О той, что любила свободу

– Кого я вижу в нашем доме! Старший наследник Сальваторе! – воскликнула Мэриан.

– Вы к нам на каникулы, юноша? Прямиком из университета? – спустив на нос очки, весело спросил Гордон Гилберт.

– У меня даже продленный отпуск, мистер Гилберт, в связи с отличной учебой! – шутливо хвастал Деймон.

– Деймон! – с той, такой привычной для Деймона, но странной для 18-летнего молодого человека детской радостью воскликнул Стефан.

Братья обнялись. Деймон всех поприветствовал. В дальнейшем его также заняли разговорами о Париже.

С лестницы сбежала Кэтрин в старом, совсем немодном платье бабушки с огромными юбками. Она весело запела и закружила в залу, где стоял рояль. Все негодующе переглянулись: выходка Кэтрин выглядела более чем странной, один лишь Деймон смеялся.

– Она чудо, не правда ли?! – восхищенно смотря девушке вслед, сказал посреди всеобщего молчания Деймон.

– Определенно, – с явным сарказмом ответила миссис Гилберт.

Деймон извинился, что вынужден оставить приятную компанию, и направился к Кэтрин, играющей на рояле. Он положил руку на музыкальный инструмент и решил непременно что-нибудь у нее спросить.

– Давно вы играете?

– Всего три года, но я способная ученица! Хотите, я вам Моцарта сыграю? – игриво улыбаясь, поинтересовалась она.

– Конечно, буду рад послушать: к музыке я неравнодушен, – весело ответил Деймон.

Все его в ней восхищало, пока она играла: прямой стан, великолепные локоны, длинные ресницы, высокая крепкая грудь, то и дело поднимающая от глубоких вздохов, ее губы, которые он почти забыл с десяти лет и мечтал вновь ощутить их. Кэтрин закончила и повернулась к своему собеседнику.

– Вам нравится в университете? Я слышала, вы делаете огромные успехи, и очень горжусь вами, так и знала, что вы найдете свое место.

– Меня там не жалеют это точно! Всегда требуют больше, чем я могу предоставить на данный момент. От таланта ждут гения, а это требует усилий.

– А я тут знаете что,- она задумчиво прислонила пальчик к губам, – вспомнила, как мы с вами шесть лет назад закопали на нашей лужайке двух серебряных голубков, помните? Как символ нашей дружбы.

– Ах, да! Серебряные сувенирчики, которые я привез из Англии и подарил вам.

– Давайте их раскопаем! – шепотом тревожно сказала она, затем вскочила и, наклонившись к его уху, шепнула, – я до сих пор помню, у какой клумбы мы их зарыли, пойдемте же!

Она дернула его за руку и побежала на улицу. Деймон покорно следовал за Кэтрин, крепко держа изящную ручку. Из-под подола то и дело сверкали стройные ножки в мягких домашних туфлях. Сад был зелен, душен и пах травой, отовсюду слышно было жужжание пчел и шмелей. Сад Гилбертов часто реконструировался из французской регулярной модели в английскую пейзажную, в итоге это стало чем-то средним, отчего приобрело особое очарование. Добежав до клумбочек с бело-кремовыми цветами, Кэтрин отпустила руку Деймона и присела на колени, задрав подол юбок.

– Ну, же, давайте, помогите мне!

– Сейчас, мисс Кэтрин, одну минуту, – Деймон снял фрак, оставшись в рубашке с жилетом, ему было жарко, солнце не щадило ничего живого, что находилось в саду.

Они ловко принялись раскапывать ямку, куда зарыли голубков. Их пальцы то и дело соприкасались, но Деймону казалось этого мало, он уже почти нарочно хватал пальцы Кэтрин. Тут ее лицо с упавшей на него кудряшкой поднялось и два карих огонька устремились на Деймона.

– У вас голубые глаза! – восторженно и удивленно воскликнула она.

– Вы раньше не замечали?

– Не доводилось. Мы так много времени тратили на болтовню и игры с луками, что я и не думала вас рассматривать. Я до сих пор помню, как вы меня впервые привели в ту заброшенную усадьбу. Мне так нравится все старое и заброшенное, в этом есть что-то таинственное, что всегда будоражит.

– Я тоже люблю это чувство, но если его испытывать в одиночестве, то оно чаще перерастает в страх.

Кэтрин и Деймон засмеялись, но тут уже и показалась льняная тряпочка, в которой лежала пара серебряных голубков, помещавшихся на ладони. Оба склонились над рукой Деймона, в которой лежали сувенирчики. Но они меньше всего интересовали Деймона, он поднял голову и смотрел на опущенные ресницы Кэтрин, ее восторженную улыбку и привлекательные губы. Он припал лбом к ее виску, дыхание его участилось.

– Ты мне нужна! – бросил он хрипло и тихо, но отчетливо, почти срываясь на крик.

Деймон развернул за талию Кэтрин и, притянув к себе, крепко поцеловал. Он уже забыл, как целовал ее мальчиком, помнил лишь факт этого. Теперь он чувствовал только этот поцелуй – поцелуй мужчины, а не ребенка. Кэтрин испуганно отстранилась и придержала его рукой.

– Что с вами такое! Вы с ума сошли?

Она гордо встала и самодовольно вздернула носик.

– Я никогда не выйду ни за кого замуж, не вздумайте мне об этом намекать! Даже за вас. Мы были друзьями какое-то время, но я никогда не одному мужчине не позволю украсть мое сердце и подчинить меня своей воли: буду целоваться, с кем захочу и когда захочу, и это будете не вы.

– Простите, мисс Кэтрин, я знаю, это был так бестактно…

– Пожалуй, это было настырно, – презрительно перебила она, – вы мне дороги, как друг, но быть с вами я не хочу, и не нужно меня целовать.

– Хотя, знаешь, Кэтрин, – он перешел от учтивого тона на «ты»,– я не буду за это извиняться. Ты это допустила: ты подпустила меня так близко, но ведь сама же догадывалась о моих чувствах, признайся?

В ее глазах застыло согласие сквозь надменность. Она всегда знала и видела, как Деймон был ею очарован, потому не упускала возможности заставить его ревновать: на всех балах и спектаклях она была в окружении молодых людей и мужчин, с которыми кокетничала напоказ.

– Я вас люблю, мисс Гилберт. Всегда любил. Но вы не давали мне шанса. Ваша дружба – это просто издевательство, ведь так?

– Да как вы так можете говорить!? Я никогда не использовала вас. Я ценила ваше отношение ко мне.

И Деймон был в действительности дорог ей, но какое-то непонятное чувство, то и дело, командовало ей не допускать его слишком близко и не рождать в душе к нему более сильных чувств.

– Я хочу добиться вашей благосклонности. Я сделаю для этого все.

Деймон взял с земли свой фрак, подошел к Кэтрин и сжал в ее ладошке одного голубя, а другого взял себе и направился к дому. Внутри него крепко поселилось желание сделать ее своей, но сделать это честно: чтоб это было взаимно.

========== 4 глава. «Семейство Гилбертов» ==========

Гилберты были дружной и веселой семьей. В доме их всегда царила атмосфера свободных мыслей, живых, не сдерживаемых сухими установками разговоров, а также шумных праздников, на которые спускались огромные суммы. В этом Мэриан и Гордон Гилберт были необычайно схожи, хоть и не понимали, что такой союз одинаковых характеров несет лишь убытки. Они имели приличное состояние, которое, конечно, было несравнимо с богатствами Джузеппе Сальваторе, но при этом одевались роскошнее и вычурнее, любили дорогие безделушки и диковинные вещицы. Поскольку оба супруга были весьма легкомысленны, дочери их воспитывались соответственно. И, ко всему вышеперечисленному, в силу своего характера одна из них – Кэтрин, стала вообще ветрена, в отличие от более скромной Елены. Но обе девушки любили неожиданные порывы, обожали горящий внутри человека огонь, красоту, поэтому так боялись того, что родители их выдадут своих чад за каких-нибудь богачей, уставших от жизни.