О секретаре и его начальнике

– Здравствуйте, Максим Дмитриевич, - вежливо поздоровался Толик, разглядывая залившегося краской начальника.

Он и сам готов был покраснеть, особенно когда отвел взгляд и наткнулся на диван. Тот самый диван. В который он втрахивал начальника. Тот, кстати, выглядел не очень. Осунулся, побледнел, как будто бы похудел. Круги под глазами свидетельствовали о бессонных ночах и усталости.

– Добрый день, Анатолий, - раздалось тихое и почему-то грустное приветствие.

– Можно с вами поговорить? Это недолго.

Максим кивнул со вздохом и прошел к своему рабочему столу, уселся в кресло. На Толика по-прежнему не смотрел. Парень собрался с духом и выложил заранее приготовленную и отрепетированную речь:

– Максим Дмитриевич! Я понимаю, за такое не извиняются, но вы все равно выслушайте меня. Я прошу прощения за то, что случилось. Я был пьян; вы тоже. Мы оба себя не контролировали, поэтому я хотел бы все оставить в прошлом и забыть, если это возможно. Если же нет, я готов прямо сейчас написать заявление на увольнение.

Максим, наконец, посмотрел на него в упор, в его глазах читалось удивление вперемешку и с огорчением.

– Увольнение? Нет, только не это, Толя! Ты даже не представляешь себе, как трудно сейчас найти толкового секретаря, к тому же умеющего готовить кофе. Давай и вправду лучше обо всем забудем.

Толик вздохнул с облегчением:

– И вы больше не будете избегать меня? У меня там столько работы накопилось…

Максим поморщился. И откуда только такая нелюбовь к бумагам?

– Хорошо, не буду больше… а давай с бумагами в понедельник, а? мне их на сегодня уже хватило. Лучше кофе принеси.

Толик усмехнулся про себя и пошел готовить кофе.

История пятая. Розы в подарок

Вот так и наступил новый этап в работе Толика. Шеф, как и обещал, больше не избегал его, но и прежняя душевная атмосфера не вернулась. Максим Дмитриевич теперь не позволял себе шуток с секретарем, говорил только по делу, в глаза почти не смотрел.

И если бы только это изменилось. Перемены в поведении начальника заметил весь рабочий коллектив. Все обсуждали общий грустный и усталый вид директора, сплетничали по углам и строили различные версии о причинах его странного состояния.

Дизайнерский отдел делал ставку на финансовые проблемы компании:

– Наверняка мы близки к разорению, - говорил Иван за обедом. – Вот он и сам не свой ходит.

Бухгалтеры только посмеивались на это, уж они-то знали о финансовом положении холдинга побольше остальных:

– Он просто влюбился, - отвечала Антонина уверенно. – Только когда человек влюбляется, с ним происходят такие разительные перемены. Он постоянно в облаках витает. Вчера я с ним поздоровалась, а он мне: «Нет, спасибо, не надо кофе».

Все собравшиеся рассмеялись, только один Толик задумался.

Такой вариант он не рассматривал вообще. Он списывал тревожное поведение Максима Дмитриевича на смущение и стыд, но они ведь взрослые люди, мужчины, в конце концов, а не юные девственницы. И прошел уже почти месяц с той ночи. Сколько же можно стесняться?

Поэтому, если Федоров в него влюбился… то что ему делать? А если шеф влюбился не в него?

Эта мысль оказалась крайне неприятной. Сам Толик не мог разобраться и в своих чувствах, не то что в чужих. А свои были запутанны и непонятны. С одной стороны, Федоров как сексуальный объект был все еще притягателен до умопомрачения. Его задница стала для Толика просто фетишем. Он мечтал о ней на работе, мечтал дома, видел во сне. Не один раз за последние недели ему приходилось бороться с собственным стояком прямо на рабочем месте.

С другой стороны, Толик ясно понимал, что он не гей. Его тянуло к одному конкретному мужчине, такому красивому, обаятельному, страстному и нежному. И он понимал, насколько изменится его мир, если он даст волю этой тяге.

Однако, что-то нужно было решать.

Случай, как водится, подвернулся сам и довольно неожиданно.

Толик просто услышал, как Федоров разговаривает с рыбами.

– Нет, вот ты скажи, что мне с ним делать? Я просто ума не приложу…

Рыбы молчали.

– Он меня совсем не замечает!

Снова молчание.

– Я уже и не знаю, как его внимание привлечь!

Толик не был уверен, что речь идет о нем, но все же надеялся.

– Может, отправить ему цветы? Розы. Красные. Анонимно…

Да, понятия о романтике у Федорова, как у юной барышни из провинции. Толик хотел было прислушаться дальше, но тут его отвлек телефонный звонок.

Во второй половине дня, после обеда, Толик обнаружил у себя на столе букет из двадцати пяти алых роз. Анонимный.

Он сначала подумал было пойти сразу к директору и отблагодарить как следует, но потом решил, что торопиться не стоит. Дождался конца рабочего дня и только после того, как все разошлись, направился в кабинет шефа. Дверь, что вполне ожидаемо, была заперта. Но Максим Дмитриевич совершенно точно находился внутри – он специально не отходил от кабинета, чтобы не упустить добычу.

– Максим Дмитриевич, откройте, пожалуйста, - попросил Толик, стукнув пару раз в дверь.

Ответом ему послужило молчание. Очевидно, осада не будет легкой и короткой.

– Максим Дмитриевич, нам нужно обсудить кое-что важное, - Толик намеренно говорил строгим и серьезным тоном.

По ту сторону двери ему почудился неясный шорох.

– Максим Дмитриевич! – Толик решил воззвать к голосу разума. – Будьте благоразумны, речь идет о работе!

Замок щелкнул. Толику самому пришлось открывать дверь, он вошел внутрь, огляделся и закрыл ее за собой, поворачивая ключ и усмехаясь. Федоров стоял в противоположном конце кабинета, максимально далеко от него. И от их дивана… И смотрел испуганно.

– Спасибо за цветы, - счел необходимым поблагодарить Толик, пока не деля попытки приблизиться. – Они очень красивые.

– Да? – с надеждой вырвалось у Максима, но он тут же покраснел и исправился. – К-какие цветы?

– Розы. Красные. Анонимные, - пояснил Толик.

– Ты слышал! – в ужасе выдохнул Максим, глаза его забегали по кабинету, ища выхода.

Но выхода не было, Толик спрятал ключ в кармане. И направился к Максиму.

– Только не бей меня! – тихо попросил тот, сжимаясь в углу рядом со столом.

Толик сначала не понял, а потом разозлился. Да за кого он его принимает? За своего бывшего?! Решив не тратить время на уговоры и объяснения, Толик схватил Максима за плечи и втянул в горячий поцелуй, сразу же ворвался внутрь, заполняя собой все свободное пространство. Посасывал язык, прикусывал нежные губы, вырывая первые тихие вздохи, блуждал руками по такому доступному и податливому телу, пока не накрыл ладонями упругий зад. А потом просто потерял голову от Максима – в очередной раз.

Толик толкнул его к столу, нагибая и стаскивая с него штаны второпях, обнажая гладкую бледную кожу ягодиц. Ненадолго замер, поглаживая, а потом наткнулся на разгоряченный взгляд Максима, обернувшегося посмотреть, почему произошла заминка. Толик этот взгляд понял, запустил руку между половинок, пройдясь по расселине, покружил пальцем вокруг дырочки, потом втиснулся между ног, щупая яйца и уже твердый член. Он впервые трогал чужой мужской орган, но ощущения не казались ему неприятными, наоборот, были возбуждающими. Вдоволь наигравшись с членом, Толик вернулся к анусу, пытаясь засунуть туда пальцы и растянуть. И снова замер, услышав болезненный стон.