Обещала мамке назвать Настенькой

– - Я знаю, что вы жили в Ас-ке. Не надо искать мою племянницу. Я сказала неправду: она ответила мне, что не может принять меня...

У Надежды её плаксивое настроение прошло вскоре. Было теперь меньше свободного времени. С самой собой её примирило письмо Антонины Поликарповны, матери Василия. Она писала: "Ты молчишь, на душе моей неспокойно. Всё кажется, болеют мои внучки. Надорвёшься одна. Подвернётся хороший человек, выходи замуж, девчонок только в обиду не давай. Я знаю, тебя всегда любил Петя, пусть он станет твоей долей. Ты никогда не слушала меня, не шла в родню. Такая уж ты была. Но я не в обиде, Василий был счастлив с тобой. А больше всего любил он своих дочек. Теперь лучшего мужа тебе и отца им, чем Пётр, тебе не найти. Я тебя благословляю, дочка. И Катерина, моя старинная подружка, мать Петьки, тоже так считает. Писать она тебе не решается. А Петьке она давно уже плешь проела, чтобы женился. Будьте счастливы".

Надежда в последний раз расплакалась. Но не знала она, что самоуверенная свекровь и мать Петра в юности были лучшими подругами. И влюблены были первоначально в одного парня - в Федора, в отца Василия. Федор гулял с двумя сразу, а жениться решил на серьезной и деловой Антонине. Сказать, что Катерина сильно расстроилась? Нет, это было не так. Но все же причина для расстройства была. И не женитьба Федьки на Антонине. Веселой Екатерине он наскучил. Она сама его подтолкнула к своей подруге. В день свадьбы подруги Екатерина была, как всегда, веселая, громкогласная, и пела, и плясала. А тут подвернулся решительный и деловой Сергей Курлатенко из соседнего района. Глянул на выкаблучивающую всевозможные в танцах коленца красивую подружку невесты и пропал. Ох, и поплясали же они на пару на свадьбе! От души. С ним гордая Екатерина уехала на второй день после свадьбы подруги. Вот с какой свадьбы увез свою веселую жену Сергей. Сын Петька у них родился через восемь месяцев, а Василий у Антонины и Федора - через девять. Но никогда, нигде, даже намеком не обидел Сергей своей красавицы жены, а Петька был любимчиком отца, от него деловая жилка у Петра. Алексей, младший, был любимцем матери. Вот только ни Сергею, ни Федору Бог не дал долгой жизни. Уже более десяти лет лежали мужья подруг на кладбище. Давно отгорели и остыли обиды. Осталась лишь тоска по ушедшему счастью. И когда на Антонину обрушилось новое горе - умер старший сын Василий - прежняя душевная подружка тут же приехала. Обнялись женщины и заплакали перед страшным горем матери...

В те дни, когда болезни свалила Надежду и детей, две женщины вновь встретились. Был год со смерти Василия. Екатерина Гавриловна приехала в родную деревню. Поминали и вспоминали. Говорили о многом. С обидой Антонина заговорила об отъезде невестки.

– - Не посоветовалась Надежда ни с кем, помощи не просила, - сетовала она.
– А теперь и писем нет, а ведь год Василию.

Пожилая женщина вытерла глаза краем передника. Уже все разошлись, она и Катерина все сидели и говорили.

– - Да не вини ты её, - заступилась за Надежду старая подруга.
– Кто знает, что там сейчас. Может, болеют.

– - Ох, наверно болеют, сны мне нехорошие снятся. Василий всё приходит и девчонок зовёт, а твой Петька не пускает. Он не женился ещё?

– - Как же, дождёшься от него.

– - Почему не дождёшься?

– - А то не знаешь?

– - Не знаю, - развела руками Антонина.

– - Да он давно сохнет по одной.

– - По кому же?

– - Ты что, в самом деле, ничего не знаешь, не замечала?

– - Нет, - покачала головой женщина.

– - Да как увидел на свадьбе жену твоего Василия и покоя лишился, на других смотреть бросил.

Антонина задумалась. Никогда, даже намёка никакого не было со стороны невестки, и Василий ни разу не обмолвился. Ну, может быть, Васька бы и не сказал, так девки бы протрепались (Антонина имела в виду родных дочерей). Но и те молчали.

– - А откуда ты знаешь?- подозрительно глянула на подругу она.

– - Знаю, от сына знаю. Поэтому и уехал он, чтобы не смущать покой людей.

– - А Надька-то знала?

– - Наверно, знала. По крайней мере, мне так всегда казалось. Мне, кажется, и отсюда она убежала, потому что Петька собирался вернуться. К ней вернуться хотел он. Жениться на ней.

– - А Петька-то твой остался в Москве?

– - Да, а что?
– насторожилась Катерина.

– - Давай их сосватаем. Петьку твоего и нашу Надьку.

– - Да ты что? Как?

– - Я ей напишу, чтобы замуж за Петра вышла. Молодая ещё. Всё равно кого-нибудь найдёт. Так уж лучше твой Пётр.

– - Ох, не верю, что от души ты говоришь?

– - Может и не от души, но так лучше.

Вот так и решили они со своей деревенской житейской мудростью устроить жизнь детей. Правда, Антонина больше думала о том, чтобы лучше внучкам было, ведь Петька состоятельный, богатый. Вон какой дом отгрохал матери в деревне. А Василий не успел. Все мечтал только... Вот и смирила своё сердце Антонина Поликарповна, написала письмо невестке. А Екатерина, зная о любви сына, всю ночь молилась о его счастье.

Всё будет хорошо.

– - Надежда!
– ахнула Райка, глядя на фотографию.
– Но почему же она ничего не сообщила о себе, не звонила?

– - Ты ведь её знаешь, не умеет звать на помощь, - ответил Пётр.

– - А сюда она не собирается приехать?
– поинтересовался Сергей.

– - Ты что, куда с малышом?
– развел руками брат.
– Ведь у нас сыночек родился.

– - А ведь баба Тася знала всё, небось?
– спросила женщина.

– - Ещё бы, с её подачи всё и произошло. Знаешь, какую деятельность она развила... Разыскала меня, когда Надежда уехала и решила остаться...

– - Старая сводня, - засмеялась Райка.- И ведь когда надо, молчит, как партизан.

– - Она скорее на генерала тянет, - заметил Петр.

– - На свадебного, - заметил Алексей, с любовью глядя на жену, - в хорошем смысле этого слова. Уж как она нас с Раечкой сводила... Я еще и думать не смел, а она: "Бросай Лерку, женись на Раечке!"

– - Знаете что, - предложила Раиса, - позовём её с Евсеечем завтра к нам на ужин.

– - Можно и Элку с Наташкой еще пригласить, веселей будет, - предложил Алексей.
– Это Петр что-то, а не учителя!

– - Наташки нет, - вмешалась Рая.
– Она со своим Сашкой Ангарским улетела отдыхать в Китай.

– - Теперь точно они поженятся, - заметил Алексей.
– Значит, зовем Элку. Держись, Петька, если устоишь перед Элкой-стервой, значит, жена тебе может всегда доверять. А ведь правильно тогда нам на Новый год нагадала все та зеленоглазая женщина в ресторане...

– - Алина?
– спросил Петр.

– - Ты её знаешь?
– удивились одновременно Рая и Алексей.

– - Конечно, знаю. Давно знаю. Да и кто её не знает! Её, когда она еще здесь жила, прозвали зеленоглазой ведьмой. Нет, спутал, это её так один местный авторитет называл. А прозвище у неё было Сибирская колдунья. Говорили, что она видит души и поэтому все может сказать о человеке - настоящее, прошлое, будущее.

– - Меня эта Алина тогда и надоумила снять номер и позвать Раечку, - улыбнулся Алексей.
– А про Лерку сказала, что её уже нет... И ведь была права...

– - Лешенька, не надо о грустном и не будем выдавать все наши секреты, - улыбнулась Рая.

На другой день все собрались у Алексея и Раисы. Шумела Элка, присватываясь к Геннадию Евсеевичу. Петра не трогала. Объяснила просто:

– - Я Надежду знаю. Она слова лишнего не скажет, а вдруг выяснится, что меня уже стерилизовали. Нет! Я уж лучше за Евсеечем поухаживаю. Баб Тась, можно?

Баба Тася была очень всем довольна: её матримониальные планы осуществились на редкость удачно. А то, что Алексей и Пётр оказались братьями, было неожиданностью и для неё, но приятной неожиданностью. Прореагировала она на все новости следующим образом: