Обманутая

Поэтому он распахнул дверь и пропустил ее внутрь. Вид у нее был такой, словно она оказалась в хрустальном замке. Глаза расширились, на губах заиграла восторженная улыбка, которая стала робкой, как только она взглянула на него.

— Как красиво, — выдохнула она и, стащив с рук варежки, сунула их в карманы. — Как уютно. — Она обошла комнату по периметру, проводя рукой по спинке дивана, по столу иполкам, которые Джефф отчистил и отшлифовал. Она пробежала пальцем по корешкам книг: — Ты все это прочитал?

— Почти все.

— О-о-о.

Поставив рюкзак на стол, Джефф принялся разгружать его, извлекая пакет за пакетом, большинство из которых были теплыми на ощупь. Джефф еще ничего не ел после завтрака, который состоял из двух лепешек, тарелки холодной каши и молока. Он не сомневался, что Лаура, всегда заблаговременно думавшая о новогоднем обеде, приготовит его обязательно. Но ветчина отца Глори тоже пахла восхитительно, и он вдруг почувствовал, что страшно проголодался.

— Ты поешь со мной? — спросил Джефф.

Глори все еще рассматривала книги, трогая по очереди корешки.

— Я уже ела. — И, словно вспомнив о чем-то, она принялась оглядываться. — Если у тебя есть тарелки, я могу все для тебя разложить. — Увидев полки рядом с раковиной, она решительно направилась к ним.

— Ну зачем же тебе еще ухаживать за мной, — остановил ее Джефф. — Довольно уже и того, что ты принесла мне поесть. — Он подвел ее к столу и выдвинул стул. — Ты мне доставишь огромное удовольствие, если просто посидишь рядом, пока я ем. — И вдруг он понял, что это не пустые слова, а его искреннее желание. С Глори он не будет чувствовать себя так одиноко. — Может, снимешь пальто? — Свое он уже повесил на крючок у двери.

— Я обещала папе, что не буду раздеваться.

На мгновение его охватило разочарование. После того как он заколотил щели в стенах, в хижине было довольно тепло, и вообще в ней стало гораздо уютнее, когда он все отмыл и привел в порядок. Ему хотелось, чтобы Глори посидела с ним немного. Но папа беспокоился о дочери, и Джефф был вынужден уважать это.

Удовлетворившись тем, что она, по крайней мере, села, он принялся разворачивать фольгу. Она тут же вскочила помочь ему.

— Я не хочу, чтобы ты что-нибудь делала, — напомнил он ей.

— Но я должна чем-то заниматься.

— Только не здесь. Ты у меня в гостях.

— Не думаю, что из меня получится хорошая гостья. Лучше я помогу тебе.

Она сказала это настолько чистосердечно, что Джеффу оставалось лишь уступить. Через несколько минут перед ним стояла полная тарелка такой вкуснятины, о которой он не мог и мечтать в своей хижине.

— О-о, коронное блюдо, — проворковал он, с улыбкой оглядываясь вокруг.

— Коронное блюдо?

— Piece de resistance.

— Пи-ис?

Улыбка его стала мягче.

— Грандиозно, Глори. Спасибо.

Довольная, она снова села. Если не считать отсутствовавших варежек, она была все так же плотно закутана.

— Ты уверена, что не хочешь есть? — поинтересовался он.

Она покачала головой. Поскольку вид у нее был вполне довольный и выглядела она очаровательно в пальто и шапке, Джефф не стал спорить. К тому же он умирал от голода. Запахи, поднимавшиеся от тарелки, были такими же изумительными, как и вид пищи, — Джефф был знаком с папиной стряпней и знал, что на вкус она будет ничуть не хуже.

Поймав выжидающий взгляд Глори, он откусил кусочек ветчины, затем заел ее картошкой и капустой. Не в силах противиться себе, он закрыл глаза и улыбнулся.

— Как вкусно.

И Глори, словно только этого и ждала, облегченно улыбнулась.

— Многие не любят капусту. Мне часто говорят об этом. Но папа считает, что с ветчиной она очень хороша.

Джефф безразлично относился к капусте, по крайней мере раньше, но сейчас он отдал должное всему, что принесла Глори. Все было восхитительным на вкус.

— Хорошо встретила Новый год? — спросил он, не отрываясь от еды.

— Ага, — кивнула она.

— А что ты делала?

— Папа взял меня с собой в гости к Шмидтам. Они живут немного дальше по берегу.

— Это ваши друзья?

— Ага. Они очень хорошие. На самом деле я хотела пойти в кино, но папа не любит кино. Он говорит, что от него мало пользы.

— От некоторых фильмов действительно, — согласился Джефф и подумал о Дебре, которая в шестнадцать лет смотрела много такого, что ничуть не нравилось ему. Но Лаура была уверена, что она достаточно взрослая, чтобы понимать то, что она смотрит, и Джефф никогда не перечил. Вероятно, папа Глори обладал большим влиянием в своем доме, чем Джефф в своем.

На минуту он погрузился в размышления о доме.

— А где твоя мама?

— Умерла, — легко откликнулась Глори.

— Прости.

— Ничего. У меня есть папа. — И казалось, ей этого было вполне достаточно.

Джефф поел под пристальным взглядом Глори. Всякий раз, когда он поднимал на нее глаза, она улыбалась, но не начинала разговора, что было полной неожиданностью для Джеффа. У Лауры всегда была наготове какая- нибудь фраза, да и Дебра не терялась, тут же вступая в разговор.

Но ирония судьбы заключалась в том, что Глори молчала как раз тогда, когда он действительно хотел услышать звук человеческого голоса.

— Ты всегда помогала ему в столовой? — спросил поэтому Джефф.

— Когда я ходила в школу, то помогала ему меньше, но теперь я больше не хожу в школу, поэтому могу быть с ним постоянно.

— Ты, наверное, хорошо училась в школе. Ты хорошо говоришь.

Глаза ее вспыхнули, и она улыбнулась, потом вздохнула и перевела взгляд на книги.

— Это была специальная школа.

— Какая?

— Папа говорит, для тех, кто нуждается в особой помощи. Когда я была маленькой, то хорошо училась, но потом со мной произошел несчастный случай, и у меня появились проблемы со чтением и не получалась математика. Поэтому папа отправил меня в Лонгфелло. — Она встала и подошла к книжной полке. — Ты прочитал все эти книги. Ты, наверное, очень умный.

— Нет. Но я люблю читать.

— И я. Но это так трудно.