О…

От Лины Катя впервые узнала, что такое массажка. Оказалось, что ей расчёсывать волосы гораздо удобней, чем обычной расчёской. Она же научила Катю пририсовывать руки и пальцы человечкам на картинках, а ещё заплетать ленты в косички так, чтобы те не слетали, переодевать кукол и пускать мыльные пузыри из бумажной трубочки.

Вместе они гуляли, вместе лазили по чердакам и по подвалам, вместе ходили обследовать заброшенную баню за околицей, вместе провожали коров в поле. Даже корова Лины казалась Кате самой прекрасной коровой на свете – у неё был такой необычный светло-серый окрас, какой бывает у норковых шапок.

Дома Катя часто представляла, что Лина её старшая сестра, и родители не возражали. Когда Лина пошла в школу, Катя очень тосковала и, чтобы унять тоску, каждый день встречала подругу после занятий, вместе с ней учила уроки и с нетерпением ждала следующего года, чтобы ходить в школу вместе.

Летом Лина научила её игре в дочки-матери – Катя приносила кукол из дома, потому что у неё их было много, а Лина доставала кукольную посуду – белую, пластиковую, украшенную простеньким узором, но девочкам он казался очень красивым.

А потом Кате исполнилось семь, и отец привёз ей в подарок набор посуды. Там были кастрюли, сковородки, ложки, тарелки, вилки – всё сделанное из алюминия, блестящее, и всё как настоящее. Первым делом Катя проверила игрушечную кастрюльку, вскипятив в ней воду.

Это был восторг!

А ещё отец привёз ей зайца – жёлтого, как одуванчик, с длинными висячими ушками, в серых штанах. Глазки у него были чёрненькие маленькие, нос – розовый, а на шее висел блестящий кулон на верёвочке.

Не влюбиться в него было невозможно.

Прихватив с собой все свои богатства, Катя побежала к любимой подружке. Они всегда играли у Лины в огороде, в той части, что днём оставалась в тени, там и устроили на завалинке дома кухню. Варили суп в новых кастрюльках – для этого набирали воду в бочке для полива и бросали туда головки от одуванчиков.

Катя узнала новый важный секрет – если разделить стебель одуванчика на четыре части и подержать в воде, он скручивается и получается смешная кудрявая шапочка.

Кукол и зайчика они усадили за самодельный стол и угощали разными кушаньями с новых тарелок.

А потом пришла бабушка и забрала Катю. Она очень спешила, потому что надо было доить корову, поэтому собрать игрушки у Кати не получилось. Бабушка не стала её слушать – прикрикнула и поторопила домой. Катя только и успела – издалека бросить прощальный взгляд на сверкающие тарелки и на кукол, чинно сидящих за обедом.

Так Катя оказалась дома – без игрушек.

– И куда ты дела папины подарки? – спросила мама, едва она зашла в залитый закатным светом двор.

– Они у Лины остались, – промямлила Катя, непонятно почему чувствуя себя виноватой.

Мама очень сильно раскричалась на Катю, потому что подумала, что Катя их потеряла – с ней это часто случалось, но никогда не терялось так много.

Чтобы восстановить мир в доме, отец пошёл с ней к подруге забирать пропажу.

– Спит твоя подружка! – объявила баба Мара, но в огород её пропустила. Отец, тоже хорошо знал семейство бабушкиной подруги, поэтому остался поболтать на крылечке возле дома.

Довольная Катя бегом рванула к уголку, где стоял их столик, и остановилась, словно ударилась о невидимую стену.

На столике не было ничего – ни кастрюлек, ни сковородок, ни ложек, ни вилок блестящих, сделанных, как настоящие, не было пушистого жёлтого зайчика и даже её старых кукол не было.

Она не поверила собственным глазам.

На всю жизнь запомнила она этот момент.

Солнце уже село, и воздух сделался серым, как остывшая печная зола, и таким же холодным. Вокруг летали комары, похожие на большие чёрные пушинки, а отец о чём-то разговаривал, там во дворе – они даже смеялись. Катя же топталась перед опустевшим столиком и не знала, что делать.

Потом отец отворил калитку и велел ей скорей идти домой, а она не могла сдвинуться с места. И объяснить, куда делись игрушки, не смогла. Рассерженному отцу пришлось тащить её домой за руку. Она упиралась изо всех сил, так что после них осталось две, пропаханных её сандалиями, борозды.

Попало Кате очень сильно. Не столько за потерянные игрушки, сколько из-за неприятных минут, что пришлось пережить отцу, объясняясь с родственниками Лины. Её впервые в жизни поставили в угол и оставили без ужина. Катя долго рыдала в этом самом углу, не понимая, за что её наказывают, и постоянно повторяла, что игрушек она не теряла, они остались в огороде у подружки, чем злила родителей ещё больше. Так и уснула там, в тёмном углу, совершенно выбившись из сил.

Потом был ещё один поход к хмурому дому, долгие разговоры и злые лица взрослых, бесплодные поиски возле дома. Кате даже разрешили зайти в дом и искать там. Но что она могла найти в чужом доме? Походила, озираясь, по комнатам, и ничего не нашла. Она очень надеялась на Линину помощь, но подруга отсутствовала, а бабушка Марина наотрез отказалась говорить, где она.

О том, что подружки у неё больше нет, Катя ещё не знала.

Игрушки так и не нашлись. Бесконечно долгое время Катя провела под домашним арестом – за обман. Она пыталась доказывать, что это неправда, но дома её не слушали и сердились.

Когда арест закончился, Катя первым делом побежала в гости.

В дом подруги её не пустили, и играть не разрешили.

– Пошла прочь, лгунья! – крикнула баба Мара сквозь приоткрытую дверь и захлопнула её перед Катиным носом.

Весь мир вдруг сделался таким же серым, как был в тот вечер, когда Катя обнаружила, что игрушек нет. Сумерки поглотили всё – радость, общение, интересы. Теперь Кате нечем было заняться. Новые игрушки пропали, подруги не стало, родители сердились и с ней не разговаривали. Она бесцельно бродила по улице, а серый воздух давил на плечи, лишая всех чувств, кроме недоумения.

Тогда и появилось развлечение – перебегать дорогу перед мотоциклами. Это было страшно до жути! Бежать, когда завывающее железное чудище несётся прямо на тебя. Но это же было ужасно весело. Она доказывала миру что-то, но не знала что.

А ещё её необузданная храбрость вызывала восхищение у соседских пацанов. Они-то трусили! Возможно, потому что боялись родителей, а Катя ничего не страшилась. Знала, что далеко не каждый решится жаловаться её отцу на поведение дочери.

И действительно, ни один из взрослых, кто стал свидетелем Катиных «подвигов», не сказал её родителям о том, что происходит на дороге, неподалёку от их дома. Некое проклятие повисло над Катей, не позволяя ей вырваться. А потом стало поздно.