особое требование постояльца, который также забрал и ключ-от-всех-дверей — за те деньги, что он платил, никто не спорил. Тогда констебли схватили несчастного и потолкали его к лифту, чтобы тот никоим образом не смог предупредить Фиша об их прибытии.

Нетерпение и тревожное предчувствие так сильно овладели Бэнксом, что он даже притопывал в кабинке вяло поднимающегося лифта и сквозь зубы пытался подгонять его: «Ну сколько можно! Ну, давай! Давай же!».

И вот они, наконец, на последнем этаже. Портье указал им на дверь в дальнем конце коридора, но не успели полицейские подойти к ней, как прямо через нее начали стрелять.

Бэнкс с Хоппером едва успели укрыться в проходах по сторонам коридора, а портье, вжав голову в плечи, понесся к лифту.

— Отставить пальбу! — заревел Бэнкс и принялся нашаривать свой револьвер. Согласно уставу, констеблям в городе не полагалось огнестрельное оружие, за исключением самых отчаянных ситуаций, но Бэнкс с Хоппером просто «забыли» сдать свои «рединги» и патроны к ним сержанту после окончания предыдущего дела.

— Да, отставить пальбу! — громогласно поддакнул Хоппер и, высунувшись из-за угла, принялся стрелять в дверь. И он продолжал самозабвенно стрелять, пока в барабане не закончились патроны.

Коридор этажа заполнился пороховым дымом.

— Мимо! Все мимо! — раздался из апартаментов задиристый голос, когда эхо от выстрелов сгинуло. — Бездарные стрелялы! Мой парализованный прадедушка так же стреляет! Хотя постойте!.. Прадедушка, это ты там?

— Это полиция! — рявкнул Бэнкс и жестом велел напарнику обождать «с подачей второго блюда», хотя у него и самого руки чесались. Причем чесались буквально — такое с ним частенько приключалось из-за волнения. — Фиш, мы знаем, что ты там! Выходи с поднятыми руками!

— Да, или мы тебя изрешетим, как старый носок!

Бэнкс уставился на напарника и яростно зашептал ему:

— Что? Какой еще носок?!!

— А что, они всегда дырявые, — пробормотал покрасневший Хоппер. — Вот я и подумал…

Фиш рассмеялся из-за двери.

— Еще поглядим, кто здесь носок! — воскликнул он. — И вообще, попрошу уважительнее! Для вас я — мистер Носок!

— Ну все… — сквозь крепко сжатые зубы процедил Бэнкс, выставил из-за угла руку с револьвером и принялся стрелять.

Хоппер, успевший перезарядить барабан, поддержал его. В ответ тоже полетели пули, подгоняемые раздражающим смехом.

Констебли еще не успели как следует свести знакомство с этим Фишем, но они оба его уже отчаянно ненавидели…

…Паровой лифт медленно поднимался на этажи, и лифтер-автоматон в сливовой форме и шапочке коридорного мертвой хваткой вцепился в рычаг управления; в прорези под рычагом было указано: «Мансарда».

Доктор Доу и Джаспер оба, задрав головы, неотрывно глядели на стрелку, медленно передвигающуюся между полированными латунными номерами этажей над дверью.

С ними вместе в лифте поднимался молодой веснушчатый коридорный Джереми Бейкер. Болтал он без умолку:

— …и нога с тех пор больше не болит! И все благодаря вам, доктор!

— Рад слышать, — безразлично ответил Натаниэль Доу.

Лифт полз. Доктор Доу и его племянник решили не идти через главный вход — минуя вестибюль и докучливого портье, можно было сэкономить больше времени и избежать ненужной шумихи. В апартаментах Доббль служил коридорным один из бывших пациентов доктора, и тот решил воспользоваться этим удачным стечением обстоятельств. С уличного приемника пневмопочты возле аптеки Медоуза Натаниэль Доу отправил на приемник апартаментов Доббль послание специально для коридорного Джереми Бейкера, в котором попросил его встретить их у черного хода и провести наверх, на этажи. Джереми все выполнил в точности, поскольку считал себя обязанным доктору: тот вылечил его ногу, что позволило ему претендовать на хорошую работу в Доббль.