Обольсти меня на рассвете

– Это может быть дигиталис, – пробормотал он, – но я не знаю, из чего его получают.

– Из наперстянки, – со спокойной уверенностью сказал ром фуро, но лицо его исказила тревога. – Это смертельный яд. Убивает домашний скот.

– Противоядие есть? – резко спросил Кев.

– Я не знаю, – тихо ответил хозяин кибитки. – Я вообще не знаю, есть ли к нему противоядие.

Глава 21

Отправив слугу за деревенским доктором, Лео решил сам сходить в цыганский табор и посмотреть, как обстоят дела с Роханом. Бездействие его угнетало. И он очень волновался за Рохана, на котором, казалось, держалась вся семья.

В холле к нему подошла мисс Маркс. За руку она держала горничную. Девушка была бледна, и глаза у нее были красными от слез.

– Милорд, – быстро проговорила она, – я требую, чтобы вы прошли с нами в гостиную. Вы должны…

– При вашем хваленом знании этикета, Маркс, вам следовало бы знать, что никому не позволено указывать хозяину дома, что он и кому должен.

Гувернантка нетерпеливо скривила губы.

– Плевать на этикет. Это важно.

– Хорошо. Вижу, учить вас бесполезно. Но скажите мне то, что собирались, здесь и сейчас – у меня нет времени для салонной болтовни.

– В гостиной, – настойчиво повторила она.

Лео закатил глаза к потолку, однако все же последовал за гувернанткой и горничной в гостиную.

– Предупреждаю вас, что, если вы тащите меня для обсуждения каких-то тривиальных домашних проблем, не сносить вам головы. У меня сейчас есть срочное дело, которое…

– Да, – перебила его мисс Маркс, когда они вошли в гостиную, – мне об этом известно.

– Известно? Черт возьми, миссис Барнстабл никому не должна была об этом рассказывать.

– Тайны под лестницей долго не хранятся, милорд.

Лео смотрел на прямую спину гувернантки, испытывая то же раздражение, что всегда испытывал в ее присутствии. Она была как зуд в том месте на спине, до которого никак не дотянуться, а почесать хочется. Это чувство имело определенное отношение к узлу русых волос на затылке, что были с такой жестокой беспощадностью стянуты и заколоты. И еще к узкому торсу, тоненькой, затянутой в корсет талии и безупречно чистой и бледной коже. Он не мог заставить себя не думать о том, во что бы она превратилась, если ее расшнуровать, расколоть и распустить. И еще убрать очки. Делать с ней такое, от чего она бы вся стала розовой, жаркой и совсем не такой спокойной.

Да, именно так. Он хотел лишить ее покоя. Не раз и не два. Господи, что же с ним творится?

Как только они зашли в гостиную, мисс Маркс закрыла дверь и похлопала горничную по предплечью узкой изящной рукой.

– Это Сильвия, – сообщила она Лео. – Она видела нечто необычное сегодня утром, однако боялась кому-то об этом рассказать. Но, услышав о болезни мистера Рохана, она пришла ко мне с этой информацией.

– Зачем было столько ждать? – раздраженно спросил Лео. – Ясно же, что обо всем подозрительном надо докладывать сразу.

Мисс Маркс ответила с раздражающим спокойствием:

– Никто не вступится за служанку, которая случайно увидит что-то, чего ей видеть не следует. И, будучи девушкой разумной, Сильвия не хотела, чтобы из нее сделали козла отпущения. Вы даете нам гарантии того, что Сильвия не пострадает, если расскажет вам о том, о чем собиралась молчать?

– Даю слово, – сказал Лео. – Что бы там ни было. Рассказывай, Сильвия.

Горничная кивнула и прижалась к мисс Маркс, словно искала в ней поддержку. Сильвия была настолько тяжелее хрупкой гувернантки, что просто удивительно, как они обе не опрокинулись.

– Милорд, – заикаясь, проговорила девушка, – сегодня утром в буфетной я полировала вилки для рыбы и, когда понесла их в комнату для завтрака, чтобы положить на буфет – для филе из палтуса, – увидела мистера Меррипена и мистера Рохана. Они были на террасе и разговаривали. А доктор Харроу был в комнате. Он за ними наблюдал…

– И?.. Дальше что? – поторопил девушку Лео. У той дрожали губы.

– И мне показалось, что я видела, как доктор Харроу положил что-то в кофейник мистера Меррипена. Он полез за чем-то в карман и достал оттуда такую маленькую склянку, какие стоят на полках в аптеке. Но все произошло так быстро, что я не могу точно сказать, что он сделал. А потом он обернулся и посмотрел на меня. Я как раз входила в комнату. Я сделала вид, что ничего не видела, милорд. Я не хотела неприятностей.

– Мы думаем, что, возможно, Рохан выпил отравленный кофе, – сказала гувернантка.

Лео покачал головой:

– Мистер Рохан не пьет кофе.

– А разве не может такого случиться, чтобы сегодня утром он сделал исключение?

Нотки сарказма в ее голосе особенно раздражали Лео.

– Все возможно. Но это на него не похоже. – Лео вздохнул. – Проклятие. Я постараюсь выяснить, что именно сделал Харроу, если он вообще что-нибудь сделал. Спасибо, Сильвия.

Когда Лео вышел из комнаты, он едва не выругался, обнаружив, что мисс Маркс идет за ним по пятам.

– Не надо за мной ходить, мисс Маркс.

– Вы нужны мне.

– Идите куда-нибудь и свяжите что-нибудь. Проспрягайте глагол. Идите и делайте что-нибудь – что обычно делают гувернантки.

– Я бы не стала досаждать вам своим присутствием, – ехидно заметила гувернантка, – если бы у меня была хоть какая-то надежда на то, что вы самостоятельно справитесь с ситуацией. Но, глядя на вас, я могу сделать лишь одно заключение: вы ничего не можете без моей помощи.

Лео спросил себя, позволяют ли себе другие гувернантки разговаривать с хозяином дома в таком тоне. Пожалуй, все же нет. Почему, черт возьми, его сестры не могли нанять в гувернантки тихую любезную женщину, а не эту осу?

– У меня есть способности, которые вам никогда не повезет ни увидеть, ни оценить, Маркс.

Она презрительно фыркнула, продолжая идти за ним следом.

Дойдя до комнаты Харроу, Лео лишь для вида постучал и тут же вошел внутрь. Гардероб был пуст, и возле кровати стоял открытый сундук.

– Прошу прощения за вторжение, Харроу, – сказал Лео, почти не стараясь притворяться любезным, – но возникла неприятная ситуация.

– В самом деле? – Доктор Харроу совершенно не выглядел удивленным.

– Кое-кто заболел.

– Это неприятно. Я хотел бы помочь, однако, чтобы попасть в Лондон до полуночи, я должен вскоре уехать. Придется вам найти другого врача.

– Но врачебная этика обязывает вас помогать тем, кто нуждается в вашей помощи, – с раздраженным недоумением проговорила мисс Маркс. – Как насчет клятвы Гиппократа?

– Исполнение клятвы не является обязательным. И в свете недавних событий у меня есть полное право не оказывать вам никаких услуг. Вам придется найти другого врача, который о нем позаботится.