Обнаженность

– Он дал мне прочесть несколько твоих статей на английском, в одной из которых, на мой взгляд, ты осветила очень редкую тему "Демократизация водоснабжения в латиноамериканском регионе"

Она отвела глаза, подсмотрев в рядом лежащий листочек бумаги.

– Статья мне очень понравилась. Мысль описана очень демократично.

Я сдержала улыбку, гордо выпрямила плечи и, как можно серьёзнее, произнесла: - Благодарю, Софья Николаевна. Мне льстит, что вы посвятили время моей работе.

– На мой взгляд, работа у нас не составит для тебя больших затруднений. К тому же, ты будешь работать под руководством опытного редактора. В остальном, если у тебя есть желание присоединиться к нам, я ознакомлю тебя с подробностями.

– Мстислав, видимо, недостаточно хорошо выразил, насколько я хотела именно такую работу. Вопроса в том, есть ли у меня желание, даже и быть не может. Я полностью в Вашем распоряжении!

– Ну, в таком случае, я буду рада принять тебя в наш коллектив.- произнесла она и протянула мне руку.

Я с уверенностью сжала её ладонь в знак согласия.

София продолжила обсуждение тонкостей работы редакции - расписание, условия и порядок сдачи материалов в печать, который, естественно, все сотрудники должны были строго соблюдать.

Я продолжала, не отводя глаз, наблюдать за ней.

Она воплощала в себе все те качества, которыми я дорожила. Её голос звучал уверенно, монотонно. Её манеры были самим совершенством, а язык жестов находился в её власти до мельчайших деталей.

Раздался стук в дверь. В кабинет вошел высокий мужчина сильного телосложения, в темно-сером строгом костюме, с подобранным по цвету галстуком и направился в сторону Софии.

– Софи! Мне тебя ждать или ты поедешь сама?
– спросил он с очень интересным, редким выговором, звонко проставив ударение на последнюю букву в её имени, превращая его в звук нежности и самого совершенства.

“Софи!” - повторила я мысленно.
– “С какой же изысканностью и лаской он произнес её имя”.

София расплылась в улыбке, посвятив ему нежный, томный взгляд.

У меня не оставалось сомнений в том, что присутствующий джентльмен не был для нее простым сотрудником. Обмениваясь взглядами и жестами, они как будто напоминали друг другу все те нежности наедине.

– Это наше новое дитя?
– спросил он, строго бросив взгляд в мою сторону.

Приопустил голову и внимательно посмотрел на меня поверх своих тонко обрамленных очков.

Я сделала более серьезное, неподвижное выражение лица, пытаясь избежать, чтобы следующий, вошедший в дверь обратился ко мне словом "дитя", "ребенок" или прочим синонимом.

– Позвольте представить вас. Томас- мой супруг.
– сказала Софи.

Прошу извинения за "Софи", но его обращение к ней продолжало эхом раздаваться в моей голове.

– Я попозже подъеду - ответила она, в то время как я продолжала наблюдать за их жестами, полными любви и страсти, которые они так невольно использовали в своем общении.

– Ну, в таком случае, прошу извинить за мое вторжение. Продолжайте свой разговор.
– сказал он и удалился, вновь бросив на нее страстный взгляд.

– София Николаевна, я...
– продолжила я, пытаясь погасить на своём лице улыбочку, вызванную их непроизвольным и немым обменом любовными сообщениями.

– Не называй меня по отчеству. Прошу тебя! Можно просто по имени.
– сказала она и привстала со стула. – Ну, пойдем, я познакомлю тебя с редактором, с которым ты будешь работать. Очень интересный персонаж!

– добавила тихо, будто усмехнувшись.

Я поднялась со стула и нервно выгнула назад коленки.

“Персонаж? Что это значит? Чего же мне ожидать?” - подумала и последовала за Софией.

Мы постучали в один из соседних кабинетов.

– Please, come in!- послышалось приглашение войти на английском языке с тонким, педантичным, британским акцентом.

Мужчина, лет 55, сидел в высоком, кожаном кресле, уткнувшись в экран своего ноутбука. Он был одет в белую рубашку и бежевую безрукавку в крупные ромбики. Эта дотошно подобранная комбинация подчеркивала его возраст и позволяла легко догадаться о его происхождении.

Неохотно подняв взгляд поверх небольших, квадратных очков, будто оторвав себя от очень важного дела, он приподнялся и вытянул мне руку.

– Гордон Орвилл!
– произнёс гордо, сухо, как я и ожидала, а затем вновь уткнулся в чтение, спрятав свой взгляд за экран ноутбука.

Если вам когда-нибудь удалось ознакомиться с единственным романом Эмили Бронте - "Грозовой Перевал", вы вспомните ту неповторимую туманность и мрачность, свойственную пейзажам британских островов. Именно таким представился мне в тот момент Гордон Орвилл - туманным и глубоко скрытым в самом себе.

Приняв за не расположенность короткие ответы Гордона и отсутствие зрительного контакта, который позволил бы мне оценить ситуацию, я стала нервно пошатывать шпилькой, пытаясь найти, посредством нестабильности внешнего аксессуара, некую чрезмерную стабильность в теле и вернуть себе утерянное самообладание.

– Ну, а вот вы! Вы когда-нибудь были в Петербурге? Посмотри, София! Посмотри, какая интересная штука тут!
– воскликнул Гордон и широко улыбнулся, сузив глаза и обнажив свои редкие зубы, вновь посматривая на нас из-под очков.

Он привстал и потянул Софию за локоть, приглашая приблизиться к своему экрану.

 В тот момент я поняла, что "туманность" Гордона совсем не была связана с нерасположенностью, а возможно, попросту, это была излишняя увлеченность рабочим процессом.

Моя шпилька стабилизировалась и я решила дать ему второй шанс, сделав вид, что не почувствовала никакой неловкости.

– Ну подходи, подходи, что же ты стоишь у входа. Я покажу тебе твое рабочее место.
– вдруг обратил он на меня внимание, оставив Софию за чтением чего-то занятного на его экране.

Он схватил со своего стола деревянную курительную трубку. Не зажигая, сжал её губами и принялся посвящать меня в подробности нашего рабочего союза.

В двери появился молодой человек, которого я уже видела в приемной.

– Софья Николаевна, ваш звонок.
– коротко произнес он.

– Скажи, что я буду через пару минут.
– сказала она, направляясь к двери.
– Береги мне ребенка!- громко и отчетливо воскликнула на выходе из кабинета и фраза, направленная Гордону, звонко разнеслась по коридору редакции.