Объект номер 13

— В смысле — стереть с лица галактики? — возмутился тот самый юноша. — Слушайте. Дайте мне связаться с матерью, хорошо? Нет… с отцом. Точно! Я свяжусь с отцом, и все проблемы с правительством у вас наладятся!

Я приподнял бровь. Интересно; у меня было досье только на его мать, да и вспоминал он чаще её. Значит, ещё и отец есть?

— Да! И мой отец поможет, — встряла ещё одна пленница. — И вам, и вашей девушке!

— И мои родители!

— Вы же герой! Вас должны показать по визору!

Я удивлённо моргнул.

Самое парадоксальное в ситуации: они действительно верили в то, что говорят. И хотели помочь. Может, это во многом и было продиктовано молодостью и наивностью, но…

Это то, о чём ты говорила. Верно, Катерина? Люди с тем самым дефектом; ты никогда не знаешь, даже читая мысли, как они отреагируют на те или иные вещи.

Они могут проявить себя и удивительно жестокими, и поразительно благородными.

Этого никогда не предсказать.

— Достаточно, — сказал я. — Приготовьтесь, я высажу вас в спасательную капсулу через стандартный час. Ты — иди со мной, сейчас установим связь с твоим отцом. Остальные, пожалуйста, следуйте моим указаниям. Поверьте, меня не так уж легко откуда-либо стереть.

В их рядах послышались робкие смешки.

— Но вы сохраните наши координаты, если что. Мы поможем!

— Непременно.

Наблюдая за тем, как они, предвкушая возвращение домой, расходятся по каютам.

Возможно, мне следовало запугать их сильнее.

Они не должны считать меня героем, не должны думать о моей защите. Подобные мысли опасны для их собственного благополучия, если уж на то пошло! Но признаюсь честно: после инцидента, произошедшего между мной и Катериной, я пребывал в некоторой эйфории.

Запугивать никого не хотелось. Тем более что сама Катерина попросила меня быть к пленникам добрее.

И мысль об этом возвращала меня к другой, удивительно приятной.

Она поцеловала меня. Что говорит об интимном интересе с её стороны. И о том, что план под названием “служебный роман” может быть реализован. Причём намного раньше, чем я мог предположить.

Правда, я допускал мысль, что она сделала это специально. Как минимум для того, чтобы отвлечь меня от разговора о своём капитане. С большой долей вероятности, так оно и было; на удивление, мне очень не нравилось это признавать. Хотя следует заметить, что это был один из самых приятных методов ментальных манипуляций, которые мне доводилось испытать на себе… Но верно также и другое: тело не лжёт. Не тот у неё уровень модификаций, чтобы контролировать реакции тела. А я имел возможность наблюдать запах, ритм сердца, микромимику. И, возможно, у меня не слишком много опыта в так называемой "любви", но я умею проводить допросы. И отлично знаю анатомию, потому умею читать язык тела.

Я действительно интересен ей.

Приятное открытие, выбрасывающее в кровь зашкаливающее количество гормонов удовольствия. Будь рядом кто-то из старых сотрудников “Олимпа”, они наверняка бы посчитали, что мне нужна жёсткая отладка.

Впрочем, почти все сотрудники старого “Олимпа” недавно сами прошли жёсткую отладку. Которую предсказуемо не пережили. Нет нашей вины в том, что у них такая слабая конструкция, верно? Так что я теперь могу позволить себе насладиться этим странным ощущением, описание которого много раз встречал при изучении человеческой психологии.

К слову, о человеческом.

Катерина задала мне интересный вопрос. Она спросила, считаю ли я себя человеком. Что же, могу определённо сказать одно: сейчас я чувствую себя человеком. Хотя и не знаю, является это шагом вперёд или назад.

Люди порой бывают ужасно нерациональны.

Но это и неудивительно. Если в их жизни есть, например, поцелуи.

Впрочем, механика поцелуя проста. Я видел достаточно изображений и записей, чтобы достаточно точно воспроизвести движения. Но вся суть не в движениях, а в эмоциональных переживаниях. Во влаге, и текстуре, и тепле, и мягкости, и… Сложно.

Не поддаётся объяснению и рациональному анализу.

Я знаю, что изначально нас планировали сделать бесполыми; всех, кроме модификантов серии Эрос. В этом была своя логика. Во-первых, было понятно, что мы, генетические химеры, не будем размножаться природным путём. Во-вторых, цитата, “пол всё усложняет”. И это всего лишь правда. С другой стороны, отсутствие пола тормозило некоторые процессы в организме, снижало уровень агрессии и усложняло проект. Потому в итоге было решено не лишать нас этого чисто человеческого аспекта.

Раньше мне было на это более-менее наплевать. Когда разработчики впервые привели ко мне модификанта удовольствия, чтобы с ней поставить эксперимент, я испытал отвращение.

Я знал, что они смотрят. Я слышал их мысли. Мне приходилось заставлять себя чувствовать возбуждение. Это был… неоптимальный опыт.

После нескольких таких экспериментов я для себя пришёл к выводу, что асексуален. Что хотел бы быть бесполым. Всё это не вызывало у меня ничего, кроме отвращения.

Позже, познакомившись с Нико, я уверился в своих предпочтениях. Он вызывал у меня тёплые чувства, я определённо любил его, но не испытывал никакого желания. Нико был моим другом, и это было приятно. По правде, намного приятнее, чем тот механический обмен жидкостями, что у нас время от времени происходил с модификантами удовольствия.

Тогда я, как мне казалось, убедился точно, что мне не слишком интересен процесс соития. Мне нравится привязанность.

А потом я встретил Катерину. И пересмотрел свои взгляды на этот вопрос.

Помимо всего прочего, возможно, ментальная тишина в этом смысле является важным фактором.

Мне нравится, что я мужчина. Мне нравится испытывать желание.

Мне нравится целовать её. Именно её.

И это ощущается очень правильно.

32

Катерина

* * *

Вот это я попала, ребята.

Вляпалась. С самого разбега.

Да ещё и нашла же в кого! Мой враг… ладно, бывший враг. А ещё — груз, который я не довезла до места назначения. И альданский генерал. И подопытный кролик, не видевший в своей жизни ничего, кроме войнушки да лабораторий. И…

Мрак, короче.

Кто бы мне раньше рассказал, в жизни не поверила бы. Но вот получите, распишитесь.

Нет слов. Даже матерных.

И могла бы сказать, что это просто так, поиграться. Но себе врать — дело последнее. И удел идиотов. Не буду чесать, что люблю Родаса до гроба. Но и отрицать, что чего-то эдакое к нему чувствую, тоже не могу.

Это пришло не сразу.

Сначала был страх. Потом — нота жалости и немного понимания. Позже туда же добавилось недоумение с растерянностью пополам. И то самое, что я не хочу называть.

Чем больше Родас раскрывался, поворачивался ко мне уязвимым пузом, тем больше я терялась.