Обольсти меня на рассвете

Лео поманил хорька, вращая подвязку на пальце.

– Взгляни, Хитрец. Голубой шелк с кружевной оборкой. Интересно, все ли гувернантки пользуются такими вот фривольными штучками, дабы удержать от сползания чулки? Возможно, слухи о вашем бурном прошлом небезосновательны, Маркс.

– Прошу вас вести себя пристойно, милорд, и не говорить гадости.

Хитрец крутил головой, отслеживая каждое движение подвязки. Пузырек он по-прежнему держал в зубах, невыносимо медленными прыжками приближаясь к Лео.

– Будем меняться, старина, – сообщил ему Лео. – Нельзя что-то получить, не отдав ничего взамен.

Хитрец опустил пузырек и потянулся за подвязкой. Лео действовал стремительно, одновременно передав ему кружевной ободок и схватив пузырек. Пузырек был наполовину заполнен мелким зеленоватым порошком. Лео внимательно рассматривал его, вращая в руках.

Мисс Маркс тут же оказалась рядом.

– Этикетка есть? – задыхаясь от волнения, спросила она.

– Нет. Проклятие! – Лео был в ярости.

– Дайте мне. – Мисс Маркс выхватила у него пузырек.

Лео тут же бросился к шкафу. Он принялся колотить в дверь кулаками.

– Черт, Харроу, что это? Что это за дрянь? Скажи мне, а не то я буду держать тебя там, пока ты не сгниешь.

Ответом ему была тишина.

– Видит Бог, я сейчас… – завопил Лео, но мисс Маркс его перебила:

– Это порошок дигиталиса.

Лео рассеянно на нее посмотрел. Она открыла пузырек и осторожно принюхалась.

– Откуда вы знаете?

– Моя бабушка принимала его от сердца. Запах как у чая, и цвет характерный.

– И какое к нему противоядие?

– Понятия не имею, – сказала мисс Маркс. – Она выглядела очень расстроенной, и с каждым мгновением тревога ее усиливалась. – Но это очень сильное средство. От передозировки можно умереть.

Лео развернулся к шкафу.

– Харроу, – сказал он, – если ты хочешь жить, ты сейчас же скажешь мне, как можно нейтрализовать действие того яда, что ты подсыпал в кофе Меррипену.

– Сначала выпустите меня отсюда, – донесся приглушенный ответ.

– Никаких переговоров! Скажи, что нейтрализует яд, черт тебя дери!

– Никогда.

– Лео? – Это был новый голос.

Лео стремительно обернулся. На пороге стояли Амелия, Уин и Беатрикс. Они смотрели на него так, словно у него отросли рога.

Амелия заговорила с достойным восхищения спокойствием:

– У меня к тебе два вопроса, Лео: почему ты послал за мной и почему разговариваешь со шкафом?

– Там Харроу, – сообщил ей брат.

Выражение ее лица изменилось.

– Почему он там?

– Пытаюсь заставить его сказать, как нейтрализовать действие порошка дигиталиса. – Он злобно взглянул на гардероб. – И я убью его, если он мне не скажет.

– Кто отравился дигиталисом? – требовательно спросила Амелия, побледнев как полотно. – Кому-то плохо? Кому?

– Отравить хотели Меррипена, – тихо сказал Лео и поспешил приобнять сестру, прежде чем закончил фразу: – Но по ошибке яд принял Кэм.

Амелия сдавленно закричала:

– Господи! Где он?

– В цыганском таборе. С ним Меррипен.

В глазах Амелии заблестели слезы.

– Я должна пойти к нему.

– Ты ничем ему не поможешь без противоядия.

Уин протиснулась мимо них и шагнула к тумбочке возле кровати. Быстро и решительно она взяла со стола масляную лампу и коробку со спичками и понесла их к гардеробу.

– Что ты делаешь? – воскликнул Лео. – Ему не нужна лампа, Уин.

Проигнорировав его вопрос, Уин сняла с лампы стеклянный плафон и бросила на кровать. То же самое она проделала с медной горелкой, в которой крепился фитиль, открыв таким образом резервуар с маслом. Без колебаний она облила маслом гардероб. Едкий запах горючей жидкости распространился по комнате.

– Ты сошла с ума? – ошеломленно воскликнул Лео. Поражало не только то, что она делала, но и с какой невозмутимостью она себя при этом вела.

– У меня в руках спички, Джулиан, – сказала она. – Быстро говори, что надо дать мистеру Рохану, или я подожгу шкаф.

– Ты не посмеешь! – крикнул Харроу.

– Уин, – сказал Лео, – ты спалишь весь этот чертов дом. Его же только что отстроили после пожара! Одумайся. Отдай мне эти проклятые спички.

Уин решительно покачала головой.

– Мы что, хотим ввести новую традицию встречи весны? Отмечать возрождение природы ежегодным сожжением дома? Образумься, Уин.

Но та угрюмо уставилась на дверь гардероба.

– Мне говорили, Джулиан, что ты убил свою первую жену. Возможно, с помощью яда. И теперь, зная, что ты сделал с Роханом, я в это верю. И если ты не поможешь нам, я поджарю тебя как гренок. – Она открыла коробку со спичками.

Догадавшись, что она, должно быть, блефует, Лео решил ей подыграть.

– Заклинаю тебя, Уин, – с наигранным драматизмом воскликнул он, – не делай этого! Ни к чему… Господи!

Последнее слово он произнес в тот момент, когда Уин чиркнула спичкой и подожгла гардероб.

Она не блефовала, оцепенев от шока, подумал Лео. Она на самом деле намеревалась испечь ублюдка.

Когда первый яркий язычок пламени взмыл к потолку, из глубин шкафа донесся испуганный крик.

– Ладно! Выпустите меня! Выпустите меня! Дубильная кислота. Дубильная кислота! Она в моем саквояже. Выпустите меня!

– Хорошо. Лео, – сказала Уин, чуть запыхавшись, – ты можешь затушить огонь.

Несмотря на охватившую его панику, Лео не смог подавить сдавленный смешок. Она говорила так, словно просила его затушить свечку, а не остановить горение массивного, охваченного пламенем шкафа. Сорвав с себя сюртук, Лео бросился сбивать пламя с двери гардероба.

– Ты сумасшедшая, – бросил он Уин.

На шум и крики прибежали слуги. Один из них, лакей, сбросил с себя куртку и ринулся помогать Лео.

Тем временем женщины спешно занялись поисками черного кожаного докторского саквояжа.

– Разве дубильная кислота и чай не одно и то же? – спросила Амелия. Руки ее дрожали, она никак не могла справиться с защелкой.

– Нет, миссис Рохан, – сообщила ей гувернантка. – Я думаю, что доктор говорил о дубильной кислоте, получаемой из листьев дуба, а не из чайных листьев. – Мисс Маркс успела подхватить саквояж, который Амелия чуть было не опрокинула. – Осторожнее. Он не приклеивает этикетки к пузырькам. – Открыв саквояж, они увидели внутри ящик с ячейками, в которых находились аккуратно расставленные стеклянные пробирки с порошками и жидкостями. Сами пузырьки не были промаркированы, но ячейки, в которых они находились, имели наклейки со сделанными чернилами надписями. Порывшись в саквояже, мисс Маркс достала пузырек с бледно-коричневым порошком. – Вот этот.