Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»

Замыкали шествие сто двадцать человек киевлян и прочих охочих людей различных племён и народов. Подчинялись они пока Фарлафу. Святослав надеялся выделить из их среды вождя по ходу движения.

Почти все они, и воеводы и воины были молоды. Из воевод самым старым был Сумарл Исландец, ему было тридцать четыре года, а самым молодым – Ари, ему всего восемнадцать.

Вёл их Святослав по пути из Киева к вятичам, с тайной целью набрать союзников и напасть с тыла, внезапно на Хазарию.

Прошлой осенью княгиня Ольга пришла на мужскую половину терема, в горницу своего сына Святослава. Святослав сидел на лавке у окна, давил лесные орехи пальцами, освобождая ядро от скорлупы, и играл сам с собой в шахматы, но встал, когда вошла мать.

– Сын мой – сказала княгиня, – можешь ли ты меня выслушать?

– Могу – сказал Святослав, сел на лавку и передвинул белую пешку.

Шахматы были сделаны из каких-то полудрагоценных камней, а доска из ценных пород деревьев, не растущих на Руси. Шахматы были из Персии, и их князю подарил Свенельд очень давно и он же и научил играть. Игра Святославу нравилась. Это игра для настоящих мужчин, игра для воинов – на доске происходило небольшое сражение.

Святославу нравилось не только воевать, но и учиться. Он знал несколько языков. Кроме своего родного русского, который был схож со скандинавскими языками, он знал, естественно, славянский язык племени полян, который, в свою очередь, мало отличался от языка уличей, древлян, дреговичей или северян. Знал он греческий язык и умел писать на нём. Конечно и у скандинавов и у славян была своя письменность, значки, которые передавали звуки языка, но греческий, это язык ромеев, язык знати. Знал он так же язык печенегов и мог объясниться на языке угров (13. Венгры).

– Управлять государством, Святослав, – сказала Ольга, – это не только махать мечом и водить полки в битву.

Святослав с жалостью посмотрел тёмно-синими глазами на свою старенькую матушку, княгине было уже за сорок, хотя седых волос в тёмно-русых волосах не было заметно, и стан её был гибким и стройным. Впрочем, волосы своей матери он видел только один раз в церкви, когда её крестили.

– И к чему такие речи? – спросил Святослав, сейчас он играл за чёрных.

Ольга подошла ближе:

– К тому, что хватит бродить за морями по чужим землям! Пора и о своей побеспокоится.

– Что о ней беспокоится? – он взял из берестяного короба орешек, раздавил его, ядрышко кинул в рот, а скорлупу в глиняную миску. – Ей что-то угрожает?

– Угрожает твоё безразличие к Русской земле! Я, слабая женщина, езжу по всей земле, навожу порядок. А ты забавляешься со своими викингами.

– Мужчина – пожал плечами Святослав и передвинул белую шахматную фигурку – строит дом, женщина наводит в нём порядок.

– И я навела!– и она передвинула чёрную фигурку. – Теперь не надо ездить по землям и мечом выжимать дань. Сами данники по договору привозят дань в определённые места, на погосты. И налоги все справедливые! Ни купец, ни ремесленник не обижены! А купец …

– Я помню. На купцах держится государство.

– На торговле.

– Это всё равно.

– Да нет же! Гончар делает горшок на продажу. Он же не ест обожжённую глину.

– Согласен.

– Я радею о купцах. Договор, что мы тогда с тобой заключили в Царьграде – выгоден. Русь богатеет. И благодаря моим трудам ты можешь отлучаться за моря и ходить на охоту.

Надо сказать, что Святослав именно ходил на охоту. Всю зиму Святослав и ярлы развлекались охотой. Охотились как викинги – ходили на лыжах, вызывая симпатии у местного славянского населения. Славяне тоже зимой передвигались на лыжах. Только охотились не ради удовольствия и показа собственной удали, а в силу экономической необходимости, в целях улучшения материального благополучия. Другими словами, если дочери какого-нибудь смерда понадобились золотые серьги, то тятенька её шёл на лыжах в лес и ставил силки и капканы на птиц, и другую мелкую живность, для того, что бы потом продать добычу на торгу и купить серьги или что ещё. Или брал рогатину и валил крупную дичь с той же целью. Благо, что в лесах под Киевом всякого зверя хватало – лоси, олени, кабаны, лесные лошади, зубры, медведи. Всё зависело от силы, храбрости и умения охотника. Кроме того – зачем мучатся со скотиной, когда можно было пойти в лес и завалить какого-нибудь лося или зубра? Мясо дикого животного от домашнего мало чем отличается. А хлопот меньше!

На лошадях ездила знать из славян и роксаланов. Лошадь в те времена, была дорогим удовольствием. Её надо было кормить, ухаживать за ней. Причём кормить надо было овсом, потому, что он меньше места занимает чем стога сена и более питателен для лошади, то есть делает её сильней. Овёс, прежде чем скормить его коню, надо посеять и вырастить, собрать. И сено надо для подстилки. А нужна лошадь, только для того, чтобы на ней ездить. Тонконогого скакуна в телегу не запряжёшь и пахать на нём не будешь. Пахали и запрягали в телеги быков. Когда бык состарится, его можно было зарезать и съесть или отнести на рынок и там продать, выдавая его за свежеубитого тура. А вот лошадей славяне не ели. Но если у тебя есть средства для покупки и содержания коня, то где же его ещё показать, похвастаться им, как не на охоте. Но Святослав был викинг и охотился пешком.

– Благодарю тебя за заботу. Но к управлению землёй можно привлечь и Глеба. Он тоже княжеской крови.

– Но он не мой сын! – очи Ольги сверкнули гневом. – Хозяином Руси должен быть ты, Святослав!

– Да, но он же твой ближний! – в словах сына прозвучала насмешка,– Тем более что он христианин – все дни в церкви проводит! Как же тогда «возлюби ближнего своего»? Или «любите врагов своих»?

– Но я же люблю твоего сына Владимира. Только сын ли он тебе?

– Сын – убеждённо сказал Святослав, – все трое, мои сыновья.

– Да тут, может быть, каждый второй – твой. Мало ли ты девок-то перепортил?

– Много ли мало – не считал. Не твоего это ума дело, мать! Кто меня может обвинить, что я испортил дочь князя, боярина, дружинника или, даже, простого смерда? Никто! А холопки? На то они и холопки! Кто их не пользовал? Родят дитё – сами свободные станут. Только куда они уйдут? Да и сыновья их дружинниками станут. Глядишь, разбогатеют, сами холопами владеть будут. А на Малушу кто посмеет даже взглянуть? Все знают, что это моя женщина! Да и сама она разве посмеет? Владимир мой сын, это точно.

– Всё равно – он внук убийцы моего мужа!

– Но древляне хотели возместить тебе потерю мужа. Они предлагали тебе своего князя в мужья. Что же ты не согласилась? Возлюбила бы врага своего.

– Согласившись, я бы потеряла власть над Киевом!

– Получается, что нельзя любить врагов своих! И ближних своих полюбить не возможно! И Бога своего! Перуну или Хорсу(14. Перун – бог грозы и грома, Хорс – бог солнца у славян) безразлично любят его или нет. Солнце светит для всех одинаково. И молния сверкает, и гром гремит одинаково – нравиться это кому-нибудь или нет. А твой Бог требует именно любви, а сам может сделать тебе что-то не хорошее, как Иову(15. Иов – библейский персонаж, которого бог испытывал, насылая на него несчастья).

– Ты читал Библию, Святослав?

– Что тебя удивляет? Книга занимательная, там войны, походы. Интересно.

– Иов Бога не предал и не хулил его, и Бог ему всё воздал!

– Я знаю. Но сначала унизил и растоптал! А вот ты наших богов предала!

– Нет! Я поверила в истинного Бога!

– Пусть так. Но если мы примем веру греков, то греки и будут нами править!– Святослав гневно сверкнул голубыми глазами.– Разве не так? Через своих священников!

Ах, как он был красив в гневе! Княгиня невольно залюбовалась своим сыном.