Обманутая

— Она не имеет с ним связи.

— Откуда ты знаешь?

— Она так сказала.

— И ты ей веришь?

— Да.

Убежденность, с которой она произнесла это, заставила его вспомнить о той мягкости, с какой она говорила с Ди Энн. Он откинул голову и посмотрел на Дафну:

— Насколько ты близка с Ди Энн?

— Не настолько, насколько с Лаурой. Я знаю ее только по «Вишням». Мы здесь встречались по вторникам — Лаура, Элиза, Ди Энн и я. Мне нравится эта женщина.

— У нее была любовная связь с Джеффом?

— Я никогда не замечала этого.

— А как ты думаешь?

Дафна задумалась на мгновение и пожала плечами.

— Моя свидетельница абсолютно уверена, — напомнил Тэк. — Ты можешь как угодно оправдывать Ди Энн, но тебе не удастся изменить мое мнение. — В голове у него мелькнула новая мысль, и он улыбнулся. — Ну давай. Защищай ее.

Наверное, он выдал себя своей улыбкой, потому что Дафна улыбнулась ему в ответ:

— Не здесь.

— Тогда где? Может, заскочим в мужскую комнату?

— Я не могу идти в мужскую комнату.

— Тогда в дамскую.

— А туда ты не можешь заходить.

— Тогда в мой мотель. Это недалеко.

Но Дафна покачала головой.

— Знаешь что, — сказал Тэк, — я встречаю тебя после работы и везу обедать. Такие предложения я делаю не каждый день. — Если бы Гвен только знала, то позеленела бы от зависти. — Куда — выбираешь ты. Если хочешь, можем поехать за город.

Вид у нее стал совсем серьезным, и она медленно опустила руки, обвивавшиеся вокруг его шеи.

— Сначала я хочу убедиться, что с Лаурой все в порядке. Позвони мне позже.

И несмотря на разочарование, Тэк не мог без должного уважения отнестись к тому чувству сострадания, которое Дафна испытывала к своей подруге. В последний раз нежно и страстно поцеловав ее, он дал ей уйти.

17

Измена Джеффа потрясла Лауру. Теперь Лаура постоянно ощущала ноющую боль, которая отступала, когда она была чем-то занята, но всегда возвращалась снова. Из всех ударов, нанесенных ей Джеффом, этот был самым болезненным и унизительным. Именно поэтому она ничего не сказала Лидии и уж упаси Бог Мадди. Ничего она не сказала и Дебре со Скоттом, хотя уже по другим причинам.

Дебра, страшно скучавшая по Джеффу, продолжала надеяться на то, что он вернется. Она упорно отстаивала его невиновность перед своими школьными друзьями и сразу же бросалась на его защиту дома, когда ей казалось, что Лаура или Скотт намекают на что-то недостойное. Лаура и раньше тщательно следила за собой, чтобы не сказать ничего оскорбительного в его адрес, теперь она стала относиться к своим словам еще внимательнее. В конце концов, убеждала она себя, Джефф был отцом Дебры. И совершенно естественно, что он занимал в ее душе особое место.

В душе Скотта он тоже занимал особое место, хотя оно и было окрашено в менее радужные тона. Скотт испытывал гнев. Ему было больно за Лауру, что глубоко ее трогало, и обидно за себя. Лаура понимала это даже без психоанализа Мадди. Будучи мужчиной, Скотт отождествлял себя с Джеффом. В противоположность Дебре, он воспринимал поступок Джеффа более лично, как вероятное отражение собственного поведения, и в силу этого ощущал себя оскорбленным. Лаура понимала, что если Скотт узнает о неверности Джеффа, то рассердится еще сильнее.

Поэтому она молчала. Она понимала, что «Сан» скоро пронюхает о новом повороте в деле и всем все станет известно. Все было настолько унизительным, что она даже думать об этом не могла. К тому же если она будет целыми днями тревожиться о «Сан», то потеряет работоспособность и лишится и того малого, что еще имеет. Она не могла себе позволить этого. Она должна была держаться. И заботиться о людях, зависящих от нее.

Поэтому на следующее утро она рано уехала из дома. Заехав к Лидии, она направилась в «Вишни». Она уже работала на кухне вместе со своим персоналом, нарезая продукты и прислушиваясь к болтовне окружающих, почти позабыв о бедах, обрушившихся на нее, когда в помещение вошла Ди Энн.

— Можно тебя на минутку? — тихо промолвила она.

Лаура сдержанно кивнула головой. Она отложила нож, обтерла руки, повесила на крючок передник, в котором работала, и последовала за Ди Энн в зал ресторана.

Как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не слышали, Ди Энн остановилась. От ее былой уверенности ничего не осталось.

— Ты мне не веришь? — глядя на Лауру, дрожащим голосом спросила она.

— Я больше уже не знаю, чему верить, — сухо откликнулась Лаура.

Ее переполняла ярость. Оказалось, что она ошибалась в столь многом.

— У меня не было любовной связи с Джеффом.

— Тогда почему свидетельница опознала тебя?

— Не знаю. — Ди Энн ждала, что Лаура что-нибудь скажет, но та молчала. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я ушла?

— Уверена.

— Может, мне лучше уйти, если ты не хочешь меня видеть?

«Естественно, я не хочу тебя видеть, — хотелось закричать Лауре. — Каждый раз, глядя на тебя, я думаю о том, что сделал Джефф. Я ощущаю себя некрасивой и непривлекательной. Я чувствую себя брошенной». Но она не позволила себе сказать этого. Она не собиралась делать приятное Ди Энн. Поэтому она прижала к губам кончики пальцев и глубоко вздохнула, успокаивая себя.

— Начиная с первых чисел декабря одна неприятность валится за другой. Если я начну переживать по каждому поводу, я превращусь в развалину. Скажу тебе честно, я хочу, чтобы ты осталась потому, что у меня нет ни времени, ни сил искать и обучать кого-то другого. Ты очень хорошо справляешься со своими обязанностями.

Однако Ди Энн продолжаланастаивать:

— Другая тут же уволила бы меня. Я пойму тебя, если ты сделаешь это.

— А ты чего хочешь? — в полном отчаянии промолвила Лаура.

— Остаться. Продолжать работать в ресторане. Я хочу помочь тебе выбраться из этой передряги.

— Тогда оставайся. Я уже сказала, что ты можешь остаться. — Мадди назвала бы ее мазохисткой, но что Мадди понимала в бизнесе? — И будем надеяться, что газеты не пронюхают ни о чем, потому что, если в них начнет фигурировать твое имя, мне придется уволить тебя. Дела и так идут неважно, а ты — первая, кого встречают посетители, когда приходят сюда. Это уже будет самоубийством.