Обитель Варн

Вот они, минусы оттаявшего сердца, темная сторона вновь обретенных чувств.

Бэф качнуло — он бы с радостью убил сейчас и Лесс, и человека, что посмел укрыть

ее губы поцелуем, коснуться ее. Но какое он имеет право вмешиваться в ее жизнь,

влиять, давить? Ему давно было ясно, что Лесс так и осталась на меже меж

плоскостью человеческой жизни и существования Варн. Да, пока она еще Варн, но в

любой момент может стать человеком. Ее тянет прошлое, сколько бы он ни смывал

его с ее разума, ни чистил память, потакая собственным иллюзиям, эгоистичным

желаниям. Своим, только своим.

Не важно, что Лесс не осознает, что рвется обратно, в привычный круг

человеческих отношений, предательств, лжи и одиночества. Он прекрасно это

понимает, видит, осознает. И какой смысл удерживать ее, надеяться на что-то? Да

и на что? На то, что она вспомнит прошлое и поймет, что мир людей отверг ее,

предал, растоптал? А как она это вспомнит, если он по своему малодушию, своей

ослепившей разум страсти, постоянно контролирует ее, тщательно заметая следы

прошедшей боли из памяти девушки?

Бэф отвернулся — пора вспомнить, что он не только влюбленный мужчина, он еще

Варн, вожак, что отвечает за сохранность каждого в клане, за свободу выбора, за

порядок. Человек никогда не поймет Варн, не полюбит. Незачем путать иллюзию с

реальностью.

Лесс сама должна выбрать, с кем она и кто. Он не станет больше насиловать ее

своей волей, уподобляясь иным человекообразным. Но защищать, опекать и

присматривать за ней он обязан. Это его долг.

— Моя спальня для тебя закрыта, — произнес через силу и, не обернувшись,

поплыл к себе.

Лесс с тоской посмотрела ему в спину: за что он ее так страшно наказывает?

Непрошеная слеза скатилась по щеке.

— Она плачет, Бэф!! — взвилась Ойко, призывая вожака, схватила Лесс за волосы,

выставляя ее лицо со слезой на щеке как улику. Варн не противилась, она просто

не понимала, в чем суть преступления, как не понимала, что плохого совершила,

желая узнать вкус поцелуя.

— Варны не плачут, — тихо заметил вожак, замерев. Он не хотел оборачиваться,

прекрасно зная, что увидит, прекрасно понимая, что будет дальше.

— Она человек! — взвизгнула Ойко, грубым взмахом сняла ногтем слезу вместе с

кожей, выставила, показывая каждому.

Бэф пришлось вернуться и заявить твердо, пресекая дебаты и бунт, что могли

последовать, в зачатке:

— Она не человек!

— Тогда что это?!

— Кровь и твоя ревность! — ударил по лицу Ойко. Ту качнуло, капля, что была

предъявлена в доказательство, обратное утверждению вожака, выскользнула с ногтя

и упала на пол. Варны замерли — каждый видел — Лесс плакала, как человек, но

вожак сказал, что это не правда, а вожак всегда прав. И сейчас?

Каждый вперил немигающий взгляд в лицо Бэфросиаста, требуя пояснений.

В зале повисло молчание. Лесс хлопала ресницами, силясь понять суть

происходящего. Урва, подумав пару секунд, сел рядом с ней, обнял, давая понять

остальным, что верит вожаку и по-прежнему признает ее своей сестрой, ученицей:

— У каждого свои странности, — заметил он, ответив на немой вопрос Мааон.

Ойко оскалилась, шагнула к Бэф:

— Это серьезное обвинение, вожак. Не время молчать.

— Пока она не человек и не Варн. Она ребенок. Наша сестра, — бросил Майгр,

занимая позицию слева от Лесс, тем самым прикрывая ее с другого бока.

— Вот тебе и ответ, — кивнул Бэф, вскользь глянув на своего помощника: я

заметил, оценил твою верность. Майгр, словно обласканный пес, довольно улыбнулся.

Обняв Лесс, лизнул ее в щеку, заживляя рану, оставленную ногтем Ойко. Рыч и

Соувист переглянулись: братья взрослые — они опытнее, умнее и сильнее — им

виднее, и бочком подвинулись к сородичам, давая понять, что они тоже на стороне

Лесс и вожака. Коуст пихнул Ойко в плечо, хохотнув в ухо:

— Обознатушки, перепрятушки.

Мааон в сомнениях переводил взгляд с одного сородича на другого, оглядел Лесс,

покосился на Бэф:

`Это то, о чем все Варн слышали, но не видели/?

Бэфросиаст молча уставился на него, взглядом говоря больше, чем языком и мыслями.

`Понял', - развел тот руками: Хочу отметить, что всегда поддерживал тебя в любых

начинаниях.

`Вот и не задавай глупых вопросов'.

`Так я, из любопытства. Да, и нет вопросов. Вообще-то Лесс мне сразу понравилась',

— и с елейной улыбкой на губах качнулся к образовавшейся группе сородичей,

погладил Лесс по голове: чудный детеныш. А какая опора клану?

— Инцидент исчерпан. Всем спать, — приказал вожак, фыркнув в лицо подхалима.

Ойко хотела возразить, возмущенная поведением братьев, преградить путь вожаку,

повторно призвать к ответу. Но Бэф, не глядя, махнул ладонью, отшвырнув ее с

дороги, а Таузин подхватил и вообще выкинул в окно — охладись, сестрица!

Смайх подал Лесс чудом выживший фужер с нектаром:

— Подкрепись.

`Лучше б объяснил', - глянула та на брата.

`Я объясню', - заверил Урва: `Пей и пошли спать. Слышала, что вожак сказал'?

— Он любит тебя, — с тоской глядя в светлеющее небо в окне, сказал Урва. Он