О возвращении забыть
Шрифт:
Стас не дал рвотному рефлексу победить тишину, вцепившись зубами в рукав куртки и глубоко дыша носом. Благо гайморитом не страдал, а то бы капец был!
Витёк облизнул вмиг пересохшие губы, сглотнул несуществующую слюну и, влекомый знаком командира, шагнул дальше. Стас так и остался в дверях, гипнотизируя мертвеца.
Под рацию Корсар заложил гранату без чеки, придавив скобу, - типа сюрприза. Сейф (он имелся даже в этой деревушке!) открыли ключом, ранее снятым по наводке Помпея с главаря пиратов. В нём оказались особо драгоценные женские украшения, пачки евро и долларов, фото- и видеокассеты, какие-то документы.
– Охренеть! Граф Монте-Кристо, мать их...
– прозвучал голос Корсара.
– Командир, что берём? Всё не утащим, - отозвался Витёк.
– Берём самое дорогое и лёгкое! И разбуди этого идола, - бросил прапорщик, кивнув на застывшего с опущенной на пол винтовкой Стаса. Его кислая и бледная даже при тусклом свете лампы гримаса ничуть не отличалась от физиономии мёртвого пирата.
Быстро и рьяно собрали четыре сумки. Те, что были с золотом, тянули вниз, как магнит к железному полу.
– Стас, Витёк. Хватайте сумки. Я прикрываю отход. Идём назад, левее, чем шли сюда, за оградой. В случае форс-мажора дуйте до Петровича, разгружайтесь и от скалы прикрываете меня. Ясно?
– Да, - Виктор кивнул, занимаясь драгоценным грузом.
– А я?
– развёл руки Ubivez, недоумённо глядя на командира.
– Что я, ёптя´?
– Я тоже пострелять хочу на! Я чё, тут грузчиком таскать, что ли, нанялся?
Корсар метнул взгляд на Витька, затем на молодого:
– Слышь, ты, стрелок, мать твою! Приказ слышал? Всё. Пи...й за напарником! Я те дам пострелять! Надо по-тихому всё доделать. Пусть утром салюты пускают! Живей!
Он слегка подтолкнул Стаса, после чего тот принялся взваливать сумку за спину.
– Тяжело, Корсар! Реально тяжело на!
– Ты лишнее сбрось, пацан!
– А чё тут лишнее?
– Ёп...
– Корсар помог тому освободиться от рюкзака с запасными магазинами и гранатами, кинув его в угол.
– Э-э? Как же без патронов?! А чем стрелять-то на?
– возмутился Стас, окислив лицо, полускрытое банданой на лбу.
– Сумку, мать твою, етить!
Парень вздрогнул от тихого, но твердого жёсткого окрика и стал дальше натягивать груз.
Корсар уже подумал, что зря взял этого борзометра, но его мысли прервал Витёк:
– Готов.
– Молодец, боец!
– Корсар отметил старания деревенского парня, сам закинул сумку с валютой за спину. Ладно хоть РПГ-7 оставили с Петровичем и Помпеем.
– Всё, валим отсюда, пацаны!
Громоздкие фигуры, скрипя полом, вышли из хижины и челноками попёрли к ограде, в тыл рядному расположению деревенских лачуг.
Оставалась финальная часть операции, которую хотелось закончить так же тихо и удачно, как она шла до сих пор. Но...
Обойдя стог травы для скота, группа уже сделала
лаз в бамбуковом заборе, стараясь уйти от заминированной ими самими же тропинки, как внимание Корсара привлёк паренёк лет семи.Негритёнок соскочил со ступеньки одной из хижин, пробежал десяток метров к центру лагеря и при мутном освещении недалекого фонаря стал мочиться в какую-то яму, покрытую решеткой из толстых веток. Откуда-то раздался недовольный хриплый голос:
– Пшёл отсюда, шимпанзе грёбаный!
– Опс, - Корсар сглотнул ком в горле и из положения "сидя на корточках" пшикнул вслед бойцам.
Те обернулись, плюхнулись на задницы, утирая пот с чёрных в темноте лиц.
– Кажется, у нас форс-мажор, ёп!
– Корсар жестом показал сидеть тихо, а сам пристально, до ломоты и рези в глазах, стал всматриваться в центр базы.
Пацанчик, сделав свои дела и осклабясь в довольной гримасе (видно, делал это не раз), важно и победоносно зашагал павлином обратно в дом. Из тюремной ямы (в назначении её Корсар уже не сомневался) раздался мат, не оставляющий сомнений насчёт национальной принадлежности пленников. Опешивший прапорщик с озабоченным, жалким видом повернулся к лазу в ограде. На размышления и оценку ситуации ушло минут пять.
Вскоре его голова высунулась в проём дыры:
– Пацаны, надо вытаскивать своих!
Те оба переглянулись и недоуменно уставились на командира.
– Командир на, ты реально на?
– Ясен перец на!
– ответил в духе Стаса прапорщик, жуя травинку.
– Корсар, своих не бросим! Я за!
– шепнул Витёк, пытаясь снять груз, но Корсар остановил его:
– Стоп! Груз тащим весь до места, там схрон сделаем временный, а потом в обратку за заложниками. Ясно?
– Лады.
– Покатит на!
– Всё, пошли на!
Обратный путь до лёжки Петровича прошел спокойно, не считая того, что Ubivez проколол ладонь колючкой, а Виктора укусил в веко какой-то чуждый москит, отчего у обоих вздулись раны. Погранец посоветовал им отсосать кровь из ранки и помочиться на нее, что вызвало у всех смешки, мат и подколы. Корсар, разглядывающий в ПНВ лагерь и обдумывающий план действий, шикнул на группу, и все припухли. Позже Стас не раз предлагал Витьку свою помощь в уринотерапии на больной глаз, отчего сам же и ухахатывался.
Разгрузились, попили воды. Корсар отдал распоряжения.
Петрович, как немощный в беге, но опытный и стойкий в осаде, опять оставался на стрёме, держа деревушку под прицелом пулемёта и поглядывая за пленным Помпеем.
Последний получил от Корсара кулаком в живот, отчего корчился минут пять.
– Ещё что-то пропустишь или недоскажешь, мартышка, я тебе ананас твой откручу, мля, против резьбы! Понял?
И хотя негр по-русски не понимал, но слова Корсара жёстким осадком сели в башке с осознанием их смысла.
– Пошли, пацаны!
– Постреляем на, - Стас не успел договорить, как ткнулся в спину командира.
– Рот закрой, балабол! Тишина в эфире, твою...
Все трое снова исчезли в темноте.
Егор Петрович поправил ствол гранатомёта, удобно укладывая его рядом на камне, глянул на смиренно лежащего Помпея, прильнул к цевью пулемёта и вздохнул:
– Лучше, чтоб не постреляли!
Группа новоиспечённых контртеррористов прокралась в лагерь тем же путём, что и первый раз.