Оберег
Шрифт:
– Не делай резких движений.
– посоветовал Руслан, медленно поднимаясь с земли с увесистым камнем в руках.
– Первый раз в жизни охочусь без лука, стрел, копья, а с одним камнем!
– Раньше все так охотились, - успокоил его волхв, - пока боги не дали людям луки, стрелы и все прочее.
– Сейчас... сейчас...
– приговаривал богатырь, осторожно делая шаг к козе.
– А теперь еще немножко... ну иди, иди сюда, моя рогатенькая... ийэхх! камень слетел с его рук, словно пущенный из катапульты. В последний момент коза поняла, чем закончится это
– В древние времена быть бы тебе первым охотником, Руслан!
– потянулся Молчан, улыбаясь до ушей.
– Эти морские равлики, конечно, тоже хороши, но мясо - лучше. Вот что по этому поводу написано в одной из моих книг...
– он залез в свой мешок, пошуровал там, затем вместо книги извлек оттуда огниво и трут. На лице молодого искателя истины и приключений было написано удивление.
– Надо же! Совсем забыл! Теперь костер точно зажжем!
– Что, прямо здесь?
– спросил Руслан.
– Нам, если ты не забыл, вообще-то, идти бы надо.
– Нам, если ты не забыл, - передразнил его Молчан, - вообще-то, силы восстановить не мешало бы! И, потом, ты что, собираешься по горам с целой козой таскаться? Надо хоть половину отъесть.
– Гм... Ну, ладно. Уговорил. Тогда ты ее начинай разделывать, а я по дрова пойду. Вон, тут сколько всего понаросло! Не найду бурелома, так выломаю чего...
Уже через полчаса Руслан разводил костер, а волхв продолжал достойные сочувствия попытки освежевать его мечом несчастную козу.
– Дай, я сам, - не выдержал Руслан, - проследи за костром. А то до полуночи провозимся.
Молчан со вздохом облегчения бросил свою возню и принялся ломать здоровенные палки, принесенные богатырем, чтобы они хоть как-то смахивали на дрова. Вскоре донесся его торжествующий вопль:
– Нашел! О, боги! Я нашел!!!
– Чего нашел-то?
– Руслан так и не смог дождаться, пока его товарищ закончит столь бурно изливать свой восторг.
– Истину свою, что ли?
– Посох новый нашел!
– Молчан показал ему жердь в человеческий рост длиной и в руку толщиной.
– Потрогай, какой тяжелый! Сам-Сшит, верно говорю!
– Тогда это не ты, это я его нашел!
– усмехнулся витязь, - то-то мне эта кучка такой тяжелой показалась...
– он взвесил жердь в руке. Весила она пуда полтора, не меньше.
– А ты сдюжишь таскать такую палочку? Прежний-то, вроде, раза в два потоньше был...
– И не такие тяжести таскал! Это мне как перышко!
– Молчан сделал было лицо глубоко оскорбленного в лучших чувствах человека, затем весело рассмеялся, подпрыгнул от радости, бережно положил свой новый посох на траву и вернулся к костру.
Когда козлятина, наконец, была готова, начинало уже смеркаться. Они нетерпеливо набросились на еду, обжигались, но жадно рвали зубами поджаренное мясо, глотали почти не пережевывая. Когда примерно половина козы уже переместилась в их желудки, Руслан спросил нерешительно:
– А может, мы ее совсем.. того? Съедим? Чего с ней таскаться? Проголодаемся - еще поймаем.
Молчан собрался было что-то ответить, но тут вдруг откуда-то
послышался женский голос:– Аламэ! Аламэ-э!
Товарищи переглянулись, разом вскочили. Из горной рощицы, где Руслан добывал дрова, вышла пожилая женщина, державшая в правой руке веревку. Она медленно шла, оглядывая окрестности, изредка выкрикивая все то же "аламэ".
– Чего это она?
– спросил Молчан.
– Зовет кого-то.
– пожал плечами богатырь. Женщина заметила путников, устремилась к ним, ускорив шаг. Не дойдя до них шагов пятнадцать, затараторила что-то, сильно жестикулируя.
– И чего она хочет?
– спросил волхв.
– Руслан, ну, ты ж теперь великий знаток всех языков, не томи!
– Спрашивает, не видели ли мы тут ее козу.
Тут женщина обнаружила. что коза им и в самом деле повстречалась; как подкошенная, она упала на колени рядом с останками своей любимицы и огласила предгорья жалобным плачем и причитаниями. Чем больше она причитала, тем больше хмурился Руслан.
– Она говорит, у нее никого не было, кроме этой козы. Она, правда, старая совсем была и молока давно уже не давала, но теперь эта бабушка совсем одна осталась. Соседи, говорит, все при семьях, а вот она совсем одна. Да, знал бы, где упаду - соломки подстелил бы... Лишили мы с тобой, Молчан, сами того не зная, эту бабушку последней радости. Ладно. Пойду я в горы, попробую ей новую козу поймать.
– Не боишься? Стемнело же почти!
– Я после своей смерти и оживления стал впотьмах не хуже кошки видеть! похвастался богатырь.
– Ну, добро. А я-то что буду делать?
– жалобно спросил Молчан, боязливо косясь на продолжавшую завывать женщину.
– А ты будешь утешать несчастную бабу. Расскажешь, что, мол, не со зла мы, а просто кушать очень хотелось, ну и еще что-нибудь в этом роде.
– Да как я ей скажу, если я языка ее не разумею?!
– Ах, да... Держи оберег. Крути "птичий клюв". Крутанул? Ну, о чем она плакала только что?
– По рогам и копытам убиенной подружки.
– мрачно отозвался волхв, потом посмотрел на Руслана несколько озадаченно.
– Гляди-ка, сработало!
– А ты что, сомневался? Ладно, я пошел, а ты приступай к утешениям.
Небо давно украсилось звездами, ущербная луна светила загадочно. Свежий ветер доносил с моря эхо прибоя и соленые ароматы, кружащие голову и зовущие в дали дальние, в Царьград и еще дальше. Молчан уже исчерпал запасы утешительных слов, а у женщины, наконец, иссякли слезы. Она просто сидела на том же месте и монотонно повторяла:
– Что же теперь делать? Как я одна дальше?
Послышались шаги, громкое пыхтение. Подошел Руслан. На плечах его дергалась, извивалась большая коза, раза в полтора больше той, что они съели. Хотя богатырь крепко держал рогатую за все ноги, было видно, что эта борьба его изрядно утомила.
– Молчан... Веревку, быстро!
– пропыхтел он.
Молчан подскочил с изъятой у женщины веревкой, засуетился вокруг, не зная, с какой стороны подступиться.
– На шею, дуралей... На шею!