О секретаре и его начальнике

И совсем он не ожидал, что мать, разволновавшись, приедет к нему сама. На работу.

Явилась она в среду аккурат в одиннадцать утра. Семеныч прибежал в приемную и заявил:

– Толик, там к тебе мама приехала!

Офигевший Толик пошел встречать, конечно. Мама на пункте охраны сторожила две цыганских сумки в клеточку.

– Мам! – воскликнул Толик, бросившись ее обнимать.

– Толя, - она улыбнулась. – А я вот приехала. Дядя Жора на рынок собрался, ну, и я к нему на хвост села! Дай, думаю, хоть сына проведаю.

Толик заулыбался и чмокнул маму в щеку.

– Проходи, мам… посмотришь, как я работаю.

Он проводил ее в приемную и устроил на диванчике.

– Я тут тебе покушать привезла, - начала докладывать мама и открыла сумку. – Вот, смотри: картошечки немного, лук-морковь… огурцы малосольные, как ты любишь. Грибы маринованные… банка маленькая осталась, на майские праздники вся родня съехалась, еле спрятала эту… отварила тебе щей, глянь. Разогреешь потом…

Она все доставала и доставала продукты, и перед Толиком постепенно выросла гора из пакетов, мешочков и банок.

– Мам, ну что ты… не надо было.

– Мам? – позади них возник Максим Дмитриевич и оглядел картину. – Что это?

Толик подскочил и вспомнил, что все-таки он находится на работе, не где-нибудь.

– Эээ… Максим Дмитриевич, это моя мама, Мария Алексеевна. Мама, это мой... эээ… директор компании, - Толик пошел пятнами.

Максим ослепительно улыбнулся симпатичной женщине среднего роста, чуть полноватой и уже седеющей.

– Очень приятно познакомиться, - сказал он и галантно поцеловал ей руку. – Как неожиданно!

Мария Алексеевна покраснела от удовольствия. Максим продолжил:

– Вы, наверное, устали с дороги? Пойдемте в мой кабинет, отдохнем… Анатолий, сделайте нам кофе…

– Ой, а я не пью кофе… - замялась мама.

– Тогда чаю, хорошо? Вот и славно! Маме чаю, а мне как обычно.

Толик наблюдал довольно странную картину. Полдня Максим Дмитриевич развлекал его маму, расхваливал своего секретаря (и благодарил ее за такого сына), показал ей холдинг и вообще был крайне, крайне учтив и любезен. Толик подозревал, что тут что-то нечисто.

Потом они вместе пообедали в кафе, и когда дядя Жора приехал за Марией Алексеевной, чтобы увезти ее домой, она шепнула сыну:

– Какой у тебя хороший начальник, и работа такая! Ты держись тут, Толя, не проморгай!

Толик покивал головой и смущенно улыбнулся маме на прощание. Проводил ее и пошел в кабинет директора. Максим Дмитриевич, как водится, бездельничал. Он уже успел вытащить из привезенного мамой склада продуктов пирожки и любовно их оглядывал.

– Признайся, - сказал Толик, усаживаясь на стул, - зачем ты это делал? Нашел причину отлынивать от работы?

– Пф, - отозвался Максим, выбирая особенно пухлый пирожок и принюхиваясь. Закрыл от наслаждения глаза… - Мне не нужна причина, чтобы не работать.

– Тогда зачем? – озадачился Толик, глядя, с каким удовольствием Макс откусывает кусочек пирожка.

– Ну… должен же я наладить отношения с тещей?

Толик на него вытаращился, открыв рот.

– Чегооо? С какой еще тещей?

– Ну ладно, ладно… со свекровью… какая разница? Она твоя мама. Она родной и близкий тебе человек. А ты родной и близкий человек мне, - тут он откусил приличный кусок и стал старательно его разжевывать, не глядя на Толика.

А Толик мог только ошеломленно молчать.

– Ну, - решил он в конце концов, вставая, намереваясь вернуться к делам. – Раз так… только одного не понимаю. Зачем ты обещал приехать и помочь сажать картошку? Ты хоть знаешь, как это делается?

– Не знаю… но ты же мне покажешь?

Толик закатил глаза и пошел на выход. Он не сомневался, что посадка картошки с Максом обернется в сплошной цирк. Он даже представил себе, как гоняется за начальником по огороду с лопатой наперевес, а тот удирает от него… Работа и Максим Дмитриевич – две вещи несовместные.

Часть одиннадцатая.

История двадцатая. Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок…

В село Старые дубки приехали в субботу утром на машине Максима. От города до деревни был всего час езды, и Максим вдоволь налюбовался окрестными пейзажами. Пару раз по дороге им даже попалась реклама Минлесхоза с Леголасом.

Максим крутил головой по сторонам, а Толик сел за руль. Приехали в деревню, разгрузились.

Семья Ожеговых проживала на краю села в небольшом бревенчатом доме. Максим с любопытством оглядел резные наличники на окнах, деревянный забор и крашенную в голубой цвет лавочку у калитки.

Встречать вышли всей семьей – отец, осанистый мужчина лет сорока пяти, мать в простом цветастом халате с передником, младшая сестренка – еще школьница.

– Знакомься, Максим: это папа, Иван Иванович, - Макс пожал руку мужчине, - Это Юлька. Она еще в школе, девятый класс заканчивает.

Юлька взмахнула короткой юбкой и унеслась в дом, следом вошли остальные. Иван Иванович сразу взял быка за рога:

– К полудню сосед кобылу приведет, будем сажать. Толь, ты за соху возьмешься.

– Хорошо.

Мария Алексеевна накрывала на стол, пока Толик показывал Максиму их спальное место – в своей старой комнате. Вообще в доме комнат было четыре: две маленькие спальни (Юлькина и Толика), одна побольше – родительская – и зал. Кухня отдельно, прихожая и коридор-веранда вдоль дома с большими окнами, завешанными белыми занавесками в цветочек.

Максим, увидев, что спать они будут в одной комнате, испугался.

– Я не буду заниматься с тобой сексом в доме твоих родителей! – возмущенно шептал он, складывая сумку с вещами на раскладной диван.

Толик заржал.

– Ну и не надо… обойдусь. Тоже мне, недотрога…

Потом пошли осматривать дом и двор. Во двор вела дорожка из красного кирпича, в сад, к сараю и бане, а оттуда – к туалету. Максим, выросший в городе и никогда не живший в деревенских условиях, был неприятно удивлен отсутствием канализации и уличным туалетом.

– И что? А если ночью ссать захочется? – взволнованно спрашивал он, заглядывая за дверь туалета и морщась от запаха. – Или, например, дождь пойдет?

– Побежишь, - хохотнул Толик. – Скажи спасибо, что сейчас не январь. Прикинь, каково ходить в такой туалет в минус тридцать? Воооот… а я всю жизнь так жил.