Оберон - 24. Трилогия

Про Катю я не забывал, но думал, что она с Сашей, и начал её понимать, хотя, конечно, рад был бы, если бы она была здесь, с нами. Пусть с Сашкой, но рядом.

Замёрзнув, легли рядышком на песок. Посматривали друг на друга и улыбались.

Немного подсохнув, Настя сказала:

— Давай, я тебя расчешу, а то волосы спутаются. Тебе, правда, надо будет постричься, не понимаю этой моды на длинные волосы. Ухаживать надо, расчёсывать. То ли дело, короткие: пригладил ладошкой, и всё!

— Тебе, правда, нравятся короткие? — спросил я.

— Да, Костя, нравятся, — подтвердила девочка, доставая откуда-то гребешок.

— Тогда… давай, завтра опять пойдём в парикмахерскую?

— Давай! — обрадовалась Настя, начиная меня расчёсывать. У меня в груди поселился маленький котёнок, ласково урча. Я млел, под Настиными руками, осторожно перебирающими прядки моих волос. Может, не стричься? — мелькнула мысль.

— Теперь ты мне, — предложила Настя, и я, с готовностью, начал приводить в порядок Настины длинные волосы. Оказалось, это не менее приятно.

«Надо попробовать Катю расчесать», — появилась мысль.

Закончив расчёсывать, друг друга, мы лежали и любовались делом рук своих, да и лицами, тоже.

— Девочки, можно к вам? — услышали мы, и, обернувшись, увидели двух девочек, подходивших к нам с пляжной сумкой. Настя посмотрела на меня, и прыснула в ладошку:

— У тебя волосы высохли, стали пышными! — я потрогал причёску.

— Это ты, Катя? — спросила меня одна из девочек, — а где Костя? Опять от него сбежала? Нехорошо поступаешь, был бы у меня такой братик, ни за что бы от него не бегала.

Я смотрел, не понимая, причём тут я. Потом дошло, и я покраснел. Девочки подумали, что мне стыдно, и спросили:

— Да, а где Сашка твой? Купается?

Настя хихикнула, озорно поглядывая на меня. Я молчал, не зная, что сказать. Это из-за плавочек меня приняли за Катю! Пацаны ведь такие не носят!

— Сашка, наверно, с Катей, — начала Настя, — это Костя.

— Костя? — недоумённо спросила девочка.

— Что ты удивляешься, Натка? Они же близнецы! Костя, встань! — попросила вторая девочка, я встал, и девочки принялись меня разглядывать.

— Не знала бы, что искать, не увидела бы разницы, — призналась Наташка, — плавки хорошо скрывают, и фигурка у него такая же, как у Кати, сзади не отличишь, волосы, опять же, длинные.

«Постригусь!» — решительно подумал я, а Настя предложила ещё искупаться.

Вторую девочку звали Ира, я потом вспомнил, где видел их, они учились в параллельном классе, но я, занятый только своей сестрой, никогда не обращал внимания на других девчонок. Оказывается, с ними тоже может быть интересно!

Мы купались, загорали, беседовали, давно пропала неловкость между нами.

Пришли пацаны, небольшой группой, устроились неподалёку, совершенно не обращая на нас внимания. Кое-кого я даже узнал, но не стал подходить, застеснялся и своего вида, и того, что я один мальчик, в окружении девчонок. Так и бабником обзовут. А мне понравилась их компания, особенно Настя. Ради неё я всё терпел, даже голод. Когда опомнились, на пляж уже легла тень.

— Ой, Котя! — Настя уже начала меня называть, как сестра, — Попадёт мне! — а я подумал, что мне ещё не попадало, как попадёт сегодня, сегодня я нарушил все мыслимые запреты: и не постригся, и не обедал, и купался один… быть мне поротому! Поэтому мы обсохли, и стали быстро собираться.

— Настя, ты, где живёшь? — спросил я.

— Здесь, недалеко.

— Тебя проводить? — спросил я.

— Не надо… — покраснела она, и я понял, что, если ещё и мальчика с ней увидят, попадёт ещё больше.

Так мы и разбежались возле перекрёстка, только Настя мне крикнула:

— Коть, если что, Катя знает, где я живу!

— Ладно, Настя, спасибо! — махнул я рукой, и побежал домой.

Дома все были в тихой панике. Мама и Катя сидели на летней кухне, Саши не было.

Увидев меня, мама не стала радоваться, а взяла полотенце, стала меня им бить. Я прятал лицо, бегая по кухне, пока Катя не бросилась между нами:

— Мама, не бей его! Это я виновата!

— Что виновата, то виновата! — согласилась мама, бросая полотенце, — Бросаешь брата! Где ты был?!

— Я с Настей гулял… — ответил я из-за Кати.

— Я была у Насти дома, — повернулась ко мне Катя, — тебя там не было. И Насти, тоже.

Я замолчал. Сказать, что на пляже были, купались? Папа придёт, покажет купание.

— Так, где были? — мама опять начала терять терпение.

— Гуляли, — опять уклончиво ответил я.

— Где гуляли?! Саша весь посёлок уже обежал!

— Мама, не надо! — вдруг вступилась Катя, — Тебе он не скажет.

— Ох, Катя! — вдруг сказала мама, — И в кого ты такая?

— Какая? — удивилась Катя, мама только рукой махнула. Тут звякнула калитка, и пришёл Саша.

Увидев меня, живым и здоровым, облегчённо вздохнул, а мне позволили идти, переодеваться. Я надел привычные трусики и майку, и вернулся. Мама уже налила мне тарелку борща, приготовила и пюре с котлетой.

Я набросился на еду, быстро опустошил тарелку. Мама радовалась моему аппетиту.

— Так бы каждый день, — улыбнулась она, — а то ковыряется чего-то. Набегался?

— Угу, — только и смог я ответить.

— Опять не постригся, — сокрушённо сказала мама, — скажу отцу, машинкой пострижёт.

При упоминании отцовской машинки, я побледнел. Отец пострижёт!! Потом на улицу будет стыдно выйти. Может, во время войны такие чубы и были в моде, но только не сейчас! Всё-таки, уже не 45-й год, а 72-й!

— Мама! — воскликнул я, — Завтра пойду!

— Я с тобой! — быстро сказала Катя, показав мне кулачок, чтобы я не сказал какую-нибудь глупость.

— Правильно, Катя, только больше не своди с него глаз.

— Да, мама, я только в туалет сходила…

Я понял и мысленно поддержал маму. И в кого только наша Катя уродилась!

— Я постригусь, — пообещал я из-за кружки с компотом, — а то меня сегодня за Катю приняли…

На кухне сначала повисла тишина, потом раздался весёлый смех, я тоже счастливо улыбался.

Добавляло мне радости ещё то, что завтра мы опять встретимся с Настей!

Вечером мы посмотрели телевизор, показывали кино, я даже не запомнил, какое. Мне было радостно сидеть рядом с Катей, я был страшно доволен, что не рассорились, и по-прежнему любим друг друга.