Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»

– Викинги привыкли воевать летом и без лошадей обходятся. И всех побеждают!

– Так уж и всех?

– Всех! И ты в этом убедишься. Я тебе помогу, князь, собрать землю вятичей!

– Зачем тебе это надо?

– Главное, что бы тебе это надо было.

– Я не откажусь.

Святослав усмехнулся:

– Богатый купец – богатое княжество! Купец, проводя свои ладьи сквозь землю вятичей, платит шестерым князьям. Это не выгодно. Я помогу тебе стать князем всей земли вятичей, а ты мне поможешь, я надеюсь, разбить хазар. А дань вы всё равно платите. Будите платить не хазарам, а Киеву. И не сейчас, а года через два, три. Потом сговоримся. И купцы будут платить только одному князю – тебе! И с хазар добычу возьмешь, если со мной пойдёшь. Ну что, по рукам?

Вышеслав улыбнулся и протянул руку Святославу:

– По рукам! Значить мы теперь русские данники.

Святослав пожал руку князю Вышеславу и, не выпуская руки, сказал:

– И ещё союзники. Только моим воинам нужны отступные от твоего города. Просто так викинги ничего не делают.

– Начинается! – сказал Вышеслав, освобождая свою руку, из руки Святослав. – Ладно! Давай так – я выставлю своего поединщика, а вы своего. Если ваш одолеет – будут вам отступные! А если мой – то придётся вам обойтись без отступных!

– Хорошо!

Святослав направился к своему войску и сообщил о поединке. Войны одобрительно загудели. Из их рядов самодовольно улыбаясь, вышел Икмор, понимая, что поединщиком будет он – больше не кому, он самый сильный. Но Икмор Вышеслава не смутил. Он махнул рукой и из ворот града вышел его боец, поигрывая кузнечным молотом. Это было его оружием. Гул прошёлся по войску Святослава. Такого они не видели! И сам Икмор был в изумлении. Он был не маленького роста, но воин Вышеслава был на пол головы выше его и в плечах пошире. Правда был он уже в летах, как и князь Вышеслав, ему было около сорока лет. Икмор надеялся, что он на десять лет моложе, а значить сил и выносливости у него должно быть больше.

– Это наш кузнец Святогор – сказал Вышеслав.– Если мы союзники, то не будем биться. Просто померяемся силушкой. Если все согласны!

Все были с ним согласны – зачем проливать кровь будущих союзников?

Святогор усмехнулся, взялся за конец рукоятки молота и на вытянутой руке стал медленно опускать, приближая молот к своему лицу, пока торец молота не коснулся его губ. После так же медленно поднял молот, опустил и так три раза. Потом кинул молот Икмору. Икмор поймал молот и стал делать то же, что и Святогор до этого. Упражнение оказалась довольно таки тяжёлое, несмотря на кажущую лёгкость, и опасное – молот того и гляди грозился сорваться и раздробить лицо, но Икмор справился. Дальше они стали гнуть подковы, завязывать узлом гвозди, ломать тремя пальцами ножи. И один ни в чём не уступал другому. Зрители на стенах града и на берегу реки были в восторге. Наконец, Святогор попросил привести лошадь. Из города вывели светло-серого коня. Святогор подлез под него и поднял на своих плечах и пронёс шагов десять. Икмор хмыкнул, подлез под коня, поднял его, сделал три шага и упал на колени. Это чистая победа богатыря-вятича! На стенах орали в восторге! На берегу орали от изумления. Конь тоже был в изумлении: людей он, конечно, возил, но чтоб его!

Вожди Руси посовещались, и Святослав сказал князю Вышеславу:

– Это честная победа! Отступных не надо. Мы сами дадим, что захочешь, если ты отпустишь с нами этого богатыря. Мне этот воин нужнее, чем тебе.

– Если он сам захочет, препятствовать не буду. Что скажешь, Святогор?

Святогор залез пятернёй в бороду, поскрёб подбородок, сдвинул на затылок шапку и сказал:

– А, что? Сыновья выросли, женаты, с кузницей управятся, дочери замужем, жена померла в прошлом году. Что мне дома делать? Я бы погулял по свету.

– Добро! Гуляй! – со вздохом сказал князь Вышеслав. – И всё же ты взял отступного, князь киевский!

Святослав улыбнулся:

– Нет, сочтемся. Я в долгу не останусь. И ещё. Ты бросил, я подобрал. Твой воин Волк у меня в дружине.

– Это твоё дело. Волк воин добрый, да поступил не хорошо. Люди на него злятся.

– По законам викингов – ничего страшного. И убил он твоего дружинника, как он говорит, в честном поединке. Разве его меч позволил бы ему убить невинного? Значить ваш воин был в чём-то виноват перед богами! Слова и дела воина должны быть такими же прямыми и твёрдыми как его меч!

– Это так. Баран Ляпа пал в честном бою. Только у Волка в руке была гибкая кривая сабля. Но, если говорить правду, то со своей женой Жданой Ляпа жил не очень что б по добру. Не люба она ему была, бил он её. А родня её далеко, заступиться не кому. Но как бы они не жили, а мужу она должна быть верной. А Волку на чужое не зариться. Не по нашему обычаю это. Добро б вдова была.

– Уже вдова. К тому же он не корову увёл. Женщина это дело такое … Зацепила она его, должно быть. Охота пуще неволи. А Баран мог бы, и отдать ему свою бабу. Другую нашёл бы.

Святослав говорил, а сам думал, что свою Малушу он бы никому не отдал. Жену отдал бы, наверное. Не люба она ему. Хотя как тут своё отдашь? Даже и не нужное. Советовать легко!

Князь Вышеслав всё понял, жизнь прожил долгую в отличие от Святослава. Он усмехнулся в бороду и продолжил:

– Ляпины многочисленны, как все семьи из рода Кабана, горласты и драчливы. Баран напал на него с мечом в руках – сказал Вышеслав. – Собина, его так тогда звали, защищаясь, убил его. Оба не правы. Собину убить хотели, но братья его за него заступились. Тогда решили изгнать его. Сказали: «Собина умер! Кто ты?» Он сказал: «Волк». «Волку не место у нас!» И он стал изгоем. Здесь живут три рода: род кабана, род лося и мой род, род зайца. Кабан, лось и заяц волку враги! Собина из рода лося, а Баран из рода кабана. Волк не должен был сюда приходить. Но раз он твой дружинник … – князь вятичей помолчал, а потом нахмурил брови и спросил – Тут люди твои баловать не будут?

– Нет. Мы же с тобой не ратны. Даже если кто перо от курицы возьмёт – будет наказан. Набьём ему за пазуху камни и песок и в воду кинем. Но женщинам лучше всё же на глаза не показываться. Мало ли что! Воинов просто так мне терять бы не хотелось.

Войско Святослава снимала с себя доспехи, разбредалась по берегу.

Святослав сказал Волку, что бы тот всегда был за его спиной.

– Зачем это? – не понял Волк.

– Да мало ли зачем ты мне понадобишься. В рог дуть умеешь? Нет? Научу.

Князь Вышеслав приказал забить пару быков и несколько баранов, зажарить их и угостить гостей.

Воины Вышеслава разожгли костры между градом и рекой, и расселись у них, огораживая своих от войска Святослава.

Из города стали выходить вятичи и возвращаться в свои дома на берегу речки Ресса.

Вдоль южного, правого берега Рессы, сразу же от стен града, тянулись огороды, а перед огородами дома вятичей, что не поместились в городе, посад, другими словами.

Волк маялся на берегу, теребил ремень перевязи. Он уже чужой у своих – изгой, и ещё не свой в дружине Святослава. Очень хотелось заглянуть в свой дом, но не решался, нет у него права туда заходить. Потом решил, что его сородичи сделают вид, что его не заметили, раз за ним такое войско, и направился в обход, стараясь не привлекать к себе внимание, к своему дому.

В дому пахло растопленной печкой. Жужжала одинокая муха. В красном углу на лавке у стола сидела дочь Жданы, Дарёна, и играла чурочками. По столу ходила ручная сорока и смотрела чёрным любопытным глазом, то одним, то другим на чурочки Дарёны. Сама Ждана гремела горшками в большухиной половине (22. Угол в доме напротив чела печи, куда мужчина, в то числе и мальчик, не имел права входить) и не сразу услышала, что кто-то вошёл. Он оглядел своё оставленное жилище – лавки по стенам, стол, скамейка, печь, полати над головой. Горько стало. Ждана услышала его, выглянула из-за печи, охнула, прислонила к стене ухват и кинулась к Волку. Дарёна с любопытством смотрела на них из своего угла.