Оберон - 24. Трилогия

— Вы говорите, сама. А она знает, о чём вы говорите?

— Да, я открыл ей глаза на странности её поведения.

— И что Катя?

— Катя? Она слишком любит тебя, чтобы уйти в небытие. Ведь не зря ты спасал девочку, оплатив за её жизнь такую высокую цену. Она обещала поговорить с тобой. Будь к ней терпелив, Антон, не осуждай её, или порви с ней, если сможешь. Но лично я не советую, вы идеальная пара по всем параметрам. Увы, переделать её мы не сможем, я уже говорил, что участвуют многие железы, если бы была хоть одна, или две, мы бы пересадили их, или вырастили новые, из её клеток, но затронут головной мозг. Вот так, друг мой Тоник, только любовь может спасти вас, — развёл руки доктор, — я предупредил тебя, чтобы ты был в курсе дел, и не натворил глупостей.

Я вышел от доктора в смущении и растерянности, а когда зашёл в нашу палату, всё было написано у меня на лице. Катя, увидев это, усадила меня рядом с собой, прижала мою голову к своей груди, гладила по короткой стрижке и обещала, что всё будет хорошо, мы вместе справимся с этой бедой.

* * *

— Ого! Какой ты стал! Даже не узнать! — восхищался Дэн, когда приехал к нам на островок, куда мы переместились с Катей из клиники. Приехал Дэн с Юликом, тот сразу повис у меня на шее, стал называть братом.

— Погоди, Юлик, после обряда он будет твоим братом, — смеялся Дэн, видя такую горячую любовь брата ко мне.

— Что мне ваши обряды?! Тон здесь, и мне этого хватает!

— Ты не хочешь кровного родства? — удивился Дэн.

— Что это мне даст? — спросил Юлик, встав рядом со мной, крепко держа меня за руку. Он тоже подрос, окреп, стал копией Дэна, каким он был два года назад.

— Племянника, или племянницу! — рассмеялся Дэн. Мне от его счастья и веселья было не по себе.

— Дэн, — тихо сказал я, — нам надо уйти к себе.

— Конечно, я не задержу вас долго, — согласился Дэн, — но ты ведь не дашь нашему роду вымереть? Поможешь нам своей свежей кровью? Ты уже зрелый мужчина!

— Я согласен, конечно, но Катя, зачем вам? Она ведь в любом случае не останется с вами?

— Ты хочешь неполноценный обряд? Тогда твои дети будут незаконнорожденными, я не смогу признать их своими.

— Дэн, я не могу…

— Тоник, — мягко сказала Катя, — неужели ты собрался обречь целое племя на вымирание? Успокойся, всё будет хорошо, ты не пострадаешь.

— Я умру от ревности! — признался я.

— А мне будет легко?

— Можно сделать всё искусственно, как у нас, или в клинике доктора Натаниэля!

— Тоник, у нас это запрещено. Если бы не запрет, мы давно бы сделали это, — ответил Дэн.

— Значит, закон важнее выживания?

— Не знаю. Это противоестественно. Если ты против, я не стану держать тебя, но и помогать не буду.

— В чём? — насторожился я.

— В поисках пещеры, где вы оставили свои вещи.

Мы, кстати, прибыли сюда в своей домашней одежде: Катя в юбочке и маечке, я в шортиках и маечке.

— Ваш прежняя одежда хранится здесь, — сказал Дэн. Юлик не отпускал мою руку, умоляюще смотрел на меня.

— Подаришь мне племянника? — вдруг спросил он.

— У тебя, разве нет ещё? — удивился я.

— Племянница родилась, — притворно надулся мальчик.

— Но это же замечательно! — улыбнулся я. В памяти мелькнуло какое-то приятное воспоминание, связанное с девочкой. Да вот же она, стоит рядом!

— Конечно, — заулыбался Юлик, — но мальчик ещё лучше. Оставайся, Тон…

И я остался.

Мы снова провели обряд, и нас с Катей оставили одних, в шалаше.

У меня ничего не получилось. Сказывался недостаток гормонов. Мы с Катей нежно целовались, ниже груди она меня не пустила.

На другой день мы с Дэном и его друзьями отправились в степь. С нами поехал Юлик.

В спортзале клиники был тренажёр, как у североамериканских ковбоев, там меня учили держаться в седле дико скачущего жеребца.

Понятное дело, живая лошадь — совсем другое дело, но мне опять дали смирную лошадку, и парни успокоились, видя, как я уверенно сижу на ней, с прямой спиной, приподымаясь, в такт лошадиному бегу. Со стороны выглядело это так, как будто я не сижу в седле скачущей во весь опор лошади, а сижу на стуле.

— Где ты так научился сидеть на лошади? — удивлялся Дэн, — Ты же лечился?!

— Там был спортзал, — уклончиво отвечал я.

Поразил я и все мишени, без особого усилия растягивая луки своих друзей.

— Может, ещё поборемся? — шутя, спросил Дэн.

— Куда мне против тебя! — смеялся я, но Дэн не отставал, сказав, что никто не узнает о моём поражении. Тем более, если даже и узнают, не зазорно проиграть сыну вождя. Юлик даже запрыгал от радости.

— Чур, за хвосты не хватать! — закричал он. Я застыл, совсем забыв про хвосты, а Дэн сказал, ничуть не смущаясь, что это будет не честно, поскольку у меня нет хвоста.

Юлик захотел посмотреть.

— Юлик! — сказал я, — Ты же лежал в больнице, где один был с хвостом!

— Мы там не ходили голыми! — резонно возразил мальчик.

Одеты мы были в кожные юбочки, без мягкой повязки между ног.

— После борьбы будем купаться в речке, там увидишь, — успокоил я паренька.

Ребята расстелили попоны на траве, примяли их, образуя своеобразный татами, и мы вышли в центр, босиком.

Дэн был тяжелее меня, зато я быстрее. Всё-таки натаскали меня в спортзале, к тому же во сне я учил теорию новейшей борьбы, и помнил кое-что из прошлой жизни.

Покружив по шкурам, мы примерились друг к другу, и Дэн попытался схватить меня. Но только хлопнул ладонями по тому месту, где только что стоял я.

Оказавшись позади него, несильно толкнул его ногой под коленку, и Дэн упал.

Тут же перекатился, и снова напал. Я провёл бросок, потом ещё. Дэн не знал приёмов, которые можно проводить с такой скоростью, он рассчитывал на силовые захваты. Зато выносливости ему было не занимать. Я же начал выдыхаться. Решив, что надо заканчивать схватку, я провёл серию молниеносных бросков, и взял его на силовой приём. Дэн терпел.

— Дэн, не советую терпеть, это же не война, сдавайся, — предложил я, — это же игра, никто не узнает.

Дэн признал своё поражение.

— Не ожидал от тебя, — сознался он, растирая руку.

— Меня бы Тон не победил! — гордо сказал Юлик, и все его поддержали.

Бахар решил побороться с победителем. Я отдохнул, сбегал в ковыль, и вышел навстречу батыру.

Батыр решил, что изучил мою тактику, и старался не даваться мне в руки, но был ещё медлительнее Дэна, так что, если с Дэном я осторожничал, то Бахара приложил о землю со всей дури, совершенно забыв, что это не маты.