Объект номер 13

Ещё один эксперимент, возомнивший себя человеком? Они с Деймосом отлично бы поладили. Кстати, даже интересно, под какой личиной Ал-45 знает Деймоса; явно ведь не осведомлён об его истинном происхождении. Или просто боится связываться? Нет, сомневаюсь.

— Я не собирался к тебе приближаться, — сказал Ал-45, — но люди в некоторых вопросах оказались весьма умными созданиями. Например, они любят повторять: хочешь что-то сделать — сделай сам. Я больше не намерен доверять Паузам этот вопрос. И никому другому. Ты доставил мне слишком много неприятностей, так что теперь я — твой хозяин. Внимание, второй приказ.

Боль ударила по нервам, знакомая и забытая одновременно. Надо же… Оказывается, я успел отвыкнуть…

— Неповиновение техникам, нарушение регламента, любые самовольные действия караются болевым воздействием первого уровня. Спектр инициативы — ноль. Ты не можешь говорить без приказа, двигаться, к чему-либо прикасаться. Подтверди.

— Так точно.

— Ты не имеешь права влазить мне в голову или влиять на кого-либо без моего приказа. Подтверди.

— Так точно.

Ал-45 усмехнулся.

— Забавно, — заметил он, — и весело. Мою модель сняли с производства, чтобы заменить твоей. И теперь смотри, как всё переменилось… И как тебе это? Нравится? Подтверди. Подтверди позывной “Хозяин”.

— Да, хозяин, — ответил я равнодушно.

И, несмотря на всю плачевность моих обстоятельств, я почувствовал вдруг нечто сродни… брезгливой жалости.

Лабораторный эксперимент класса Ал-45 сбежал, осел в ЗС и получил всё. Всё, чего не было у меня. Свободу, власть, статус нормальности. Анонимность, наконец. Возможность творить, что угодно.

Он мог бы завести себе любимого человека. Не модификанта, а настоящего, как это принято у людей стандартной модели. Ему не нужно было бы волноваться о несоответствиях, слишком острых волосах или плотной коже. У него хватило бы ресурсов, чтобы заботиться о своём человеке. Или даже о нескольких людях. Дать им лучшие должности, сердца, места, защитить от всего. Наблюдать, говорить. Прикасаться. Он мог бы. Если уж даже… Впрочем, не важно.

Допустим, у моделей-шпионов редко складываются доверительные отношения. Возможно, ему не хотелось иметь своих людей. Но остаются сотни вещей. Интересный мир настоящих людей, где он был своим; возможность учиться, творить, строить нечто своё. Быть Александром Волковым. Политиком, миллиардером, бизнесменом…

Но вот он, стоит передо мной. Не Александр, но Ал-45. Подопытный, который сделал всё, чтобы стать похожим на своих создателей.

Что же. У него получилось.

И именно потому я смотрю на него, как в зеркало. Как на предупреждение.

Мы ведь тоже можем оступиться. И упасть так же низко.

Я держал себя в руках, зная, что в глазах моих не отображается ничего. Никогда раньше кураторы, врачи и техники не видели моих эмоций — не увидят и впредь.

Но я не учёл, что Ал-45 не техник и не куратор. Он раньше был по эту сторону… был одним из нас.

Я не знаю, как он понял. Но понял. И его ярость подсказала: я попал в цель.

Я уже давно заметил: на то, что не имеет отношение к правде, так сильно не злятся.

Он криво улыбнулся.

— Ну хватит, — сказал он, — ты слишком нахальный. Привык чувствовать себя богом? Отвыкай. Знаешь, я учёл прошлые ошибки. И советы того, кто нам предоставил эти милые игрушки. Да, ты нужен нам живым; но видишь ли, не обязательно — целым. По сути, мне нужен живой мозг и сердце, качающее кровь. Так что техники сразу по прибытии на корабль уберут лишнее. Функциональность — наше всё, верно?

Не реагировать. Не думать.

— И да, хочу, чтобы ты знал: Николай Самойлов оказался нерентабельным проектом, а Катерина Ротиф знает чересчур много. Собственно, Катерина уже мертва, а Самойлов последует за ней в самое ближайшее время. Когда техники будут над тобой работать, помни об этом.

Ложь. Ложь.

Это ложь.

Не позволяй ему влезть тебе в голову. Не позволяй себе сомнения.

Эрос знает своё дело. Она не позволила бы…

— У неё остановилось сердце, — сказал Ал-45. — Примитивная модель.

Он просто взломал медицинский искин. Вот и всё. Он использует классические методы ментальных пыток, как по учебнику.

Но я не могу определить ложь. Не у этой модели. И не могу считать его.

А Катерина больше не пытается до меня достучаться.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо усмехнулся он. Не знаю, чем я выдал себя, но что-то он определённо сумел прочесть. И увиденное ему понравилось. — Теперь следуй за техниками. А я пойду, пообщаюсь с Самойловым; он думает, что заманивает в ловушку меня, но на самом деле это всё не так, как в его радужных мечтах. Ваш торговец оружием предал вас, так что я знаю, к чему готовиться. И сделаю то, что надо было сделать ещё пятнадцать лет назад: избавлюсь от неудачного эксперимента. Конец игры.

39

Зря я уронил Деймосу на ноги корабль.

По всем признакам, ронять стоило на голову. Чтобы наверняка. И почему я не догадался?

Впрочем, вопрос риторический: тогда я не думал, что он сможет (или ему помогут) избежать утилизации. Моей задачей было подвести его под неё. И надо признать, что методов я не выбирал: наше противостояние, начавшееся с первого моего дня в лаборатории, должно было прийти к закономерному итогу.

Проще говоря, остаться должен был только один.

И дело не только в личной неприязни, которая тоже играла роль, и условно детских обидах (если в случае с нами имеет смысл упоминать детство, конечно). Проблема была глубже и неоднозначней: наши с Деймосом взгляды на будущее Олимпа, богов новой эры, Коалиции и прочего не совпадали. Кардинально.

Деймос с его эксцентричными выходками был угрозой для нас всех. Он не умел и не желал ждать. Но вопрос был не только в этом. Большая проблема заключалась ещё и в том, что некоторые из нас были склонны ставить на идеи Деймоса, не Фобоса. Ближайшими сторонниками Деймоса были Гелиос и Веритас. За спиной же Фобоса стояли мы с Эрос и Долосом. Гипнос с Танатосом придерживались нейтралитета, и было очевидно: они поддержат в итоге того, кто окажется впереди, чьи идеи оправдают себя на практике.

Я понимал, что допустить этого нельзя. И сделал всё, чтобы Деймоса спровоцировать, оправдать в глазах хозяев его ликвидацию. Переиграть гения манипуляций на его собственном поле трудно, на первый взгляд невозможно. С другой стороны, от меня, “дуболома”, он не ожидал такой прыти.

Одной из главных слабостей Деймоса всегда была недооценка способностей противника.

Но теперь ситуация переменилась, и я полностью завишу от его прихотей. Что именно он рассказал Ал-45? Какую игру ведёт? И какова моя роль в этом представлении?