О времени, о товарищах, о себе

В свободное от работы время Стиг ездил по уральским селам и делал зарисовки резных оконных наличников.

– Вы не представляете, каким богатством вы владеете. Ведь вы же обладаете уникальной коллекцией этого вида народного творчества.

Жизнь везде складывается из одних и тех же элементов – работы, отдыха, встреч с людьми, обсуждения с ними текущих событий и мелочей жизни. У нас было много разных забот и мало времени для отдыха и развлечений. Да к развлечениям и не тянуло, все были поглощены делами завода.

На заводе уже образовался хороший дружный коллектив.

Мы часто встречались, то выезжая вместе на охоту, то у кого-нибудь на даче. Дачный поселок завода состоял из деревянных изб, разобранных где-то в близлежащих селах к перевезенных в березовую рощу на берег озера Смолимо.

Когда я прибыл на завод, мне сразу же предложили приобрести охотничье ружье и резиновые сапоги.

– Здесь без этого нельзя, – уверял меня начальник отдела снабжения завода Воронов, – что же вы в свободное время делать будете?

На берегу озера Смолино я также получил дачу-избу. Дачный поселок был окружен высоким глухим забором, а у ворот стоял небольшой домик для сторожа. Сторож Макар каждое утро открывал ворота и выпускал машины и мотоциклы с заводскими инженерами, едущими на завод, а вечером вновь открывал их для возвращающихся с завода.

Делать ему целый день было абсолютно нечего, и он занимался тем, что сидел с женой и вздыхал о трудностях жизни.

– Да вы бы хоть огород, что ли, устроили, картошку, капусту, морковь посадили, – сказал я как-то ему.

– Да разве у нас здесь что-нибудь расти будет? Никто у нас этим делом никогда не занимался. Не растет. Холодно.

– А вы пробовали?

– И пробовать-то нечего – не уродится, весь и сказ. Да и что в них проку-то – в огурцах или капусте. Трава, она и есть трава, как ее ни называй.

Однако первые же огороды, организованные в дачном поселке, принесли их владельцам богатые урожаи. А когда к одному из инженеров завода – Стрельцову – приехал с Украины отец, то здесь появились и арбузы. Осмотревшись, старик Стрельцов спросил:

– Как же вы здесь без кавунов живете?

И посадил арбузы. Они у него прекрасно вызревали. А во время войны на коллективных огородах появились и картофель, и капуста.

Пельмени

В первые же дни моей работы мы с директором завода Власовым стали выезжать на другие заводы области – в Кыштым, Касли, Миас, Златоуст.

Кроме размещения на этих заводах ряда наших заказов, Власов преследовал и другую цель – он хотел ознакомить меня с краем и заставить полюбить его. Ему почему-то казалось, что я не собираюсь в Челябинске долго задерживаться.

Во время одной из таких поездок наш спутник – старый уралец предложил завернуть в небольшую деревушку недалеко от Каслей в гости к своим знакомым.

– Да как же это без предупреждения-то? – стали было мы с Власовым отнекиваться.

– Ничего, это очень хорошие люди. Рады будут.

Когда наш «фордик» остановился у крыльца, из дома вышел высокий широкоплечий мужчина лет сорока пяти.

– Вот ко времени приехали, – обрадовался он. – У нас пельмени, а едоков мало. Заходите, заходите – гостями будете.

В просторной комнате, куда ввел нас радушный хозяин, сидели трое таких же крепких, под стать ему, мужиков. Когда они, здороваясь, протягивали руки, вся моя кисть исчезала в их широких ладонях.

Нас представили хозяевам:

– Вот это директор завода из Челябинска – мой друг и приятель, а это профессор. В наших краях впервые. Объехал все страны, а теперь вот и к нам завернул.

Из кухни вышла хозяйка, дородная женщина. Она вытерла о фартук правую руку, поздоровалась и, смущенно улыбаясь, сказала с типичным уральским говором:

– Вы меня, однако, извините, я на кухне еще не управилась.

А веселый широкоплечий хозяин, хлопнув ее по плечу, выпалил:

– Смотрите, какие у нас бабы – задом избу перегородить можно, таких во Франции не найдете. А?

Женщина зарделась и, сбрасывая с плеча руку мужа, пробурчала:

– Охальник, хоть бы чужих-то постеснялся.

– А где чужие-то? Профессор-то? Да он наш. Разве бы чужой к нам поехал, в такую глушь? Ну, садитесь, в ногах правды нет.

Все сели за большой, покрытый белой скатертью стол, Появилась водка, и хозяин поставил перед каждым по чайному граненому стакану.

– У нас другой посуды нет, – сказал он, обращаясь ко мне. – В других странах, мне рассказывали, из рюмочек пьют. А мы здесь все люди простые, открытые. Какая душа, такая и посуда.

– Чего это ты о душе-то заговорил? Не выпил еще, а о душе вспомнил, – сказал один из гостей.

Хозяин засмеялся:

– Надо хозяйке помочь, что ли? – и направился на кухню.

Из кухни послышался женский гневный голос:

– Иди, ну что ты под ногами путаешься, сейчас принесу.

И вот наконец в дверях появились оба, он с огромным блюдом дымящихся пельменей.

Первому хозяйка стала класть мне.

– Хватит, хватит. Да разве я съем столько?

– Я вас неволить не буду, но полсотни-то все же положу. Могу не все сразу, а то, гляди, остынут. Наши-то сотни по две-три зараз, однако, кушают. Ну, а вы уж сами определяйте, но меньше-то полсотни нельзя.

Стали пить.

– За ваше здоровье, – сказал хозяин.

Выпить сразу двести граммов водки я не смог и, отпив третью часть стакана, поставил перед собой. Все остальные выпили до дна.

– За здоровье-то когда пьют, в стакане зла не оставляют, до дна надо пить. В другой раз можно и не допивать, а сейчас допить надо.

Пельмени быстро исчезали. Хозяйка принесла второе блюдо, затем третье.

Лица у всех были красные, но никто не пьянел.

– Ты что заскучал? – обратился хозяин к одному нз гостей. – Тарелки чистоту любят. Может, остыли, так мы тебе горяченьких добавим.

– Ох, не могу больше, Антипыч. На первом-то я уже, однако, сижу, а последний у меня за зубами лежит.

– А ты хлебни, он и соскользнет. Давай стакан, я тебе налью.

– Нет, хватит.

Видать, к этому гостю хозяин питал особое уважение.