О свободе

– Пусть зайдёт, - велел мужчина.

Слуга исчез. Через несколько минут дверь отворилась вновь, и внутрь протиснулся тощий мальчишка. Он испуганно посмотрел на всесильного главу стражи. Геран ласково улыбнулся ему.

– Так что ты хотел мне поведать?
– подбодрил он послушника.

Мальчик затеребил край рукава, его глаза нервно забегали. Грудь теснил страх: а вдруг главный жрец узнает? Года три назад к нему подошёл слуга господина Герана и предложил за весьма приличную плату докладывать обо всём, что касалось артефакта Истины. И вот ему первый раз выпал случай рассказать нечто интересное.

– Сегодня в храм прибыли трое путников, - сбивчиво начал он.
– Они посетили оракула. Я подслушивал под дверью, но оракул сказал им какую-то околесицу. Что артефакт не найдёт тот, кто ищет, и достанут его самые недумающие... несообразительные.

Геран заинтересованно подался вперёд. Подобное он слышал впервые.

– Это всё?
– спросил он, когда мальчишка замялся.

– Нет-нет!
– испуганно затараторил тот.
– Я бы не посмел беспокоить вас из-за такой малости! После ухода путников к оракулу заявился сам главный жрец, - голос его понизился до шёпота.
– Он спросил у оракула, есть ли у этих троих шанс. И видящий сказал, что есть.

Голос послушника звенел от потрясения. Геран напрочь забыл про отвар.

– Он что-нибудь говорил ещё?

– Нет, только злился сильно. То есть главный злился, а видящий молчал.

Мужчина откинулся на подушки и крепко задумался.

– Тебе заплатят, как и было уговорено, - сказал он мальчишке.
– Можешь идти.

Тот с явным облегчением поклонился и выскочил за дверь.

А Геран лихорадочно обдумывал полученные вести. Трое путников, у которых есть шанс найти артефакт... Очередная туманная подсказка от оракула... Может, ему суждено первым из всей семьи взять артефакт Истины в руки?

Мужчина вскочил и лихорадочно заметался по комнате. Взгляд его горел. Нужно отправить за этой компанией хвост.

– Эй, там!
– крикнул он.

В комнату заглянул слуга.

– Перехвати послушника и притащи обратно. Мне нужно, чтобы он описал эту троицу.

– Это тупик, - мрачно протянула Дарилла.

Риалаш удивлённо посмотрел на неё. Они вместе с Ерхой сидели прямо на полу в снятой комнате и обсуждали визит к оракулу.

– И это я слышу от тебя?
– чуть насмешливо протянул наг.
– Ты же заверяла меня, что вы знаете, откуда начать.

Ерха искоса посмотрел на девушку.

– Начало ни к чему не привело, - коротко ответила девушка.

– И ты готова сдаться?
– в голосе наагасаха звучало откровенное ехидство.

Дарилла раздражённо посмотрела на него. Да, она готова сдаться. После слов оракула о том, что могут вернуться не все, она была готова признать своё поражение. Но Риалаш смотрел с такой насмешкой, что у девушки язык не повернулся это произнести. Она просто промолчала.

А Риалаш, несмотря на своё ехидство, серьёзно думал.

– Такой артефакт не мог пропасть без шума, - рассуждал он вслух.
– Должны были произойти какие-то события.

– Ну, - нерешительно протянула Дарилла, - наверняка во всех храмах богини Мирисы это событие отозвалось переполохом.

– События не обязательно должны быть связаны с храмами богини, - Риалаш качнул головой.

Девушка возмущённо посмотрела на него.

– Его исчезновение произошло двенадцать тысяч лет назад. Пойди дознайся, что там было!

– Если событие громкое, то оно должно было остаться в истории, - ровно ответил Риалаш.
– На первый взгляд оно может оказаться совершенно не связанным с артефактом.

– Проблема в том, наагасах, что мы сейчас не можем узнать о произошедших двенадцать тысяч лет назад событиях. В Геноре нет доступной библиотеки. В храмах хранится исключительно религиозная литература, а городской архив повествует о событиях в городе, а не во всём мире. И живые свидетели тех времён остались разве только среди богов!
– Дарилла выпалила всё это и уставилась на Риалаша.

Тот задумчиво смотрел в окно, словно и не слышал её слов. Он вспоминал всё, что знал из истории мира того периода. Достойных внимания событий было много, очень много. Мужчина сравнивал каждое из них с пропажей артефакта и оценивал вероятность связи. Пока ничего подходящего в голову не приходило.

Ерха молча слушал разговор наагасаха и девушки и только качал головой. Сам-то он ничего не знал о таких далёких для человека временах. Всё, чем располагал старик, - это песни, сказки и житейская мудрость. А боги, если и знают что-то, всё равно знаниями не поделятся. Ерха слышал, что давным-давно лада между богами не было. Каждый стремился напакостить. Те времена оставили целый ворох удалых песен и шутливых сказок, в которых высшие силы были показаны не всегда в приглядном свете. Кто захочет вспоминать о таком?

– Наагасах, я думаю, стоит бросить это дело, - Дарилле надоело ждать хоть какой-то реакции от нага.

– Не мешай, я думаю, - холодно откликнулся Риалаш, пребывая в своих мыслях.

– Да что здесь думать?!
– взорвалась девушка.

Наг, недовольный, что его постоянно дёргают и мешают рассуждать, зашипел на неё. Ерха, испугавшись, что сейчас начнётся драка, тут же влез между ними и затараторил:

– Ну, чаво вы, право? Уже весь ум сломали. Разумению тоже отдых нужен. Давайте я лучше сказку расскажу. Пришла тут как раз на мыслю одна забавная про то, как бог Ваирак над богом Жаадатом пошутил.

Риалаш вдруг резко подался вперёд и щёлкнул пальцами. Глаза его вспыхнули.

– Двенадцать тысяч лет назад был сильный конфликт между жрецами Мирисы и жрецами Додрида! Причин свары никто не знает до сих пор, но тогда были сожжены храмы Додрида и Мирисы в Агрехе.

Дарилла нахмурилась. Она и города-то такого не знала.

– И что?
– не поняла она.

Риалаш улыбнулся.

– Это событие можно соотнести с пропажей артефакта, - объяснил он.
– У конфликта должна быть причина. Представим, что жрецы Додрида или сам Додрид украли артефакт.

Девушка с сомнением посмотрела на него.

– Мне кажется более вероятным, что они не поделили прихожан, - высказала она сомнения.
– Тем более, зачем Додриду артефакт?

Риалаш пожал плечами.

– Додрид в смертной жизни был песчаником, - сказал он.
– Зачем песчанику золотая монета при полном кошеле?

Дарилла задумалась. С песчаниками она сталкивалась мало, но наслышана была хорошо. Стащить что-то для них было таким же развлечением, как игра на музыкальных инструментах.