Обещания, которые мы собирались сдержать

— Кто дал мой номер телефона моей матери?

Он аккуратно ставит стакан на стойку. — Я не знаю.

— Я купила новый телефон перед поездкой в Big Sur Я не давала этот номер никому, кроме Роланда

— Ты дала свой номер людям, когда вернулась сюда, не так ли?

Я киваю, оглядывая кухню, желая, чтобы у меня тоже был напиток. — Что это? — Я показываю подбородком в сторону стакана, стоящему перед ним.

— Скотч.

Я гримасничаю. — Отвратительно.

— Это приобретенный вкус.

— Мне нужно пиво. Или водка. Может быть, текила. — Я подхожу к холодильнику и открываю дверцу морозильной камеры, от холодного воздуха по коже бегут мурашки. — У тебя нет водки? Что ты за мафиози?

— Не русский, это точно. — Он закрывает за мной дверцу, пристраиваясь между холодильником и мной, его тепло просачивается в мою наготу. — Что ты делаешь?

— Я в бешенстве.

— Я это вижу. — Его горячий взгляд пробегает по мне, заставляя меня дрожать. — Ты выключила воду?

— Что? О. Нет.

— Ты хочешь затопить нашу ванную? — Он выгибает бровь.

Теперь моя очередь бросить взгляд на него. Он давно снял пиджак и галстук, белая рубашка расстегнута на шее, обнажая загорелый столб горла. Рукава рубашки закатаны, демонстрируя его мускулистые предплечья, и все внутри меня становится жидким.

Горячо.

— Нет. — Я медленно качаю головой, мои пальцы касаются его правой руки. Голая горячая кожа. Тело, которое поможет мне забыть. — Я выбросила свой телефон в окно.

— Мы на тридцать шестом этаже, Сил.

— Я знаю. Моя мама не переставала писать мне смс.

Ему требуется все, чтобы оставаться спокойным. Я вижу внутреннюю борьбу, происходящую в его неспокойном взгляде. — Что она писала?

— Ничего важного. — Я отбрасываю ее слова в сторону. Я не хочу думать о них. Я не хочу думать о ней.

— Достаточно важного, чтобы разозлить тебя и заставить тебя топать сюда после того, как ты выбросила свой телефон в окно.

— Я могу купить еще один, — говорю я, слегка пожимая плечами. — Я могу купить сотню новых. И я готова поспорить, что в конце концов она узнает мой новый номер телефона и будет знать, как со мной связаться.

Он наклоняет голову в сторону, изучая меня своими темными, оценивающими глазами. — Что еще ты мне не рассказываешь?

— Я пыталась сказать тебе кое — что раньше. До того, как она пришла. — Я формирую свои губы в маленькую дудочку, прежде чем оттолкнуться от него, иду к стойке и запрыгиваю на нее, так что я сижу на краю, свесив ноги. — Ты помнишь?

Он подходит ближе, тесня меня, упираясь руками по обе стороны стойки, его руки обхватывают меня. Его запах наполняет мою голову, от него кружится голова, и я наклоняюсь вперед, пока мое лицо не оказывается прямо перед его лицом. — Я помню, — пробормотал он.

— Должна ли я сказать это сейчас? — Я касаюсь его рта своим. Слегка. Дразню его. — Или подождать?

— Мне пойти выключить воду? — Когда я улыбаюсь, выражение его лица становится суровым. — Я серьезно. Ты затопишь квартиру, если мы не проследим за этим.

— Эта ванна массивная.

— И не нужно много времени, чтобы наполнить ее. — Он собирается уйти, когда я хватаюсь за переднюю часть его рубашки, удерживая его рядом с собой. — Ну же, Сил. Позволь мне…

— Я люблю тебя, — объявляю я, прерывая его.

Он замирает, его взгляд останавливается на мне. Горячий и яркий. — Да?

Я киваю, медленно расстегивая каждую пуговицу его рубашки, обнажая сильную грудь. — Да. Я люблю тебя. Я никогда не говорю этого. Это страшное заявление, что ты любишь кого — то, кто не является членом твоей семьи. И даже тогда, мы, Ланкастеры, не часто признаемся в любви. Мы держим наши чувства внутри, где они в безопасности.

Он не говорит ни слова, пока я работаю над снятием его рубашки. Когда на полу остался лишь выброшенный клочок ткани, я потянулась к его ремню и медленно расстегнула его.

— Тебе нечего сказать?

— Я подумал, что ты еще не закончила.

В тот момент, когда его брюки расстегнуты, я просовываю руку внутрь, загибая пальцы вокруг его эрекции. Он полностью твердый и пульсирует в моей ладони, и я чувствую ответную пульсацию между бедер. — Ты — единственный человек в этом мире, с которым я чувствую себя в безопасности, Спенс. Только с тобой.

Он наклоняется, гладит меня по щеке, его рот у моего уха. — Я бы уничтожил весь этот мир, если бы это означало, что ты будешь в безопасности.

Я погружаю руку под его трусы, натыкаясь на бархатистую, горячую кожу. — Ты серьезно?

— Всем сердцем. — Он покусывает мое ухо, заставляя меня дрожать. — Которое, кстати, принадлежит тебе.

— Спенсер, — шепчу я, внезапно ошеломленная. До такой степени, что мои глаза увлажнились, а горло сжалось. — Я люблю тебя уже, кажется, целую вечность.

— Даже когда ты была замужем за другим? — Он погружает свой член в мою руку, и я сильно сжимаю его, заставляя его стонать.

— Особенно когда я была замужем за другим. — Он продолжает вспоминать об этом, и мне это неприятно, но я полагаю, что не могу его винить.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на этой стойке?

Я киваю, поглаживая его, мое дыхание учащается. Его член растет в моей руке, клянусь. Толще. Длиннее. Тверже. — Пожалуйста.

— Сначала нужно проверить воду. — Он подхватывает меня без предупреждения, заставляя меня завизжать, а затем практически перекидывает меня через плечо, так что я вишу вниз головой. Я бьюсь об его спину, издавая разочарованное рычание.

Он просто шлепает меня по заднице в ответ, треск его ладони, ударяющей по моей коже, громко раздается в тихой квартире.

— Ты отшлепал меня! — Я в шоке. Там, где его большая ладонь соприкасалась с моей кожей, распространялось тепло, оставляя меня в замешательстве.

— Ты заслужила это. — Он делает это снова, и на этот раз я кричу.

О Боже, мои трусики намокли. Кто бы мог подумать, что шлепок по попе может быть таким приятным?

Он идет со мной в спальню, бросает меня на кровать, как одеяло, которое он отбрасывает, прежде чем направиться в ванную. Я слышу, как он ругается себе под нос, когда выключает воду, но в остальном он больше ничего не говорит.