Обитель Варн

вид, что спит. Сама же внимательно наблюдала за собранной группой, за

Гнездевским и пыталась совладать со злостью, навеянной повсеместной усталостью.

Ее взгляд четко фиксировал каждую мелочь, разум анализировал и делал выводы. Увы,

они были неутешительными и успокоению не способствовали. Из двадцати семи

собравшихся Алисе были не знакомы пятеро: молоденькая, курносая девица с

внешностью грызуна и четверо внушительной комплекции парней. Далила же, Голубь и

еще трое товарищей отсутствовали, что рождало предположение об их занятости, и

тут же разбивалось о факты: капитан устраивает стрельбы лишь тогда, когда группа

может прибыть в полном составе. Исключение может составить один, максимум два

бойца. Учитывая явление новеньких, напрашивался вполне объяснимый вывод: пятеро

ушли, пятеро пришли. Ясно, куда ушли те и почему явились эти. Не ясно другое —

сколько понадобится времени, чтоб заменить каждого бойца в элитной бригаде

Гнездевского?

— Долго загорать думаешь? — спросил Игнат, подходя к машине. Облокотился на

капот, недовольно поглядывая на Лису. — Стрельбы не отменяли, агент Лиса.

— Для кого как, — мило оскалилась девушка, убирая фуражку с лица. — Далилу,

смотрю, освободили, Голубя, Гаспара. Кто еще? А-а, Василек и Медуза. Пошлешь им

порицание по Визиону?

Игнат отвернулся. Посмотрел на отстреливающую последние мишени молодежь и

вспрыгнул на капот рядом с Алисой:

— Устала?

— Хочу ясности.

— Не положено.

— Мне? — ехидно прищурилась девушка, взглядом намекая на их давние отношения.

— Это в прошлом, Лиса, — ответил Гнездевский и задумался. Устроился удобнее,

оглядел девушку, широко улыбнулся, потянувшись к ней. — Хотя, я не против

возобновить их. Сколько раз уже предлагал… Надумала?

— Лучше под танк, — бросила Алиса, села, чтоб 'ласковое' лицо капитана не

маячило перед ней.

— Хамишь? Ох, смотри, кончится мое терпение, — предостерег тот, не скрывая

разочарования и недовольства.

— Думаешь, не переживу… как Далила?

— Причем тут Далила?

— Она погибла? Где, как?

— Не много ли хочешь знать?

— Ответь. Всего один раз скажи правду, — повернулась к мужчине Алиса. Она

готова была простить ему многое за минуту откровения, пусть горькой, но правды.

Но Игнат давно забыл о том, что это такое. Ложь для него была привычна и тем

приятна, красива, вкусна.

Он скривился:

— Много будешь знать…

— Отправишься к усопшим героям — товарищам. Ясно, капитан.

— Что тебе ясно?! — разозлился тот. — Много разговариваете, лейтенант. Встала

и пошла…

— Палить по мишеням. А зачем? Чтоб вопросов не задавать?

— Чтоб форму держать! И не забывайся!

— Хорошо.

Алиса неожиданно для капитана вытащила пистолет из наплечной кобуры и прямо с

машины выпустила всю обойму в ползущие мишени молодых и старых бойцов, ни разу

не промахнувшись. Потом с той же невозмутимостью поменяла обойму, вложила оружие

обратно и опять легла на капот. Старики развернулись и поаплодировали. Молодые

внимательно оглядели ее и попытались воспроизвести то же мастерство стрельбы и

наплевательство физиономий. Получилось так себе.

— Зеленые совсем, — с сожалением качнула головой Алиса. — Положат ведь их,

Игнат. Или засыпятся.

— Не засыпятся, — буркнул тот, отвернулся, сделав вид, что сильно

заинтересовался пейзажем каньона.

Девушка насторожилась: пятеро спецов ушли в неизвестность, пятеро сопляков

прибыли — что же такое затевается, что СВОН потребовалось мясо? А иного вывода

не получалось. Алиса почувствовала непреодолимое желание сделать еще пару

выстрелов — в сердце капитана и в лоб. И никаких вопросов — ответов, чистое

самоудовлетворение.

— Тебе кошмары не снятся, капитан? — спросила с яростным шипением. — В гости

покойники не приходят? Все те, кто убит тобой или по твоему приказу. А ребята,

твои бойцы, с которыми ты вместе пил, смеялся, спал? Скольких ты уже на тот свет

отправил, мило улыбаясь в лицо и выдавая нечто патетическое, при этом прекрасно

осознавая, что они смертники? Скольких, а? Десять, пятьдесят? Сто? Совесть не

мучает?

— Совесть — сказка для гражданских, а нам ее по уставу иметь не положено…

— Вот ты ее имеешь с утра до ночи.

— Не тявкай! Много рассуждать стала, — прищурился Игнат.

— Что, уставом и это запрещено?

— Достала ты меня, Лиса, смотри, разозлюсь, а то и обидеться всерьез могу.

— Угрожаешь? — криво ухмыльнулась девушка.

— Предупреждаю. Достала меня твоя философия! Приказ есть приказ. Не тебе и не

мне его обсуждать. Кто бы говорил о кошмарах с невинноубиенными в главной роли.

У самой взвод жмуриков за спиной марширует, не меньше, а ту да же — в

рассуждения.

Алиса скрипнула зубами, вперив в капитана немигающий, красноречивый взгляд. Они

смотрели друг на друга всего минуту, но каждый понял — о перемирии и добрых

отношениях речи быть не может. Они враги, и кто кого — у кого ума и хитрости

больше.

`Жаль пускать тебя на мясо, но ты сама мне выбора не оставляешь, — говорил

взгляд Игната.

'Порву я тебя, капитан. Утоплю лично. За всех. За все разом. Быть тебе моим