Оазис

К весне дела у Андрея Соловья стали налаживаться. Во-первых, Тишок встал на ноги, начал вылезать на солнышко, хотя и задыхался еще, – но ведь не держать парня в погребе? Во-вторых, Андрей начал получать зарплату – устроился-таки грузчиком на кирпичный завод. Даже опять начал заглядывать раз в неделю к Либанову. Много, правда, не пил – рюмку-другую – прощался.

А главное – лето приближалось. Очень много надежд было на него.

Между прочим, опять за свои дурацкие шуточки принялся. Идет, например, люд в базарный день посередине улицы, Андрей пристроится сзади да как гаркнет: «Э-эп!..» Будто на бешеном коне мчится. Все врассыпную, а он хохочет.

Или пристанет к добрым людям: «Где дорога на Киев?» Те стоят, головы мучают, в самом деле, где? Ведь есть же. Один – размышляет – надо по старомогилёвскому большаку подаваться, другие – на Ходосы, а потом… Толпа соберется, спорят, Соловей стоит, радуется.

Начались паводки – совсем сдетинился: кораблики пускал с пацанами.

– Не староват ты для корабликов? – спрашивали.

А он ничего, ухмыляется.

Хотя, возможно, он паренька своего забавлял: всегда стоял рядом, бледный, как картофельный росток, солнце той весной не приставало к его лицу, только веснушки вспыхнули.

Конец ознакомительного фрагмента.