Обман

«Эйнсвик». Я понимаю, что этот факт должен иметь большое значение, но не могу найти ему место в общей схеме, не могу оценить его важность.

Молли поднимает вверх два пальца, как во время клятвы.

– Информация достоверна на сто процентов.

Пока я пытаюсь понять, куда клонит Молли, она уже выдает мне готовые выводы:

– «Эйнсвик» несколько раз пытался добиться переоформления этой земли под жилищное строительство и все безуспешно, так? Потом Джек покупает землю и – пожалуйста! Разрешение есть! – Она опять многозначительно смотрит на меня. – Я не думаю, что в сложившейся ситуации Джек станет поддерживать наш непопулярный проект, так как ему придется тогда пойти против Мичера, а он слишком многим ему обязан.

Я представляю себе Джека, сидящего в тот вечер после панихиды у меня на кухне и наблюдающего за тем, как я помешиваю фасоль для Джоша. Я слышу, как он рассказывает о том, что они поссорились с Гарри из-за куска земли, который Джек купил у «Эйнсвика» и который, вопреки всем ожиданиям, оказался очень выгодным вложением.

– Это вовсе не означает, что… – Я пожимаю плечами, так и не договорив фразу. – Просто Джеку всегда везло.

При этих словах Молли удивленно поднимает брови. Ей очень хочется опровергнуть сказанное мной, но она с видимым усилием сдерживается.

– Да, и еще кое-что, – говорит Молли. – По словам Барри, который в таких вопросах не ошибается, во владении у «Эйнсвика» до сих пор находится участок рядом с землей Джека.

Я искренне удивлена.

– Разве ты об этом не знала?

– Я никогда ничего не знала о делах фирмы.

– Думаю, что за эту землю можно кое-что выручить. – Молли копается в своей сумке.

– Не знаю. Говорят, что рынок недвижимости сейчас мертвый.

– Но если и этот участок переоформить под жилое строительство, он будет стоить больших денег. Вполне возможно, что уже сейчас он кого-то серьезно интересует. – Молли достает из сумки какие-то ключи и бросает на меня хитрый взгляд. – Может быть, Джека? – У нее в глазах зажигается огонек.

Она не знает, а я не имею права сказать ей, что «Эйнсвик» скоро перестанет существовать.

– Хорошо… Пожалуй, я выясню.

– Выясни, выясни обязательно.

Мы выходим на крыльцо. Вчерашняя буря за ночь утихла, но ветер все еще довольно сильный. По небу бегут небольшие облака. В заброшенном палисаднике нервно шуршит прижатый камнем и бьющийся на ветру пластиковый пакет. Молли поворачивает ключ в замке и набрасывает на дверь мощный железный засов.

– Парадокс, не правда ли? – усмехается она, оглядывая крепко запертую дверь. – Делается все, чтобы хулиганы не забрались в дом, тогда как проект по его реконструкции осуществляется именно ради хулиганов. – Молли бросает ключи в сумку и поворачивается ко мне. Она всматривается мне в лицо и шутливо машет перед моими глазами рукой. – Эллен?

Я возвращаюсь в действительность.

– А я тебя потеряла. О чем ты так глубоко задумалась?

Молли приглашает меня на обед в кафе, но я отказываюсь, ссылаясь на то, что дома дел непочатый край.

– Как у тебя с деньгами? – вскользь спрашивает Молли.

Интересно, что ей может быть известно о моих делах?

– Гиллеспи и Леонард разбираются с этим, – сообщаю я, целую ее на прощание в щеку.

По дороге в Пеннигейт я не могу отделаться от одной мысли. Не дает она мне покоя и дома. Эта мысль существует в моем подсознании уже продолжительное время, но сформулировать ее я могу только сейчас, благодаря встрече с Молли.

Когда она рассказывала мне о куске земли рядом с землей Джека, у меня зародились вопросы: «Все ли возможное делается для спасения «Эйнсвика»? Почему в словах Гиллеспи столько пессимизма? Неужели дела фирмы действительно настолько плохи?»

Я до сих пор не могу понять, неужели у «Эйнсвика» не осталось ничего по-настоящему ликвидного? Почему невозможна реализация принадлежащего фирме имущества и недвижимости? – Закрадывается мысль, что по какой-то причине Гиллеспи не хочет тратить лишние время и усилия на решение вопросов «Эйнсвика».

Я не исключаю, что у фирмы есть еще какие-то активы, о которых мне не известно. У меня нет желания муссировать намеки Молли насчет сговора. Думаю, что Гиллеспи и другие не раскрывают всех деталей не из злого умысла, а просто считают, это не женского ума дело.

Завершив дела в Пеннигейте, Маргарет сейчас полный рабочий день находится в офисе «Эйнсвика» в Инсвиче. Я звоню ей туда и узнаю номер телефона риэлтерского агентства, которое занято продажей здания в Шордитче. Она не спрашивает о причине моего интереса, хотя я чувствую себя обязанной выдать ей историю насчет неких знакомых, которым, якобы, необходима эта информация.

Приготовив кофе, молча сижу перед телефоном, обдумывая разговор. Наконец, набираю номер. Руки у меня влажные, сердце колотится. Я и сама не знаю, почему мои розыскные действия вызывают такое волнение.

Объясняю секретарше, что звоню по поводу возможного приобретения недвижимости в Шордитче. Щелчок, и меня соединяют. Женщина с очень спокойным голосом представляется Мирандой Стивенсон.

– Да, в Шордитче у нас есть ряд интересных объектов, – говорит она с явной заинтересованностью. – Могу я узнать ваше имя и название представляемой вами организации?

Я иду на маленькую ложь: называю свою девичью фамилию и название дизайнерской фирмы, где давным-давно работала.

– Какой размер площади вас интересует?

– Я хотела бы задать несколько вопросов по поводу конкретного здания. Мы видели объявление. «Ричмонд Билдинг».

– Вы имеете в виду «Ричмонд Хаус»?

– Да, да, именно.

– Минуточку. Хотя я уверена, что… – Видимо, она выводит данные на монитор. – Да, оно уже предложено покупателю.

– Предложено? – Во рту у меня вдруг пересохло. В ту же секунду чувствую огромное облегчение. – Ах вот как. Это произошло недавно? – Я стараюсь скрыть радость.

– Как вам сказать…

– Наверное, в последние дни?

– Нет. – В голосе Миранды Стивенсон проявляются нотки раздражения. – Уже давно. Просто владелец здания попросил нас пока не снимать объявление.

Внутри у меня все холодеет. Несколько секунд я молчу, но наконец спрашиваю:

– И как давно?

– Простите?

Я понимаю, что говорю слишком тихо, и повторяю вопрос громче.

– Ну… несколько недель назад. – После непродолжительного размышления Миранда добавляет: – Но вы можете попытаться выставить свое контрпредложение, если здание вам действительно необходимо. Правилами это допускается. Правда, никаких гарантий я дать не могу.

– А покупатель? Вы не можете сказать мне, кто именно хочет купить здание?

– Мы ничего об этом не знаем, – сухо отвечает она.