Обещания, которые мы собирались сдержать

Сильви

После того, как Спенсер успокоил меня, мы вышли обратно в гостиную и увидели, что все ждут нас с мрачными выражениями на лицах, большинство из них сжимают бокалы, наполненные алкоголем. Это был напряженный день, не только для меня, но и для них, и я чувствую себя ужасно.

Каролина приветствует меня первой, обнимая меня. — Ты в порядке? — шепчет она мне на ухо.

Я киваю, сжимая ее в ответ, прежде чем отпустить. — Она… тревожит меня.

— Меня тоже, — шепчет она.

— Полное преуменьшение века, — говорит Монти, прежде чем сделать глоток своего напитка, как будто ему это нужно. — Я и не знал, что между вами все так ужасно.

— Мне жаль, что я опубликовал информацию о твоей вечеринке в социальных сетях, — говорит Клифф, выглядя раскаявшимся. Он едва может смотреть мне в глаза, и я иду к нему, быстро обнимая его в знак прощения.

Не то чтобы его было за что прощать. Он не знал, что его сообщения вызовут такую бурю дерьма.

— Я тоже кое — что опубликовал, и мне очень жаль, жучок. Я не хотел начинать неприятности. — Мой отец внезапно оказывается передо мной, притягивая меня к себе и крепко обнимает. Я не помню, когда в последний раз меня так сильно обнимали, и я должна признать…

это приятно.

— Все хорошо, папочка. — Он так давно не называл меня этим прозвищем. Мама всегда ненавидела его, но не я.

Мне нравилось.

Отец отстраняется, улыбается мне, гладя по щеке. Я прислоняюсь к его ладони, улыбаясь ему в ответ, и между нами проходит что — то невысказанное. Как будто он только что попросил прощения, и я дала ему его.

— Мы должны скоро встретиться за ужином, — говорит он, поднимая голову, чтобы осмотреть комнату. — Все мы.

Он имеет в виду всех своих детей.

— Позвони моему помощнику и назначь время, — хрипло говорит Уит, и я закатываю глаза. Такой типичный ответ Уита.

Хотя я должна ценить его последовательность.

Спенсер не отходит от меня, пока наши гости уходят один за другим. Мы остаемся у двери, благодарим всех за то, что пришли, пока они уходят. Я пытаюсь извиниться за то, что произошло, но никто из них не хочет этого слышать.

— Это не твоя вина, — говорит мне Саммер, ее искренний взгляд не отрывается от моего. — Нежелательные гости всегда способны испортить вечеринку.

Это заставило меня рассмеяться. Но только на минуту.

Я все еще потрясена тем, что случилось с моей матерью. Одно ее присутствие заставляет меня содрогаться. Теперь она имеет другую власть надо мной, и я презираю ее.

Я презираю ее. Презираю.

Когда все ушли, и дом был очищен от обслуживающего персонала, Спенсер ведет меня в массивную ванную комнату, соединенную с его спальней, и практически требует, чтобы я приняла ванну. Он даже набирает для меня воду и добавляет ароматические соли для ванны. Я позволяю ему заботиться обо мне, едва шевелясь, когда он расстегивает молнию на моем платье. Поднимаю руки, когда он говорит мне сделать это, чтобы снять его. Когда я стою перед ним в одних кружевных бледно — розовых трусиках, глядя в пространство, он целует меня.

— Все будет хорошо, — бормочет он, его рот находится прямо у моего уха. — Я обещаю.

Я смотрю, как он уходит, и в тот момент, когда дверь закрывается, мне становится так невероятно одиноко, что возникает искушение позвать его обратно в комнату. Раздеть его догола и заставить принять ванну вместе со мной.

Мы бы не только купались. Мы не можем находиться рядом друг с другом без одежды, чтобы ничего не произошло. Я удивлена, что он проявил такую сдержанность и ушел от меня, когда я была практически голая.

Он никогда не делал этого раньше.

Мой взгляд блуждает по огромной ванной комнате и замечает мой телефон на гладкой мраморной стойке. Я беру его, замечаю уведомления на экране и нажимаю на сообщение iMessage.

Сообщение от моей мамы.

Я так скучаю по тебе. Я хочу, чтобы ты не отворачивалась от меня. Натравливать на меня своего сторожевого пса не получится вечно. Ничто не сможет разлучить нас, дорогая. Я такая же часть тебя, как и ты меня.

От ее слов у меня по позвоночнику пробегает холодок. От зловещего тона в них.

Появляется еще одно сообщение, и мой телефон вибрирует, когда оно приходит, заставляя меня вздрогнуть.

Это больно — видеть свою семью вместе, не включая меня. Я не знаю, что еще можно сделать, чтобы решить твою проблему со мной. Я сказала, что мне жаль. Что еще ты хочешь?

Подняв взгляд, я вижу свое отражение в зеркале и медленно опускаю руки по бокам, очарованная тем, что вижу.

Женщина нормального роста. Среднего. Не болезненная и неловкая, какой я была раньше. Не бледная и исхудавшая, едва способная стоять на ногах. С чистыми легкими, ясной головой и румяными щеками. Шелковистые светлые волосы там, где раньше они были ломкими. Ясные голубые глаза там, где когда — то они были затуманенными и с красным ободком.

Я поднимаю подбородок и делаю шаг ближе, упираясь руками в край мрамора. Когда — то давно я была робкой девочкой, которая боялась собственной тени. Она притворялась, что с ней все в порядке, хотя на самом деле это было не так.

Девочкой, которая слушала каждое слово своей матери и верила ей. Которая потом ополчилась на свою семью и друзей, потому что не знала ничего лучшего.

Она почти потеряла мужчину, которого любила, но, тем не менее, я живу с ним. Он заботится обо мне. Спенсер любит меня.

И я люблю его.

Я собиралась сказать ему это тоже, когда появилась она и все испортила.

Типично.

Телефон снова жужжит, и я проверяю свои сообщения, чтобы увидеть, что это то же самое, что она прислала раньше. У меня возникает искушение ответить ей. Я даже открываю телефон и захожу в текстовый поток, мои пальцы уже готовы напечатать язвительный ответ.

Вместо этого я аккуратно кладу телефон обратно на стойку и отхожу от нее. Телефон снова издает звук, вибрация посылает его на стойку, и я, не задумываясь, бегу к нему, беру его в руки и подхожу к окну. Оно распахивается в одно мгновение, слишком легко, и я выбрасываю телефон наружу. С тридцать шестого этажа. Взмах телефона, подхваченного воздухом, прежде чем он упал на землю, заставляет меня сделать шаг назад, после чего я поднимаюсь на цыпочки и пытаюсь заглянуть в едва приоткрытое окно, но ничего не вижу.

Как будто его поглотило небо. Исчезло.

Исчезло.

Потом я вспоминаю, что у меня новый телефон с новым номером, и удивляюсь, как она смогла до меня дозвониться. Кто дал ей этот номер? Кто?

Я захлопываю окно и выбегаю из ванной в поисках Спенсера, которого нахожу стоящим у кухонной стойки, со стаканом, полным насыщенной коричневой жидкости, зажатой в его пальцах, когда он собирается поднести его к губам. Он останавливается, увидев меня, и я уверена, что представляю собой зрелище. На мне только трусики, которые полностью прозрачны, и мои глаза дикие. Я чувствую себя дикой.