О самом главном

И он перешел к действию. Уильям положил руки ей на плечи, потом опустил ладони и накрыл ее грудь. И все стало происходить так, как предрекал обольстительный мужчина. Эстер почувствовала, что напряглась грудь, набухли соски, натягивая невесомый ажур лифчика. Их дыхание слилось, когда он стал ласкать ее и целовать. Стало бессмысленно отрицать очевидное.

Она еще попыталась убедить себя, что случившееся с ней вовсе не реакция на физическую близость с Биллом, а запоздалое сочувствие к его рассказу о тяжелом детстве, но стоит ли лукавить с самой собой? Ласки были приятны, и тело честно призналось в этом, пока ум искал оправдание.

— Ну что, нужны еще доказательства? — Глаза Уильяма были полуприкрыты, его дыхание обжигало ее щеку.

— Нет, — прерывисто дыша, призналась Эстер. — Вы действительно можете быть неотразимо милым, если захотите. Это правда. Но я уже один раз столкнулась с подобным качеством, и последствия для меня оказались просто трагическими.

Билл ревниво прервал ее.

— Да разве он мог поцеловать вас вот так?

Молодая женщина ответила не сразу. Но ответила и, как всегда, постаралась быть честной.

— Нет, так он не умел.

Самоуверенный собеседник настаивал на еще большем признании:

— Те былые поцелуи не могли быть столь сладостными… — Ну что он к ней пристал! Черт возьми, ему-то что за дело? — Не понимаю, почему мисс Олдфилд дала свое согласие пойти с мистером Патриком Керром под венец?

Его неосторожная фраза вернула Эстер на грешную землю.

— А вот это вас не касается!

— Э, нет! — настаивал Билл. — Касается, еще как касается!

И вот тут Эстер всерьез разозлилась. Она заговорила быстро, нервно.

Уже не следя за собой, обличала былые связи своего несостоявшегося героя мистера Картера, его эгоизм, самонадеянность и прочее, прочее, прочее.

— Эстер, — попытался прервать ее вконец обескураженный обличениями мужчина. — Я же не сказал вам ничего обидного, а вы готовы расцарапать меня, как взбесившаяся кошка.

— Вовсе нет!

— К сожалению, дорогая, да. И вам это явно не к лицу.

— А что бы вы хотели услышать от меня в подобной ситуации?

Но надо прекратить этот бессмысленный разговор и выйти из создавшегося положения, не потеряв лица.

— Благодарю вас, сэр, это был замечательный вечер, вы оказали мне великую честь…

Билл укоризненно покачал головой.

— Не надо пустых слов. Как долго вы собираетесь подобными выступлениями скрывать истинное положение вещей?

— О чем это вы?

— Вы занимаетесь самообманом, — ледяным тоном проговорил Картер. — Кстати, все мои многочисленные подруги, о которых вы так любезно напомнили, существуют только в вашем воспаленном воображении.

— Ну ясно! Вы же невинный агнец, целомудренный девственник. Женщин вообще в вашей жизни не наблюдалось, как я погляжу.

— Нет, я, конечно, не святой. Но и не плейбой, как вы изволили намекнуть. Я не гуляка и не кутила. Почему вы думаете обо мне так плохо?

— А что прикажете мне думать? Даже ваша любящая сестра заявила, что все девушки, попадающие в орбиту вашего внимания, только и мечтают попасть в вашу постель. Мнение Рут Эванс получило убежденное подтверждение.

От последней фразы Уильям явно не был в восторге.

— Поберегите мою стыдливость. Я, если признаться, весьма разборчив в данном вопросе.

— О! Ваша скромность просто обезоруживает, — притворно изумилась Эстер.

В своем желании обидеть друг друга соревнование выиграл все-таки мужчина, сказав как бы между прочим:

— По-моему, мисс Олдфилд пытается меня убедить, что мистер Керр был ее первым и, конечно же, единственным мужчиной…

А мисс Олдфилд совершенно растерялась от новой бестактности этого человека и только смогла вымолвить:

— Мне пора спать!

— Хорошо, — легко согласился Билл. — Меня осенило: значит так, старомодная девица с таким старомодным образом мышления касательно любви и брака, столкнувшись с человеком, который смотрит на все это гораздо проще и циничней, боится повторения не лучших минут недавнего прошлого. Это же так естественно!

Эстер только и нашлась сказать:

— Зачем вы говорите мне это?

— Отвечу. Ваше положение болезненно, но поправимо. Вы редко встречали мужчин умнее вас, так? Вы никогда не восставали против невероятно завышенных требований вашего отца, угадал? Неудовлетворенность копилась, сверстников удивляла и обижала ваша неуступчивость, и вы оказались в ссоре не с ними, а с самой собой. Признание ваших профессиональных способностей лишь усугубило пустоту на личном фронте. Вы заковали свой природный темперамент цепями принципов… По-моему, я близок к разгадке. Верный диагноз — залог успешного лечения болезни.

Довольный своими психоаналитическими талантами, мужчина просветленным взором уставился на «больную». А та, застигнутая врасплох его разгадкой, притихла, пытаясь сообразовать услышанное с правдой своей жизни. И тут услышала его тихую просьбу, высказанную с врачебной мягкостью:

— Расскажите мне о Патрике Керре. Как познакомились? Как развивались ваши отношения?

Эстер, сама себе удивляясь, откликнулась на его призыв к разговору.

— Он, пожалуй, красив, умел быть очаровательным, а может, мне это просто казалось. Влюбилась. А впрочем, и это, возможно, только показалось. — Эстер немного помолчала, но, в сомнении пожав плечами, решительно продолжила: — Я решила следовать путем, предначертанным мне отцом, то есть считала необходимым сначала получше узнать его… потом обручиться… а потом…

Внезапно молодая женщина замолчала, внимательно рассматривая свои ногти.

— То есть вы были намерены сначала выйти замуж, а потом уже все остальное? — Эту фразу Билл Картер произнес с какой-то мягкой осторожностью. — То есть свадьба должна была стать тем, что называют «белым супружеством»?

— Да, именно так, — уныло подтвердила Эстер.

— Ну, и сколько он выдерживал подобную пытку?

— Если то, о чем я позднее узнала, правда, то он в течение всего срока нашего обручения гулял направо и налево.

— И, как вы думаете, почему он вдруг пустился во все тяжкие в такой ответственный момент собственной жизни?

Свой вопрос Билл задал с весьма мрачным видом. Откинув голову назад, Эстер вздохнула.

— Дело в том, что Патрик Керр очень амбициозен, а я… я к тому времени стала весьма со стоятельной, неожиданно получив крупное наследство. Моя независимость стала раздражать его. Так мне, во всяком случае, это видится сейчас. В последнем разговоре он во всем обвинил меня, а о себе говорил как о человеке, который был просто вынужден искать утешения на стороне. Пожалуй, из всего произошедшего эта часть самая обидная. Если накануне свадьбы человек вел себя так, что меня могло ждать с ним в будущем? И дело тут вовсе не в «белой свадьбе».