Обещания, которые мы собирались сдержать

— Возьми меня в рот. — Его тон свирепый. Злой.

Я должна убежать. Я должна сказать ему, чтобы он отвалил. Но я этого не делаю.

Вместо этого я делаю то, что он говорит: мои губы обхватывают головку его члена, язык медленно проводит по ней, смакуя каждый дюйм. Он стонет, его бедра мягко двигаются, проталкивая себя глубже в мой рот, и я расслабляю мышцы своего горла, принимая его..

Мы все еще молчим, единственный звук — мои губы, всасывающие его длину. Влажная тяга моего языка, облизывающего его. Когда я отстраняюсь, чтобы провести языком по щели, он рычит, снова проникая между моих губ.

— Я собираюсь трахнуть твой рот, — предупреждает он, и я киваю, хныча во все горло перед тем, как он полностью овладевает мной.

И я позволяю ему.

Он засовывает свой член так глубоко, как только может, в мой рот, скользит внутрь и наружу, трахая меня непрерывно. Слезы текут из моих глаз, когда я стону вокруг него, позволяя ему использовать меня, наслаждаясь тем, как он со мной обращается. Жестоко, грубо и требовательно. Не обращая внимания на то, что мне нужно или что я чувствую.

Он делает это для себя.

Его выражение лица свирепое, челюсть сжата, вена пульсирует на лбу. Его внимание на сто процентов сосредоточено на моем открытом рте, мои губы растягиваются почти до боли, когда он продолжает трахать мой рот. Все мое тело пульсирует, когда он увеличивает темп, мои трусики наполняются влагой, и я не могу сдержать стон, который вырывается из глубины меня.

Когда я проснулась сегодня утром, я и предположить не могла, что мой день закончится именно так. Я стою на коленях, а Спенсер Донато стоит надо мной, его член у меня во рту, и он трахает меня до тех пор, пока я не почувствую, как первая струя спермы попадает на мой язык.

— Глотай. — Слова едва срываются с его сжатых губ, прежде чем он откидывает голову назад, все его тело напрягается, когда он стонет от нахлынувшего на него оргазма. Его пальцы дергают меня за волосы, прижимая к себе, пока он кончает мне в горло. Я глотаю, не отрывая взгляда от его тела, завороженная игрой мышц, когда он напрягается и вздрагивает.

Наша встреча была быстрой. Не прошло и пяти минут, но я полностью изменилась. Преобразилась. Я вытаскиваю его изо рта, ниточки слюны прилипают к кончику, и я вытираю соединение. Затем вытираю уголки рта. Мое тело болит, потребность быть наполненной им переполняет меня, и когда он дергает меня за волосы, я поднимаюсь на ноги, мое сердце колотится в груди, когда он прижимает свое лицо к моему.

— Тебе это понравилось.

Я киваю, встревоженная темным тоном его голоса. Соответствующий блеск в его взгляде.

— Ты вернулась к своей роли моей маленькой шлюхи, не так ли?

Я моргаю, потрясенная его грубыми словами.

Еще больше я шокирована реакцией моего тела на них. Мои твердые соски трутся о лифчик, а между бедер так мокро, что, клянусь, мои леггинсы тоже влажные.

— Я сказал себе, что не допущу этого, — продолжает он, его взгляд опускается к моим губам. — Но потом я поймал тебя за подглядыванием. Ты смотришь так, будто изголодалась по мне, и я сдаюсь. — Он вытирает уголок моего рта, проводя большим пальцем по моей нижней губе. — Теперь твои губы покрыты моей спермой.

Раздается стон, и я понимаю, что он исходит от меня. — Спенс…

— Ты этого хочешь? Отказаться от всего контроля? Чтобы тебе говорили, что делать? Ты прожила так всю свою жизнь. Все контролировали тебя. Ты никогда не стояла на своем, пока что? Несколько недель назад? Когда обнаружила, что это место — твое?

Я киваю, ненавидя реальность, о которой он говорит. Зная, что каждое его слово — правда.

Меня контролировали всю мою жизнь, но никогда так.

— Тебе нужно научиться управлять своей жизнью, а не выполнять чьи — то приказы. — Он делает один шаг назад, его руки отходят от меня, и я хнычу от потери. — Тебе нужно понять, чего ты хочешь. Я не позволю тебе использовать меня. Я знаю, как ты действуешь. Ты только снова бросишь меня.

Я раздвигаю губы, готовая протестовать, но он прерывает меня.

— Не трудись отрицать это. Ты знаешь, что это правда.

— Спенсер. Нет. Ты мне нужен. — У меня болит все тело, особенно сердце. Я ненавижу то, что причинила ему боль. Я не могу стереть то, что я сделала, как бы мне этого ни хотелось.

— Хоть раз в жизни я использовал тебя. Я трахал твой рот ради собственного удовольствия. Мне было наплевать, нравится тебе это или нет. И самое лучшее, что ты от этого завелась. Я могу сказать. Ты возбуждена. Держу пари, если бы я засунул пальцы в твои трусики, то обнаружил бы, что ты мокрая.

Спенсер никогда, никогда раньше не говорил со мной так смело. Не так.

Клянусь Богом, я еще больше возбудилась от этого. Все мое тело болит, жаждая его прикосновений.

— Ну что? Мокрая? — Он поднимает бровь.

Я киваю один раз, задыхаясь от желания.

— Покажи мне. — Когда я нахмурилась, он провел рукой по челюсти, и это движение было настолько мужественным, что я чуть не рухнула на пол. — Засунь руки в трусики и докажи это.

И снова никаких колебаний. Я просовываю руку в трусики, натыкаясь на кремовую влагу. Я смазываю пальцы, прежде чем вытащить их и показать ему. Они блестят от моих соков, и, клянусь, его глаза загораются соответствующим блеском.

— Посмотри на это. — Он хватает меня за запястье и притягивает к себе, поднося мою руку ко рту. — Ты вся мокрая.

Я задыхаюсь, когда он берет мои пальцы в рот, посасывая их. Облизывает их. Его взгляд не отрывается от моего, и меня переполняют эмоции, мое тело напрягается все сильнее и сильнее при мысли о том, что он может использовать этот волшебный рот в других местах.

Например, между моих ног.

— Если у нас больше ничего нет, Сил, у нас всегда есть это, — пробормотал он, и его взгляд стал еще темнее, клянусь. — Раздевайся.

Я выдергиваю руку из его хватки и сбрасываю одежду, как будто мою кожу подожгли. Пока я не оказываюсь перед ним дрожащей и обнаженной, мои соски настолько твердые, что причиняют боль.

Он едва смотрит на меня. Просто указывает на кровать. — Ложись.

— Мы должны пойти в мою спальню…

— Нет. — Он качает головой. — Ложись. Сейчас же.

Я делаю то, что он говорит, располагаясь так, что я раскинулась на середине кровати, раздвинув ноги, открытая и ждущая. Воздух касается чувствительной кожи моей киски, заставляя меня резко вдохнуть, и когда он изучает меня, клянусь, я чувствую, что становлюсь еще более влажной.

Как это возможно, я понятия не имею.

— Потрогай себя, — требует он. — Потрогай свои сиськи.

Я беру их в руки. Сжимаю их. Загибаю пальцы вокруг сосков и дергаю их, пока они не становятся твердыми, ноющими точками. Он смотрит, совершенно бесстрастно, как я беру их в ладони, протягивая их ему как подношение.

Но он не берет меня на руки. Он ничего не делает, только говорит мне, что делать.

— Поласкай себя. Покажи мне, как тебе это нравится.

Я скольжу рукой вниз по животу, пока мои пальцы не оказываются прямо там, погружаю средний и провожу им по моему напряженному клитору. Боже, я так возбуждена. Если он хочет посмотреть, как я это делаю, то мне ничего не нужно, чтобы возбудиться. Я устрою для него шоу. Я не смущаюсь. Если уж на то пошло, мне комфортнее делать что — то подобное со Спенсером, чем с любым другим мужчиной.