Обитель Неудачников

В глазах Зайчихи печаль и слёзы - поверила. А у меня от вранья в душе даже не корябнуло. Ложь во благо. Ложь она всегда во благо. Пусть лучше уж сейчас переболеет Надюха, чем годами потом мучается.

О выполнении поручения отчитался Семёновне, за что был награждён сначала одним пирожком с капустой, затем ещё пятью. Больше в меня не влезло. Гордый собой и безобразно сытый, решил допросить Семёновну, о чём она сейчас пишет?

– В последнее время я всё больше по мемуарам специализируюсь, - не стала скрытничать она.

– По своим? Не рано?
– кажется немного нагловато с моей стороны.

Но Семёновна сегодня в прекрасном настроении, нормально реагирует на шутки:

– Говорить о себе замечательное никогда не рано. Но пока я всё больше чужие мемуары сочиняю.

– И как?

– Как ассенизатор-кондитер.

– То есть?
– сразу не соображаю я.

– Из кое-чего леплю конфетку.

До меня доходит и смеёмся мы оба.

Наверное, все кроме Надьки Зайчихи узнали, что я избавил её от уголовника. Вера Пална была несказанно рада. Игорь-автомастер похвалил меня, а вот Люська-продавщица прилюдно предупредила:

– Ты, участковый, не очень-то усердствуй касаемо женихов. У нас тут много незамужних. Я вот тоже из их числа, своего прынца жду. Смотри, прогонишь моего, не прощу.

Но язва-Люська, она одна такая, остальные были на моей стороне и соответственно Зайчихи.

– Надька, она не плохая, только очень доверчивая, - встретив меня как-то на улице, сказала её руководительница по кружку кройки и шитья, Нина Кодовахина, - Спасибо, что оградили её от проходимца.

Вот что значит настоящая интеллигенция. Я вдвое моложе её, а она ко мне на "Вы". И от похвал её стало как-то неловко. Поэтому спешу перевести разговор на другую тему, выразив восхищение её творчеством:

– Был на вашем показе мод. Просто поражён.

"Чаще хвали людей, - наставляла меня Семёновна, - Творцу похвала, как ростку вода. Этим ты завоюешь доверие".

Кодовахина не смогла сдержать улыбки.

– Вам на самом деле понравилось?

Одной похвалы обычно всегда маловато. Это тоже из советов моей Семёновны. Спешу повторить.

– Очень. Я не специалист, не критик, вообще мало что в этом понимаю, но мне очень понравилось. Честно. Терпеть не могу искусство ради искусства. Оно мертво. Ваше творчество, мне показалось, оно для людей. Какие наряды были на выпускницах. Это что-то. Мне бы и в голову не пришло, что они сшиты здесь. Я думал за ними специально ездили в столицу.

– Мы тоже, как видите, можем, - скромничает Кодовахина.

– Выше всяких похвал, - уверяю её, - Я бы так не смог.

Звучит довольно глупо. Где я, а где иголки. Смеёмся оба.

– Хотите, я Вам новую форму сошью?

– А можно?

– У нас-то ходите, в чем хотите, никто придираться не станет. В райцентр официальную форму одевайте. И всё.

– Да, как-то...
– мнусь.

– Юдашкин армию и милицию (Прав Матвеев, здесь все "полицию" "милицией" называют) одел. Я не хуже. Только позвольте.

Улыбаюсь:

– Обмерять будете?

– Я?

Нина-Модельерша смеется и уходит.

Работа участкового показалась мне не напряжной. Главное, что районное начальство пока не требовало от меня никаких показателей. Возможно лет через несколько я уже не буду на многое реагировать и кое-чему смеяться, но пока местная криминогенная обстановка меня забавляла. Драка у самогонщицы. Мужики пришли просить у Ромуальдовны в долг. Но та была не в настроении, либо грешки за теми мужичками водились, короче, не дала она им самогонки. Тогда они попытались взять силой. Бабка за дрын. Итог - два ноль в пользу самогонщицы.

У другой бабки, Антиповой, коза пропала. В отличие от других козоводов, Антипова свою козу никогда не привязывала, просто отпускала со двора, а вечером загоняла.

– Даже никогда не искала её. Позову, сама идёт.

– Может, забрела куда, - спрашиваю.

– Украли, - без тени сомнения с её стороны, - Она всегда домой приходила. А тут ночь на дворе, а её нет. Не иначе строители зарезали.

В посёлке работала бригада приезжих строителей. Ребята они тихие, непьющие, из баптистов. Матвеев говорил, что долго охотился за ними и ждал, пока они уйдут с другого объекта, чтобы нанять их. Баптисты делали ремонт в одной из квартир двухэтажного дома, что на восемь хозяев. Для кого готовили её мне было неизвестно. Ничего, сюрприз будет.

– Они, лиходеи и сгубили мою Катьку, - наводила поклеп на строителей бабка, - Больше некому.

Делать нечего, вздохнул, пошел искать, сначала вместе со старухой. Первым делом и по настоянию Антиповой навестили строителей, где бабка без зазрения совести пошарилась по их кастрюлям, надеясь найти мясо. Облом. Не учла старуха, что баптисты как раз успенский пост соблюдали. О чём ей, безбожнице и сказали. Извиняться, конечно, пришлось мне. Дабы вредная старуха больше не впутывала меня в какой-либо блудняк, отправил ее домой, а сам дальше двинулся на поиски её животины. Прошёлся по округе, ну нет козы нигде, хоть ты тресни. Похоже, права бабка, остались от её любимицы рожки да ножки, как в детской песенке. Таким будет первый за мою службу "глухарь" и первая отписка на заявление, козлячие. Плюнул, пошёл спать.

Утром меня разбудил шум с улицы. Кто-то ругался на пороге. Выхожу. Это Семёновна не пускает в дом бабку Антипову.

– Спит ещё участковый. Всю ночь твою козлятину искал.

– Власть должна круглые сутки работать!
– не унималась старуха.

Заметив меня в дверях, протянула листок бумаги.

– Что это, - хмурюсь я, по слухам зная, что каждая бумажка от населения - головняк для участкового.

– Заявление. Хочу, чтобы ты разыскал, тех, кто мою Катьку выдоил.

– Как выдоил?

– А вот так. Пришла моя Катка с пустыми титьками. Это ж надо ж такому случиться? Никогда такого не было.

Не понимаю:

– Какие титьки? Катька то какая?

– Катька, коза моя пропащая, пришла сегодня под утро, часа в четыре, и вся выдоенная.

– Коза жива?
– спрашиваю.

– Жива.

– Ну, и слава богу, - облегчённо радуюсь я.

Теперь не надо никого искать, проводить расследование, бумаги отказные сочинять. Проблема исчерпана. Ошибался я.

– Так без молока она, - не отстаёт от меня старуха.

– И что?
– не понимаю я, - Что от меня-то надо?

– Найди лиходеев, кто мою Катьку выдоил. Воровство ведь по факту.

Немного соображаю и выдаю:

– Это козодой!

– Какой козодой?
– не понимает бабка.

– Птичка такая, козодой, - встревает в разговор Семёновна.

– Она коз доит, потому так и называется. Козиным молоком птенцов своих кормит, - поясняю суть дела старухе Антиповой.

– Козьим, - поправляет меня Семёновна.

– Да, козьим, - соглашаюсь и тут же добавляю, - сам читал об этом в энциклопедии у Брема.