О завтрашнем дне не беспокойтесь

– Готов очень-очень осторожно ответить на ваш вопрос. Бафомет – не обычный падший ангел, а одно из воплощений (эманаций) того, что мы называем Сатаной. Символом его является пятиконечная звезда с вписанной в пентакль головой козла. Значение имени вызывает споры. По-гречески "бафометиос" – мудрость, но, прочитанное наоборот, справа налево, есть нотарикон следующей формулировки: "Templi omnium hominum pacis abbas", что в переводе с латыни означает: "Настоятель храма мира всех людей".

– Мы этого Бафомета не вызывали. Он сам к главному герою пришел, то есть приплыл,– начал оправдываться Галыгин.

– Именно приплыл,– рассмеялся отец Андрей и попросил передать Антону Шлыкову, чтобы тот заехал к нему после работы, поскольку самостоятельно переустанавливать операционную систему (на ноутбуке) он опасается. Да и драйвера вместе с софтом ему бы не мешало обновить.

Тут и сам Шлыков появился. Галыгин переключил на него вызов и вышел из кабинета на перекур. В курилке он встретил Александра Андреева, который обрадовал его известием о том, что дуэль, наверное, состоится, но не сегодня и не завтра, и даже не послезавтра, а в первую неделю рождественских святок.

Едва дослушав Андреева, Галыгин принял на свой мобильный телефон вызов от Николая Гавриловича Терехова, который сообщил ему, что знакомством и беседой с его секундантами остался доволен, и затем тонко намекнул на то, что инцидент может быть исчерпан в случае, если Елена Сергеевна подпишет документы об отказе от имущественных претензий.

– Нельзя ли на этом месте поподробнее?– попросил Галыгин секунданта г-на Павлова.

– Какие, к лешему, подробности? Все просто. Елена Сергеевна в первый день Нового года забирает свои вещички и вместе с дочерью от предыдущего брака выметается из квартиры Дмитрия Васильевича навсегда: в Смоленск, в Париж, в Лондон, в Краков – куда угодно…,– объяснил г-н Терехов.

– Дмитрий Васильевич не будет возражать, если я предоставлю Елене Сергеевну и Ане жилплощадь в квартире моих покойных родителей в Строгино? – Галыгин зондировал вариант мирного разрешения конфликта.

– Отлично! Тогда не из-за чего и стреляться!– обрадовался г-н Терехов.

У Галыгина после разговора с секундантом, словно гора с плеч свалилась, и он с удовольствием презентовал друзьям-коллегам новую, четырнадцатую по счету, новеллу "электронного писателя", которая, по его мнению, была не хуже предыдущих, хотя в ней вместо главного героя неожиданно появился его брат-близнец.

Ознакомившись с текстом, наши друзья обменялись первыми впечатлениями.

– Голову даю на отсечение. В следующей новелле братья-близнецы Павловы встретятся и переместятся в наше время, попадут на нары, на Канары или в психбольницу, совершат дерзкий побег или ограбление века, а затем с помощью своих друзей смотаются в какое-нибудь дополнительное измерение пространства и времени,– высказал свое мнение Александр Андреев.

– Тут и сказке конец, Кто читал – молодец. А нам к Новому году надо готовиться,– размечтался Антон Шлыков.

– Как же они переместятся? В программе нет опции под названием "Бог из машины" (1), – засомневался Галыгин.

– Как, как? В одном энергетическом коконе. Я где-то читал про квантовые переходы энергетического тела человека от одной резонансной частоты к другой…,– не очень уверенно произнес Шлыков.

– Что?!– категорически не согласился Галыгин.– Ты полагаешь, что мистер Прог, который, даже крутясь на AS/400, не смог изобрести в соответствии с законами жанра самую захудалую машину времени на паровой тяге, будет разбираться с твоими резонансами!?

Для вящей убедительности Галыгин даже постучал кулаком по системному блоку своего персонального компьютера.

– Ты себя по голове постучи! Уверен, что мистер Прог способен сотворить больше, чем ты о нем, а, значит, и о себе самом знаешь,– резко вспыхнул негодованием Антон Шлыков.

– Ребята, о чем мы спорим, давайте заглянем в творческую лабораторию нашего Мастера,– миролюбиво предложил Александр Андреев.

– Что? Не позволю!– заорал Геннадий Галыгин, увидев на экране монитора своего PC совсем еще молоденькую Елену Сергеевну в соблазнительном neglige (неглиже) в обнимку с г-ном Павловым.

– А я и спрашивать тебя не буду, потому что мистер Прог только что передал мне исключительные права модератора!– сообщил Антон Шлыков, но без злорадства, сам, удивляясь тому, что произошло.

Галыгин, не поверив в случившееся, забарабанил по клавиатуре, пытаясь уничтожить исходный файл неудавшегося, по его мнению, произведения. Но, тщетно. Программа "ЭП-Мастер" на его команды не реагировала, выводя на экран монитора, попеременно, то Елену Сергеевну в неглиже, то г-на Павлова в роскошном камзоле, расшитом золотом.

– Ребята! Что-то невероятное! Наш главный герой вернулся в XX век и даже почти в наше время!– воскликнул, не скрывая переполнявших его эмоций, Антон Шлыков.

– Подумаешь, возвращение мумии!– проскрежетал Геннадий Галыгин, ревнуя Елену Сергеевну даже к вымышленному персонажу.

– Текст. Где текст?– просил Александр Андреев, задыхаясь от волнения, и, спустя пару минут, услышал в ответ радостный возглас Антона:

– Вот же файл! Лови!

– Ах, так! Без меня, меня женили?! Да пропадите вы пропадом со своей конторой! Ноги моей здесь больше не будет! И подавитесь модулями программы, которые я для общего дела разработал! Я что-нибудь еще лучше придумаю, а, точнее говоря, продам зарубежному заказчику то, что у меня есть! А вы – вкушайте сладости дивидендов, которых никогда не получите!– с этими словами Геннадий Галыгин схватил свою куртку-дубленку и выбежал из рабочего кабинета.

– Псих!– прокомментировал поведение Галыгина Александр Андреев.

– Эгоист! Жалкий эгоист!– по-своему выразил отношение к разбушевавшемуся коллеге Антон Шлыков.

Таким образом, пришлось Андрееву и Шлыкову знакомиться с долгожданной новеллой без своего друга и коллеги Галыгина.

Тебе никогда не устанем молиться, Немыслимо-дивное Бог-Существо. Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться, Мы верим, мы верим в Твое торжество. Подруга, я вижу, ты жертвуешь много, Ты в жертву приносишь себя самое, Ты тело даешь для Великого Бога, Изысканно-нежное тело свое. Спеши же, подруга! Как духи, нагими, Должны мы исполнить старинный обет, Шепнуть, задыхаясь, забытое Имя И, вздрогнув, услышать желанный ответ. Я вижу, ты медлишь, смущаешься… Что же?! Пусть двое погибнут, чтоб ожил один, Чтоб странный и светлым с безумного ложа, Как феникс из пламени, встал Андрогин. И воздух – как роза, и мы – как виденья, То близок к отчизне своей пилигрим… И верь! Не коснется до нас наслажденье Бичом оскорбительно-жгучим своим. Николай Гумилев I На легкой ладье под белым парусом, наполненным попутным юго-восточным ветром, знатный илиноец Деметрис Паулюс по прозвищу Мореплаватель прибыл на остров Кипрос. Он подошел к острову в полдень и высадился в Коровьем заливе, называемом так потому, что в нем с середины августа до середины ноября паслись огромные ластоногие животные, питающиеся морскими водорослями. В этом походе его сопровождали шесть опытных воинов в доспехах и вооружении велитов, две молодые женщины и мальчишка, который приходился ему правнуком и которого звали Авесалом. Неуютно чувствовали себя спутники Деметриса. По слухам, владычицей острова являлась волшебница Цирцея, которая превращала неугодных ей визитеров в ластоногих морских коров и даже в обыкновенных козлов. К этим слухам прибавлялись нехорошие рассказы жителей Прибайкалья о том, что высаживавшиеся на Кипросе рыбаки и охотники, отойдя на непродолжительное время от берега вглубь острова, с удивлением узнавали, что их ждут уже несколько дней и ночей. Поглядывая на своего предводителя, украдкой кашляющего и отхаркивающегося кровью, спутники Деметриса понемногу успокаивались, надеясь на то, что он привел их сюда не ради погибели, а, возможно, ради будущей славы. Илинойцы разожгли костер, поставили четыре шалаша и перекусили дарами Байкальского моря в виде устриц, которых они, вроде масла, размазывали по разогретым пшеничным лепешкам. Свою скромную трапезу они сопроводили тремя-четырьмя глотками красного виноградного вина из большого кожаного бурдюка, передавая его по кругу. Вино, которое они употребляли, пришлось почти на треть разбавлять ключевой водой, поскольку оно заканчивалось. Деметрис от вина отказался и предложил своим спутникам искупаться, подремать в шалашах до вечерних сумерек, и после отдыха продолжить путь вдоль береговой линии острова. 12-летний Авесалом, вдоволь накупавшись в теплой и прозрачной воде, потребности в "тихом часе" совершенно не испытывал. Он растянулся на камушках возле потухшего костра напротив своего прадеда Деметриса, подстелив под себя свою одежду: льняной хитон и шерстяной плащ.

– Деда, мы приплыли сюда, чтобы сразиться с волшебницей Цирцеей, и убить ее, как ты убил кровожадного четырехглазого тигра и двуглавого дракона? – с наивной детской прямотой спросил он:

– Не знаю, сынок. Может, убивать никого не придется, если Цирцея встретит нас по-человечески, соблюдая законы гостеприимства,– ответил Деметрис и открыл свой вещевой мешок, из которого вынул несколько предметов необычного вида и рассовал их по карманам своей охотничьей куртки, сшитой из какого-то тонкого, но невероятно прочного материала.