Обними меня на рассвете

Оттолкнувшись от стула, Брэм недоверчиво уставился на нее:

— Что?

Звонки Лукана и Кейдена продолжали звучать непрерывно.

— Есть ли причина, по которой ты их не впускаешь? — крикнула Сабель с лестницы.

— Через минуту! — крикнул Брэм и снова повернулся к ней.

— Ты меня слышал, — ответила Анка. — Впусти Лукана и Кейдена, а потом собери остальных. Я все объясню.

Он заколебался, проницательные голубые глаза изучающе смотрели на ведьму.

— Ладно. Даю тебе десять минут. Если меня это не убедит, ты пойдешь домой с Луканом и останешься там, пока малыш не вырастет!

Когда Брэм отправил срочное сообщение всем воинам, он впустил каждого, кто прибыл, внутрь защиты, окружающей поместье. Лукан и Кейден ворвались внутрь, несколько других последовали за ними, когда Маррок спустился по лестнице в кабинет.

— Вот как ты доверяешь мне заботиться о тебе? Выбегаешь и не слушаешь ни одного моего проклятого слова?

Выражение лица Лукана стало грозным, темные брови нахмурились над сердитыми голубыми глазами.

— Я только прошу тебя выслушать меня.

Она положила руку на его бьющееся сердце.

— У меня есть информация, которую все должны знать, и я хочу сказать это только один раз. Пожалуйста.

На его челюсти дрогнул мускул.

— Ты ведь не всем обо всем рассказываешь, правда?

Анка закусила губу. Она понимала оговорку Лукана о том, что она должна рассказывать целой комнате людей о своей родословной. Любой, у кого есть будущий топор, мог донести на нее, и её арестовали бы навсегда, пытали, а затем, вероятно, убили. Но если они собирались спасти магический мир, то ее единственная жизнь не могла быть важнее всех остальных.

— Черт побери!

Услышав знакомый яростный рев, Анка обернулась. Она всмотрелась в знакомые темные очки, глядя на мрачный, напряженный рот Шока. Стоя в дверях, он, казалось, готов был голыми руками разорвать крышу особняка, черепицу за черепицей.

— Ты беременна его ребёнком?

Даже сквозь темные очки она видела, что взгляд Шока был сфокусирован, как лазер. Он выглядел ошеломленным… и разбитым.

Нервы скрутили ее желудок узлом.

— Как видишь.

Он резко обернулся и увидел, что Лукан все ближе подбирается к ним.

— И ты воззвал к ней, — сказал Шок. — Но ведь Анка еще не произнесла слова привязки?

— Нет, — пробормотала она, чувствуя, как Шок проникает в её голову.

У нее действительно не было возможности привязаться к Лукану. Им нужно было больше времени, чтобы справиться с трудностями и научиться лучше общаться, прежде чем они оба возьмут на себя обязательство навсегда. И она дала Шоку понять это. Она должна была сказать ему правду.

Лукан обнял ее одной рукой.

— Но она скажет.

— Дети! — Брэм свистнул, привлекая всеобщее внимание. — Теперь слово за Анкой. Никто — и я имею в виду, что никто… — Он бросил на Лукана яростный взгляд: — Не перебивает. Или я вышвырну вон. Продолжай, Анка.

Она вошла в середину круга воинов и потянулась к своей храбрости.

— Спасибо, Брэм. Как вы все знаете, мы должны иметь три существа, чтобы получить зелье, которое убьет Морганну: кровь из линий Мерлина и Наймью, которую мы имеем от Брэма и Матиаса, и баньши во втором поколении.

Общий рокот согласия прокатился вокруг нее, и она двинулась дальше.

— Наша проблема заключалась в том, чтобы найти баньши, которая также является матерью, верно?

После очередной серии кивков и бормотаний она рискнула взглянуть на Лукана и Шока, которые стояли рядом. Лукан оставался напряженным, готовый наброситься на нее, если она раскроет свою тайну. Шок выглядел так, как будто у него была целая куча вопросов о том, что еще она собиралась рассказать.

Послав Шоку легкое, успокаивающее покачивание головой, чтобы он знал, что его тайна останется с ней, она обратилась к остальным:

— У нас больше нет такой проблемы.

В комнате воцарилась тишина. Волшебники посмотрели друг на друга, явно недоумевая, как она могла сделать такое заявление.

— Анка… — предупредил Лукан.

Кейден хлопнул его по спине, не слишком мягко, как напоминание о приказе Брэма заткнуть рот.

— Как видите, джентльмены, я жду ребенка.

Она будет защищать эту маленькую жизнь своим предсмертным дыханием. Но сначала она должна была убедиться, что мир, в котором будет расти ее дочь, будет максимально безопасным. Но если при этом она отомстит Матиасу, тем лучше.

Брэм прищурился:

— Ты ожидаешь этого, да, но магия Мерлина достаточно сильна, чтобы понять, что ты не баньши. Притворство не сработает.

— Я не притворяюсь.

Все в комнате замерли как вкопанные. Никто не двигался, не говорил. Вздохнули. Они все уставились на нее — кроме Лукана и Шока. Они одновременно произнесли одно и то же проклятие.

— Ты можешь сейчас завопить и убить нас всех? — наконец спросил Айс.

Она пожала плечами:

— Пожалуй, да.

Когда они с Герцогом попятились, она подняла руки вверх:

— Пока Матиас не забрал меня, я никогда не кричала. Это был ужасный, ужасный опыт, и я больше не хочу использовать свой голос таким образом.

— Так ты хочешь, чтобы мы с Матиасом взяли тебя с собой, чтобы выпустить зелье Морганны?

— Оставь это Брэму, чтобы он не испугался странной девушки и сразу перешел к делу.

— Она останется дома, — настаивал Лукан.

Анка покачала головой:

— Вы не можете получить зелье Морганны без меня.

— Так вот в чем причина заклинания плодородия Морганны?

Очевидно, колесики в голове Брэма быстро вращались.

— Она знала, что ты баньши?

— Так и есть, — ответила Анка. — Но я сказала ей, что не являюсь матерью и, следовательно, не представляю для нее никакой пользы.

— Так она все для тебя исправила. Блестяще.

Глаза Брэма сузились:

— Но откуда она знала, что для получения зелья потребуется баньши во втором поколении? Мерлин никогда бы не позволил ей узнать эту информацию.

— Я ей сказала. — Отреагировав на коллективные недоверчивые взгляды и рычание вокруг, она нахмурилась. — Я должна была дать ей кое-какую полезную информацию, иначе она сразу же отправилась бы за тобой и Сабэль.