Оберон - 24 Школа и другие неприятности

А почему бы нет? Плохо, что ли?

– Аль, купаться будешь? – спросил я, раздеваясь. Алька решительно отказался, не хотел домой идти мокрым, тогда вообще будет абзац.

– Ну зачем мокрым? – удивился я, стягивая плавки, - После купания побегаем, обсохнем.

В свете луны я увидел, как потемнело лицо у Альки, он старался не смотреть на меня.

«Какой стеснительный!», - подумал я, заходя в тёплые воды озера. Ах, какая вода! Какое чудо – плыть по лунной дорожке.

– Аль! – крикнул я, - ты многое теряешь! Плыви сюда! – но Алька отрицательно качал головой, тем не менее с завистью глядя на меня.

Когда я вышел на берег, он сначала постарался отвести взгляд, но потом пригляделся, и глаза его расширились до предела. Я понял, что он увидел, что я не человек.

– Тошка, ты…

– Ну что? – сварливо спросил я, решив всё-таки обсохнуть на ветру.

– Да ничего, - ответил мальчик, не сводя с меня глаз.

Обсохнув, для чего побегал по песчаному берегу, я оделся, взял за руку товарища и повёл в свою палатку. Хорошо, что стоял полумрак, и Алька не заметил, что палатка так странно замаскирована. Проведя его внутрь, я предложил ему сесть за стол и выпить чаю.

– Может, есть хочешь? – спросил я его.

– Нет, - ответил Алька, удивлённо оглядываясь, - родители будут ругаться, что ничего не ем.

– Чай будешь? – настаивал я.

– Буду, - решил, наконец, Алька.

В палатке у меня был маленький холодильник, на нём стоял чайник. Энергию вырабатывал маленький прибор, преобразующий солнечную энергию в электрическую, которую хранил крохотный накопитель. В крайнем случае я мог использовать дармовую энергию линии ЛЭП, проходящей недалеко, я даже кожей ощущал электромагнитные волны, расходуемые впустую.

– С чем будешь чай, Аль? С конфетами, печеньем? – Алька только кивал, ничего не говоря. Напившись чаю, Алька спросил:

– У тебя только одна кровать?

– Могу надуть ещё одну, - пожал я плечами, - что ли, хочешь переночевать?

– Остался бы, - вздохнул мальчик, - искать будут, а как найдут, всыплют обоим.

– Не найдут, - заверил я друга, - но это ещё хуже, да, Алька? – Алька кивнул, горестно вздохнув. Тогда я проводил друга до калитки его дома. К счастью, его ещё никто не искал.

– Тоша, - вдруг прошептал Алька, - ты надолго к нам?

– Нет, Алька, - вздохнул я, - скоро в школу, надо возвращаться. Я тоже никому не сказал, куда отправился. Завтра придёшь? – Алька радостно заулыбался, кивнул, и убежал домой. На крыльце, под фонарём, он оглянулся, помахал мне рукой и скрылся. Я постоял, глупо улыбаясь, и пошёл к себе. Что-то в Алькином поведении мне показалось странным, но, подумав, выбросил эти мысли из головы. Придя в своё жилище, я принял душ и завалился спать со спокойной совестью.

Утром, продрав глаза, взял зубную щётку, мыло и полотенце, решив помыться на озере. Только высунул заспанную мордашку из палатки, как увидел Альку, который никак не мог найти моё убежище и ходил вокруг с убитым видом. Наверно, думал, что я съехал.

– Алька! – позвал я, и мальчик, с широкой улыбкой подбежал ко мне, хотел, мне кажется, даже обнять, но застеснялся. Одет он был в одни длинные чёрные шорты из смесовой ткани, с широкой резинкой. В таких шортах в моё время модно было ходить на пляж, в них и купались, а когда высохнут, ходили так по городу.

Пока никого, кроме Альки не было, я разделся и вошёл в воду, чтобы помыться и умыться сразу.

Алька тоже пошёл купаться, начал плавать недалеко, кругами.

Почистив зубы, я поинтересовался, как у Альки дома.

– Нормально! – ответил мой друг, - Папа поздно приехал, маме было не до меня, она с братиком разбиралась, опять что-то натворил, я не спрашивал…

Я бросил свои принадлежности на берег и поплыл к другу. Вместе мы с удовольствием поплавали, вода была, как парное молоко.

Накупавшись, мы вытерлись моим полотенцем, и я пригласил Альку на завтрак.

К чаю я наделал бутербродов с маслом, колбасой и сыром, предварительно спросив, не хочет ли мальчик чего-нибудь горячего.

– Я уже позавтракал, - ответил Алька, с удовольствием наворачивая бутерброды со свежей белой булкой. Он ни о чём меня не расспрашивал, хотя явно хотел. Вопросы буквально вибрировали у него на языке, но Алька сдержался.

Ясно ведь, что мои технологии не были известны на этой планете, значит, что? Тем более, увидев меня без одежды, он понял, что я не человек. Значит, кто? Понятно, инопланетянин. Вот только зачем задавать вопросы, если и так ясно? А если это не так, тем более! Вдруг, я окажусь обыкновенным мальчишкой из столицы, и сказка растает?

– Во что будем сегодня играть? – спросил я своего друга. Алька пожал плечами:

– Можно просто погулять, ты же ещё не всё видел в посёлке, потом в орешнике можно во что-нибудь поиграть, в джунгли, например.

Алька принёс с собой маленький рюкзачок с о сменной одеждой, переоделся в моей душевой кабинке. Стеснительный какой-то мальчишка.

Впрочем, как знать, может быть, и я был бы таким же стеснительным, если бы моя Алька не пошутила бы так надо мной. Надо будет спросить у неё, а то всё это мои догадки. Я имею ввиду полное отсутствие либидо. Я же был когда-то ребёнком, знаю, что бывает у детей моего возраста, а я стесняюсь только девочек, да и то не всех.

И навряд ли ревнивая невеста вернёт его мне до свадьбы. Я даже вздохнул. Интересно, почему мне пришли в голову эти мысли именно сейчас? – подумал я, и Алька вышел. Он опять оделся в свой полукомбинезон и футболку.

– Ну что, пошли? – спросил он меня. Я быстро надел серую маечку с лисёнком и такие же трикотажные шортики. На кармашке тоже была аппликация лисёнка.

– Сейчас почти все взрослые на работе, - объяснил Алька, - можно сходить в парк, можно просто погулять.

– Пойдём, пройдёмся по посёлку, потом заглянем в парк, - решил я.

Пробравшись через заросли орешника, мы взялись за руки и пошли по чистеньким дорожкам вдоль домиков. Ходить здесь было одно удовольствие. Во всех садиках у домов были разбиты цветники, крупные цветы, похожие на георгины, радовали глаз, шиповник и розы цвели прямо возле ограды. Даже просто смотреть на ухоженные домики было приятно. В некоторых двориках играли дети, они с интересом провожали нас взглядом, некоторые даже подбегали к калитке и провожали нас взглядом. Алька крепче сжимал мою руку и задирал нос.