О природе сознания человека

Исследования показывают: несмотря на многовековую традицию обращения к памяти, как к отпечаткам прошлого, более внимательный анализ показывает, что память имеет, прежде всего, проспективные функции, что опыт прошлого используется для того, чтобы планировать и воображать будущее. И пациенты с нарушениями памяти, оказывается, также не способные вообразить себе новые картины, спланировать будущее, как они не способны вспомнить свое прошлое. Когда им, например, предлагают представить себя на берегу моря, на пляже с шелестом волн, под лучами жаркого южного солнца они не способны представить себе эту картину. Оказывается, что способности к каким-то фантазиям и, вообще, к проецированиям чего-то будущего при повреждении гиппокампа страдают так же глубоко, как способность запомнить что-то новое или вспомнить прошлое.

Следуя новой научно-популярной традиции сравнения мозга человека с ЭВМ, можно сказать – мы рождаемся с мощнейшим компьютером в голове. Но в новый компьютер необходимо установить программы. Многие программы в нём уже стоят, а какие-то вы устанавливаете в процессе обучения, общения с другими людьми, получения так называемого жизненного опыта. Мозг всё это суммирует и фильтрует. При этом нейронная сеть мозга – динамическая, она постоянно меняется и заполняется. Каждую долю секунды, в зависимости от фиксации всех наших органов чувств, эмоций, мыслей, на ней пишется новая информация. Причём там места хватит на всё. Потенциальный объем памяти: в одних только некодирующих участках ДНК только одной клетки можно сохранить почти гигабайт информации. В мозге около 3 миллиардов нейронов, значит гипотетически, используя «лишние» участки молекул ДНК, можно записать три миллиарда гигабайт – это три эксабайта. Для сравнения: вся информация, которую хранил Facebook в 2015 году, занимала около 300 петабайт, то есть в десять раз меньше. Причём обработка информации внутри клетки на молекулярном уровне, если судить по тому, как это устроено в ДНК, требует совсем мало энергии. Это последние нейрофизиологические констатации. А треть века назад, когда я рассказал своему научному «опекуну» С.В.Мейену (интересовавшемуся проблемами сознания) о фиксации в мозге абсолютно всех обстоятельств текущей жизни, он мне не поверил. «Что и все мигания ресниц в течение жизни фиксируются?»– недоверчиво переспросил он. Я не был тогда уверен про фиксацию всех миганий и сослался на безусловные, пожизненные следы в памяти от болезненных миганий при соринке в глазу. Теперь я знаю, насколько конечна наша память: пока множество экспериментальных попыток определить объем и пределы памяти не приводили к предельным показателям. Так в одном из экспериментов канадского психолога Стенлинга, исследовалось, сколько лиц способны запомнить испытуемые студенты. Им показывали разные фотографии с коротким интервалом, а потом, через некоторые время, показывая две фотографии, просили узнать, какая из них показывалась, а какая является новой? Оказалось, что точность воспроизведения высока и не зависит от объема, то есть, всё было ограничено только утомляемостью студентов. До 12 тысяч фотографий воспроизводилось с точностью до 80 процентов.

Ремарка автора: К приведенному выше «сухому остатку» итогов научных исследований про память есть несколько принципиальных вопросов. Лежат на поверхности два из них. 1. Явная нестыковка баланса времени при записывании информации в долговременную память и извлечении этой же информации оттуда же. Механизм записи выявлен авторами доминирующей «экспрессивно генетической» гипотезы, выверен – верифицирован в десятках научных центров мира. Время необходимое для записи этим многоэтапным механизмом нигде точно не подсчитывается и варьируется от нескольких минут до десятков часов. При этом вводятся различные фильтры-условия типа троекратных последующих подтверждений, что эта информация важна и «достойна» стать долговременной и тому подобные. Время на «раздумья»: подтверждать, не подтверждать, также не регламентировано. Вместе с тем, время извлечения информации подсчитано скрупулёзно. Мы способны за несколько сот миллисекунд из этой огромной библиотеки знания, мыслей, содержания нашего опыта, чувств, эмоций вытягивать именно нужный нам в данный момент фрагмент. И при желании и наличии свободного времени мы можем постепенно извлечь, вспомнить-просмотреть, проанализировать всю нашу запомненную нашей долговременной памятью жизнь (!) Кстати времени на это нужно сравнительно немного, даже для пожилых людей (не обременённых Альцгеймером). А в следующих главах, про некоторые варианты сна и изменённых состояний сознания, мы увидим, что эта «лента жизни» может промелькнуть перед нашим внутренним взором за считанные десятки секунд. 2.Как организован этот поиск? В текстах про «экспрессивно генетическую» гипотезу и её исследовательский шлейф тема поиска записанной по этой гипотезе информации обозначается очень невнятно. К примеру так: «В процессе воспоминания преобразованные процессами запоминания нейроны возбуждаются по правилам, заданным исходным процессом запоминания». Или вообще никак, со ссылками на перспективную проработку. Сравнение нашей долговременной памяти – ментального хранилища информации с библиотекой, а не традиционное обращение к варианту ЭВМ не случайно. Постепенное фактологическое обоснование введение дополнительной – полевой компоненты во все гипотетические построения сути памяти, мышления, сознания и так далее будут подкреплены в следующих главах книги фиксацией именно из библиотечной практики.

К «окрестностям» феномена памяти, полезным для дальнейшей расшифровки тайн сознание человека можно отнести явления импринтинга и амнезии. Интересные «для общего развития» сведения о савантах, людях с необыкновенными способностями памяти приведены в разделе Приложения в тексте«Насколько безграничны возможности нашей памяти?»

Импринтинг определяют как устойчивую индивидуальную избирательность по отношению к внешним стимулам в определенные периоды онтогенеза. Наиболее известны варианты импринтинга: запоминание родителя детенышем; запоминание детёныша родителем; импринтинг будущего полового партнёра. В отличие от условного рефлекса, эта связь, во-первых, образуется только в строго определенный период жизни животного; во-вторых, образуется без подкрепления; в-третьих, в дальнейшем оказывается очень стабильной, практически не подлежит угасанию и может сохраняться в течение всей жизни особи. Что позволяет рассматривать импринтинг как специфический вариант долговременной памяти. Но у разных видов импринтинг выглядит по-своему. Так у макаки есть «окно пластичности», в течение которого ее можно навсегда обучить чему-то, но оно открыто всего несколько месяцев. У человека же это окно открыто существенно дольше и практически никогда не закрывается – мы можем выучить иностранный язык в 80 лет или научиться кататься на велосипеде в 70. Только импринтинговым типом памяти можно объяснить упорное отстаивание некоторыми до старости своих явных детских заблуждений. Подобное можно отнести и к в детстве запечатлённым вариантам миропонимания, затем распределяющим «навечно» людей по разным Клубам по интересам (цветоводов, филателистов, альпинистов и так далее)

Амнезия(буквально – отрицание памяти) потеря памяти по разным причинам, чаще в ходе различных болезней. Амнезия может быть спонтанной и часто бывает временной. Воспоминания возвращаются в хронологическом порядке, начиная с самых старых. Воспоминания о последних событиях, предшествовавших амнезии, зачастую не возвращаются никогда. Известный врач-психиатр С.С.Корсаков в одной из своих работ отметил, что чаще всего амнезия обуславливается не потерей способности фиксации, а потерей способности к воспроизведению фиксированного. Он описывает как больной, который казался совершенно безнадежным и в момент нахождения в клинике не помнил ничего, что с ним происходило, через год, два при повторных исследованиях и контактах с Корсаковым рассказывал о событиях, которые происходили в тот момент, когда он находился в глубокой амнезии. Он запоминал. И эта память возвращалась. Корсаков пишет, что это одно из самых интересных свойств синдрома потери памяти, которое он открыл. К этому свойству памяти не обращались экспериментаторы на протяжении более ста лет. И сейчас начинается активное изучение этого процесса.

Для исследовательского замысла данной книги важно зафиксировать большую группу ситуационных амнезий, не имеющих никакого отношения к болезням психики. 1. Детская амнезия – неспособность вспомнить события младенчества и раннего детства, характерная для всех людей. 2. Около гипнотическая амнезия: общий вариант – неспособность вспомнить, что происходило во время гипноза; дополнительные версии – неспособность вспомнить, что происходило именно в те периоды времени, которые были заказаны гипнотизером в фазе внушения (введения в гипнотическое состояние). 3.Амнезия сновидений – общая для всех людей. Некоторые люди ошибочно убеждены в том, что они вообще никогда не видят сны. Но подавляющее большинство людей способны пересказать содержание сновидений, если их разбудить в фазе быстрого сна. 4.Амнезия фазы засыпания – тотальна, всеобща. 5.Амнезия обстоятельств многих видов психического шока, в том числе: информационного (сообщение о гибели близкого родственника); ужаса при очевидной возможности собственной техногенной гибели (авария самолета, корабля и т.п.), внезапного нападения крупной собаки, хулигана-верзилы. 6. Амнезия «На кончике языка»(«вертится на языке») – феномен, который заключается в неспособности вспомнить какое-либо хорошо знакомое слово при этом в памяти всплывает определенное количество информации о забытом слове. Возникает ощущение, что забытое слово будет найдено прямо сейчас и, что его очень легко вспомнить, но, тем не менее, оно не вспоминается.

Для реализации замысла (подкрепления выводов)следующих книг данной серии «О природе Сознания» и для содействия разгадке феномена «синхронистичность» предлагаю зафиксировать в памяти редчайшее «сгущение» на данной, сравнительно небольшой площадке исследования памяти сразу 4 (четырёх!) «демокритизмов», то есть инсайтов на века. Помните двух с половиной тысячелетнее предвосхищение Демокрита: «Атом – неисчерпаем!»?. Перечислю уже упомянутые ранее в данной главе три аналога, хотя и только лишь вековой выдержки: -Ч.Дарвин уравнял в правах разум животных и разум человека, введя идею их эволюционного развития; -З.Фрейд: «память – это ни что-то раз данное и навеки закрепленное, а меняющееся при каждом извлечении»; -С.Корсаков: «амнезия обуславливается не потерей способности фиксации, а потерей способности к воспроизведению фиксированного». И – сравнительно недавний №4: в самом начале 21 века, профессор психологии и биолог Чарльз Рэнди Гэллистел предположил, что и память, и процесс мышления реализуются в мозге не с помощью синаптических связей в нейронной сети, а внутри отдельных нервных клеток. Эту, практически одновременно подтверждённую другими исследователями, гипотезу, Ч.Гэллистел сопроводил одновременно и резким и многообещающим комментарием. Цитирую фрагменты (из его интервью радио «Свобода» от 02.04.2015): «Многие из вопросов, которые мы не можем решить сейчас, в конце 20 века, были очевидны и 50 лет назад и даже сто. И никто не смог предложить решения – очевидно, в нашем понимании памяти и мышления есть какая-то фундаментальная проблема. Главный для меня аргумент таков: та теория, которая у нас есть, – это катастрофа, это полный провал. И чем раньше люди это осознают, тем скорее они будут готовы двигаться дальше. Если окажется, что я прав, то надо привлечь к этой теме как можно больше молекулярных и нейробиологов. Я говорю им: «Эй, ребята, здесь голыми руками можно взять Нобелевскую премию!».

Для ментальной разрядки и ввода в курс дела, не искушенного в Нобель интригах читателя, перескажу быль-анекдот. В зоопарке на вольере слона висит табличка: «Слон. Может за раз съесть 100 кг. бананов». Посетители недоверчиво спрашивают у, чистящего пол в вольере, дворника: «Что, на самом деле может съесть за раз столько бананов?!» Тот чистосердечно отвечает: «Съесть то он – съест! Но кто же ему столько даст?!» Точно так и у Нобелевского комитета. Раньше достоверно знал об этом из личного обсуждения темы «почему не дали, кто виноват?» с ближайшим (в том числе семейным) окружением двух явно «обнесённых» Нобелем российских учёных: В.П.Скулачев (1978год, призёр -биохимик Митчелл)и А.М.Оловников (2009год, призёры – Блэкберн, Грейдер, Шостак). Теперь, изучая материал к данному тексту, прочёл книгу Эрика Канделя «В поисках памяти». Очень научно ёмкий и одновременно – житейски чистосердечный текст, раскрывающий кухню подбора Нобелиантов. Это стоит прочесть тем, кто на что-то рассчитывает в Большой науке, особенно на обозначенной выше площадке «голорукого» Нобеля. У россиян, кстати, в дополнение к, упомянутым в начале данной книги, директивно-позиционным обстоятельствам есть ещё много других козырей: российская методология, особый формат российского менталитета и … опыт («сын ошибок трудных») многих «обнесённых» Нобелиантов.

Как мы понимаем процесс мышления

Крупнейший отечественный биофизик Лев Блюменфельд однажды шутливо заметил: «Живая материя – самый интересный предмет исследования для живой материи, способной к исследованию». Но на пути к такому исследованию есть один логический капкан – как работающий мозг, «производящий» сознание, может описать собственные механизмы этого «производства». Ранее был известен лишь один, популярно описанный, аналог подобного действа: барон Мюнхгаузен, вытаскивающий сам себя за волосы из болота. Теперь «туман Неведомого» постепенно рассеивается и, бликами инсайтов ведущих исследователей, прорисовываются пути к пониманию «куда идти». Но, упомянутый вначале книги, ментальный предел Глушкова необорим, поэтому сосредоточимся только на важных для реализации исследовательского замысла книги аспектах темы данной главы.

В самом общем виде, мышление это ментальный процесс в головном мозге понимания существенных свойств объектов окружающего мира, установления связей между явлениями и процессами в окружающей среде, что приводит к появлению представлений об объективной реальности, причинно-следственных связях и так далее. Мышлением обладают все животные, у которых есть нервная система. И в этом смысле нельзя утверждать, что человек – разумный, а остальные живые существа – неразумные (каждое из них разумно в своей эволюционной степени). Чтобы не отклоняться далеко от темы книги о сознании человека и одновременно дать тебе, читатель, возможность самому сделать оценки, я вынес некоторые фиксации последних лет об удивительных проявлениях мышления животных – «братьев наших меньших» в раздел Приложения. Чтобы заинтриговать тебя, перечислю только заголовки текстов: Серые крысы способны действовать по принципу «услуга за услугу»; Сообразительность ворон зависит от размера группы; Жизнь в большом коллективе стимулирует развитие мозга макаки.

В то же время мышление человека – несопоставимо мощнее (на порядки порядков) и может мысленно мгновенно создавать образы того, чего нет и – никогда не было в природе и обществе. Мышление человека осуществляется также в форме теоретического познания, которое имеет неограниченные возможности умозрительного и модельного видения мира. Про мышление (в том числе роль языка) в сфере общественных процессов и связей, как и условились ранее, поговорим в следующей книге серии «О природе сознания».Высшие (по сложности и компрессии информации) мыслительные процессы: целеполагание, рефлексия и тому подобные будут рассмотрены в главе «Про сознание» и далее.