Обольщение Евы Фольк

— Ладно, идем, а то опоздаем, — сказал Андреас. — Танцы оставим на потом.

Войдя в церковь через боковую дверь, молодожены остановились в небольшой комнате позади кафедры. Ева выглянула в зал, залитый мягким светом свечей. Деревянные скамьи быстро заполнялись людьми. Органистка, фрау Диль, играла рождественские гимны.

— Ну как вы, готовы? — спросил заглянувший в комнату радостно возбужденный Оскар Оффенбахер. Получив утвердительный ответ, он быстро удалился.

Ева опять выглянула в дверь.

— Полный зал!

Андреас сделал глубокий вдох.

— Интересно, они пришли сюда, потому что рады за нас, или просто из любопытства?

— Думаю, ты знаешь ответ, — засмеялась Ева.

— Да. Из любопытства.

— Естественно, но меня это ничуть не волнует. У меня есть ты, а все остальное не имеет никакого значения.

Обняв Еву, Андреас поцеловал ее. В этот момент его кто-то похлопал сзади по плечу.

— Прошу прощения. — Это был Пауль. — Вижу, юноша, ты уже готов к венчанию, — сказал он, смеясь.

Ева взяла Андреаса под руку, и они направились вслед за Паулем в зал. Ее сердце колотилось. Затаив дыхание, она посмотрела на аудиторию, ожидая увидеть перешептывания и косые взгляды, но вместо этого община дружно встала и разразилась овациями. Потрясенная Ева изумленно переводила взгляд с одного соседа на другого. Ее глаза наполнились слезами.

Громче всех, конечно же, аплодировал Ганс Бибер, стоявший рядом с вдовой Нубер. В зале Ева также увидела фрау Викер, а также преподобного Хана и Оскара Оффенбахера с супругами. В центральном проходе, сидя в своем инвалидном кресле, радостно ликовал Ульрих Оберман. Из-за осколочного ранения у него было парализовано все тело до шеи. Доктор Кребель с женой стоял посреди ряда с молодыми вдовами. Фрау Краузе расположилась возле Линди и ее девочек, а в дальнем конце зала Ева заметила Адольфа Шнайдера и его единственного оставшегося в живых сына Удо.

Наконец, Пауль, улыбнувшись, поблагодарил общину за радушие и приступил к церемонии.

— Поскольку супружеская жизнь сопряжена со многими тревогами и печалями, вы, Андреас Бауэр и Ева Фольк Кайзер, желая публично утвердить свое решение связать себя узами брака…

Ева едва воспринимала то, что говорил ее отец. Опираясь на твердую руку Андреаса, она слышала только пение своего сердца. Любовь, смягчив ее сердце по отношению к себе и к другим, привела Еву к новому началу. Наконец-то, прощенная Богом и собой, она чувствовала себя защищенной, целостной и по-настоящему любимой.

— Андреас Бауэр, подтверждаешь ли ты здесь, перед Богом и Его святой Церковью, что, беря в законные жены Еву Фольк Кайзер, ты обещаешь никогда не покидать ее, быть верным и любящим мужем и обеспечивать ее во всем, как заповедует святое Евангелие?

— Да, подтверждаю, — решительно и торжественно сказал Андреас.

Пока пастор обращался с подобным вопросом к Еве, счастливый жених с любовью смотрел на свою невесту. Когда она сказала: «Да», — его ноги вдруг стали ватными. «Моя жена — восторженно подумал Андреас. — Она — моя жена». Он над'ел на палец Еве золотое кольцо.

Заметив Герду, которая села на заднем ряду, Пауль на мгновение умолк. Затем, вздохнув, он продолжил церемонию, поведя общину в молитве о молодоженах, а также о сыновьях, мужьях и братьях, которые служили родине на далеких полях сражения.

— И да защитит их всех рука всемогущего Бога от ярости наших врагов. Господи, по милости Твоей даруй нам мир!

По завершению молитвы Удо Шнайдер, встав, без приглашения запел один из гимнов Мартина Лютера. Община, подхватив песню, закончила ее на пятой строфе:

Единородный Божий Сын, Ты грех навеки победил. Пределов нет у Царства Твоего. Когда увидим славу мы его?

Глава 30

«Наш народ сотворен всевышним Богом. Защищая его существование, мы защищаем Божье дело. Тот факт, что наша борьба сопровождается неизмеримыми страданиями, делает нас еще более преданными этому народу».

Адольф Гитлер

На следующий день после венчания, со слезами распрощавшись с Евой на перроне, Андреас усилием воли заставил себя подняться по ступеням вагона. Когда поезд тронулся, он, высунувшись в окно, не сводил со своей возлюбленной взгляда до тех пор, пока она не исчезла из виду Чем дальше Андреас отдалялся от дома, тем больше его внутреннее «я» уступало место живущему в нем солдату. К моменту прибытия в Берлин он уже был полностью готов приступить к исполнению своего воинского долга.

Андреаса направили в 275-ю дивизию, которая на тот момент входила в состав 1-й армии в западной Франции. Он воспринял это назначение со смешанным чувством. С одной стороны, как и любой немецкий солдат, Андреас воспринимал Советский Союз, как огромный котел, кипящий смертью и страданиями, но в то же время он был настолько привязан к солдатам своего батальона, что не представлял, как сможет оставить их одних в таком ужасном месте. Кто теперь будет вести их в сражение? Андреас был зол. Тем не менее, приказ есть приказ. К тому же он знал, что Ева воспримет такое назначение с чувством огромного облегчения. Андреас сразу же написал ей письмо, сообщив о своем переводе на западный фронт.

Из-за разрушенных путей поезд мог отправиться в Бретань не раньше, чем через две недели. Пользуясь задержкой, Андреас ежедневно, освободившись от своих обязанностей в штабе батальона, ходил по улицам Берлина, всматриваясь в лица людей. Жители столицы проводили по несколько часов в длинных очередях, чтобы обменять желтые пайковые купоны на мизерный продуктовый паек. А по ночам Андреас беспомощно сидел в битком набитом бомбоубежище, ожидая, пока британская авиация завершит свое ужасное дело. Всякий раз, слыша, как у него над головой взрываются бомбы, он думал о тех, кого он днем видел в очередях. Кто из них выжил, а кто погиб?

В ноябре британская авиация начала совершать налеты на Берлин каждую ночь, и теперь от многих кварталов остались лишь кучи разбросанных по улицам обломков. Величественные здания на площади Александерплац получили сильные повреждения, знаменитая гостиница «Кайзерхоф» была полностью разрушена, а Рейхсканцелярия превратилась в бесформенное скопление развалин. В пожарах, выжегших большие участки города, погибли десятки тысяч людей. По примерной оценке Андреаса, британцы уничтожили около трети столицы Германии.

Бродя по улицам Берлина, он время от времени останавливался, чтобы помочь разобрать очередную кучу кирпичей. Некоторые берлинцы начинали восстанавливать свои дома, чем немало удивляли Андреаса. «Зачем они это делают? — думал он. — Это же только начало». Андреасу и самому была неприятна такая мысль, но, будучи здравомыслящим человеком, он не мог отрицать очевидных фактов. Англичане бомбили немецкие города по ночам, а относительно новые враги Германии: американцы — днем. Несмотря на то, что зенитная артиллерия наносила вражеской авиации значительный урон, у британских и американских Военно-воздушных сил, казалось, были неисчерпаемые резервы самолетов и пилотов.