Оберег для огненного мага

Ой, лучше об этом не думать, а то в такие дебри уведет…

Хуже, что потом, когда вроде Карей должен был смягчиться и расслабиться без контроля со стороны родителей, он замкнулся еще больше. Так что, когда принесли заказ уже для них двоих лично, Алексе пришлось ухаживать и за собой, и за ним, стараясь, чтобы он поел хоть что-то. Она все уговаривала его съесть ложечку того-этого, как вдруг вспомнила кое-что и прыснула, прижимая ладони ко рту.

— Ты что? — тяжело спросил Карей. Он даже сомкнул брови, глядя на нее, пофыркивающую от смеха в ладони.

— Вспомнила, как уговаривала проглотить хоть что-то Дэйзи, после того как она переболела ангиной. И тебя так же уговариваю. Карей, ну съешь хоть кусочек! Вкусно же! — снова принялась упрашивать его девушка.

Карей неожиданно отвернулся в сторону, но не успел «спрятаться», и лицо его вдруг исказила такая ненависть и мука, что Алекса мгновенно прекратила смеяться. И замолчала, глядя, как он глубоко вдыхает, заставляя себя успокоиться. Наконец его лицо снова обрело чуточку надменное выражение, и он скользнул взглядом по столу.

Алекса посидела, следя за этим взглядом, который то ли рассеянно, то ли бездумно время от времени останавливался на столовых приборах. Понаблюдала, а затем взялась за свое блюдо. Дома она, как и все дети, не испытывала голода. Отцовская работа приносила неплохой доход, будучи востребованной в их пригороде. Но оставлять нетронутыми заказанные блюда не собиралась. Карей, может, и ест такие каждый день, но ей и вкусно, и любопытно попробовать неизвестные блюда. А он… как хочет. И Алекса принялась есть даже деловито, прислушиваясь к вкусовым ощущениям и приглядываясь, сможет ли повторить такое дома.

Время от времени она посматривала на Карея, который сидел, уже опустив глаза на свою тарелку. И встретилась с ним взглядом, когда он неохотно снова взглянул на нее.

Может, она была права в прошлый раз, когда от души крикнула ему, что ей некогда разбираться с закомплексованными мальчишками? Такого затравленного взгляда она не видела ни разу, даже тогда, когда Люк в слезах прибежал жаловаться, что его после уроков в магише подкараулили тамошние «старички» и отлупили как новенького. Что же происходит в этой семейке (а по-другому она уже не могла называть семью Карея), если у взрослого здорового парня такой взгляд?!

— У нас есть возможность просто погулять? — спросила она, с сожалением глядя на остальные блюда.

Теперь он проследил за ее взглядом. Спустя длительную паузу он сказал:

— Я дважды спросил у тебя, почему ты согласилась стать моей подружкой. Ты сказала о многом, но не сказала ничего…

Он запнулся. Вздохнул.

— Нравится ли тебе быть рядом со мной, — последнее предложение он проговорил с усилием.

Ничего не поняла. Если даже у него авторитарные родители, они ведь только что одобрили ее как девушку своего сына. Почему же он простейший вопрос: «Нравлюсь ли я тебе?» — переиначивает в глупость?

Ну ладно. Получай.

— Несмотря на твои странности, ты мне очень нравишься.

— Лучше б я не спрашивал… — прошептал он.

Она не успела обозлиться, хотя возмущение нарастало волной, и Алекса чувствовала себя на грани.

— Можно пригласить тебя потанцевать?

— Пригласи, — буркнула она, абсолютно ничего не понимая.

В небольшом зале напротив, который был слегка скрыт тяжелыми занавесями, и в самом деле медленно кружились пары. Алекса только оглянулась посмотреть, куда Карей ее приглашает, а он уже очутился рядом. На этот раз он не стал предлагать ей опереться на его руку. Просто протянул. Она взялась за его ладонь, и он поднял ее. Замер, будто прислушиваясь к ее руке, не отпуская, а потом хмуро сказал:

— Прости, Алекса. Свои странности смогу объяснить только послезавтра. — Только было повернулся к танцевальному залу, но снова посмотрел на девушку и добавил: — Я постараюсь сдерживаться, чтобы тебе не было неприятно.

— Лучше бы уж наоборот, — проворчала, не выдержав, Алекса. — Взял бы да выпустил пар. Было бы любопытно посмотреть, как ты это делаешь.

— Огневикам, особенно таким сильным, как я, нельзя выпускать пар, — ответил он, ведя ее за руку же к залу. — Всегда есть опасность перегореть.

— Но ты правда все объяснишь послезавтра?

Он на ходу оглянулся на нее:

— Да.

Танец, в который они вошли с ходу, был спокойным, но для Алексы много говорящим. Сначала Карей держал ее, чуть отстраняя от себя. Потом вдруг застыл на месте, глядя на девушку, которая вынужденно тоже остановилась и с недоумением смотрела на него, и быстро шагнул ей навстречу. Теперь он держал Алексу, почти прижимая ее к себе, и выглядел более спокойным. Но, посматривая на него время от времени, она видела: что-то тяжелое застоялось в его глазах. И думала: «И это он мне тоже объяснит. А забудет — напомню».

А потом и вовсе забылась, ладони-то на его плечах (он снял пиджак, оставив его у стола), и большим пальцем правой руки она чувствовала, как торопливо бьется жилка у него под ключицей. Выглядит каменным, но внутри, кажется, бушует буря?.. И это было завораживающе — ощущать, как мягкими толчками в ее пальцы стучит тревога Карея.

Он все-таки выплеснул.

Привез ее домой, и они вышли из машины. Вокруг тихо, уютно, темно и спокойно — пригород же. Даже ветер еле слышно скользил по ветвям деревьев, лениво перебирал мусор, скопившийся у бордюра вдоль дороги… Парень помялся, стоя рядом с Алексой и глядя то на нее, то на дом, весело светящийся окнами. Глядя на них, девушка сразу подумала: «Та-ак, сейчас кому-то влетит, что вовремя спать не ложатся!»

— Ты рано ложишься спать? — неловко спросил Карей.

— Нет. Хочешь — можем…

Она не успела предложить ему погулять по саду. Чуть поодаль остановилась машина, плохо видимая в свете здешних уличных фонарей. Они оба повернулись к ней, потому что стукнула дверца, и от машины к ним поспешила фигура.

Слегка подняв брови, Алекса удивилась. Мэтти? Что он делает здесь так поздно? Пришел к Эмбер? Но Эмбер как раз ложится рано. И чуть не вскрикнула, когда каменные пальцы сжали ладонь так, что ей показалось — расплющили. И одновременно услышала участившееся дыхание.

— Добрый вечер, — сказал Мэтти. — Алекса, нам надо поговорить.

— Уходи.

Неожиданно низкий и напряженный голос за спиной и над головой заставил вздрогнуть даже девушку.

— Ей некогда тебя слушать.

— Но я всего лишь хотел… — запротестовал было забеспокоившийся Мэтти.

Алекса от странного всхлипа за спиной быстро обернулась.

И подпрыгнула на месте, снова оборачиваясь назад!

Машина Мэтти взорвалась изнутри! Как будто мощную взрывчатку подложили в ее самую середину — и не под нее, а вовнутрь. Огненным фонтаном брызнуло во все стороны все то, что осталось от машины. С деревьев взлетели в темное небо черные птицы: грачи, галки, вороны — и в панике загалдели, заметавшись над огненным заревом. И взревел костер, который, впрочем, быстро сжался до локального очага. Правда, огонь все равно жестко и громко трещал, пожирая остатки машины. Но пламя уже до ветвей деревьев не дотягивалось… И это было так ужасающе — ослепительно-желтое пламя на темной по-вечернему, только что мирной улице… И только сейчас стало слышно, что кто-то быстро и задыхаясь говорит одно и то же.