Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

Обстановка прояснилась только спустя полчаса, когда в штаб базы перезвонил телефонист батареи и, извинившись, сообщил, что «отлучался в рукопашную».

Как выяснилось, напоровшись на колючую проволоку и мины, противник начал обходить батарею с двух сторон. Двенадцать матросов, отбивавших противника от батареи, вынуждены были перенести огонь на фланги, и румыны, воспользовавшись ослаблением огня перед батареей, стали преодолевать проволочное заграждение и минное поле. Выскочившие из казематов оставшиеся 8 матросов отбросили противника за заграждение, выиграв немного времени, необходимого для подрыва орудий.

Практически одновременно во фланг румынам ударили и матросы, посланные Осиповым. Теперь пришла очередь румын откатываться назад. Удар моряков, поддержанный пулеметным огнем с двух направлений, был настолько сильным, что матросам удалось не только отбросить противника, но и сомкнуть фланг с погранполком. Во время этого боя погиб и бывший командир батареи, командовавший батальоном морского полка, капитан Кузнецов.

Одесская дивизия (30 августа — 11 сентября)

В самый разгар боев в Восточном секторе командование оборонительного района приняло решение создать новую стрелковую дивизию, которая получила наименование Одесской. Решение это носило в основном формальный характер. Командование ООР, получившее морем в течение последних трех дней 10 000 человек пополнения в составе маршевых батальонов, могло бы сформировать из них новую дивизию, хотя бы и половинного состава, оставив для этих целей хотя бы половину прибывшего пополнения, но не имело для этого ни нужного количества техники и вооружения, ни командных кадров.

Поэтому все прибывшие подкрепления были распределены по секторам, хотя нигде, кроме Восточного сектора, крайней необходимости в принятии такого решения не было. Поэтому создание Одесской дивизии по сути свелось лишь к реорганизации структуры управления Восточным сектором обороны. Теперь правый фланг оборонительного сектора должна была защищать не сводная группа, а дивизия, как это и было принято в остальных двух секторах.

Создание новой дивизии было решено начать с вопроса о ее командире. Кандидатура командовавшего сектором с самого начала труднейших боев за него комбрига Монахова была в последний момент отклонена командующим ООР Жуковым и, соответственно, командующим Приморской армией генерал-лейтенантом Софроновым.

В приказе командования ООР № 9 о создании дивизии уже впечатанная фамилия Монахова была зачеркнута и заменена на фамилию другого кандидата на эту должность [203] .

Вместо отклоненного Жуковым комбрига была предложена кандидатура полковника Коченова. Кто именно предложил его на эту должность, неясно. Жукову Коченов был хорошо известен, так как являлся начальником гарнизона Одессы, обязанности которого до него исполнял сам Жуков. Генерал-лейтенант Софронов знал Коченова не менее хорошо, так как до назначения начальником гарнизона тот являлся комендантом ТИУР, состав которого был влит в Приморскую армию. В любом случае Жуков его кандидатуру одобрил, и в ночь на 30 августа Коченов был вызван на КП Приморской армии к ее командующему Софронову. Кроме генерал-лейтенанта на КП находились начальник штаба Приморской армии Крылов, члены Военного совета ООР Азаров и Воронин и член Военного совета Приморской армии Кузнецов.

203

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 3, л. 35.

Командующий армией поинтересовался у Коченова, сможет ли он командовать дивизией в Восточном секторе. Коченов ответил, что «пока там не дивизия, а некий конгломерат», на что ЧВС ООР Воронин заметил, что «командовать нормальной дивизией всякий сумеет» и пояснил что наступательные действия от дивизии не требуются: «Там, между лиманами и морем, нам нужен новый укрепрайон. Пусть не по названию укрепрайон — по существу! С обыкновенной полевой фортификацией вместо дотов. Но с очень продуманной системой огня».

Организовывать «укрепрайон» Коченову было не из чего: все артиллерийское и пулеметное вооружение ТИУР давно было распределено по частям Приморской армии в качестве усиления, но согласие на командование Коченов, естественно, дал. Военкомом дивизии был утвержден бригадный комиссар Аксельрод, начальником штаба — полковник Захарченко. Комбриг Монахов [204] был назначен начальником гарнизона города вместо Коченова.

Во вновь создаваемую дивизию включались в качестве стрелковых полков 26-й пограничный, 1-й морской и временно — 54-й Разинский (который после замены его еще не сформированным 1327-м стрелковым полком надлежало вернуть 25-й Чапаевской дивизии, которая без него была способна только к оборонительным действиям) и 1-й батальон 136-го запасного полка — т. е. части, уже находившиеся на позициях. Также в дивизию вошли 64-й отдельный пулеметный батальон [205] и остатки 249-го конвойного батальона. Крайне обескровленные предыдущими боями полки дивизии были пополнены 1500 бойцов из прибывших маршевых батальонов и одесскими ополченцами. 1327-й СП было решено передать дивизии после того, как он будет сформирован.

204

Так и не прошедший переаттестации и остававшийся комбригом даже в 1942 г., когда уже командовал дивизией.

205

Единственный из пульбатов Тираспольского укрепрайона, не распыленный по частям Приморской армии.

Артиллерии у новоиспеченной дивизии имелось явно недостаточно — всего лишь подвижная батарея на тракторной тяге, ранее входившая в состав Дунайской флотилии. Поэтому Приморская армия собиралась передать дивизии 983-й артполк, с 36 орудиями.

Однако передача обоих полков сильно затянулась. 11 сентября, когда дивизия была переименована, согласно предписанию заместителя Наркома обороны Щаденко в 421-ю стрелковую, оба полка только значились в ее штатном расписании.

Одновременно с переименованием дивизии была изменена и нумерация части входивших в нее полков. 1-й полк морской пехоты стал 1330-м стрелковым, а 26-й полк погранвойск НКВД — 1331-м стрелковым. Проведенные переименования затронули и кавдивизию, ставшую 2-й кавалерийской. Окончательно формирование новой дивизии было завершено только после операции по высадке Григорьевского десанта.

План экстренной эвакуации (30 августа)

Прорыв противника на позиции 21-й батареи произвел сильное впечатление на все командование Одесского оборонительного района. Имевшиеся в распоряжении противника силы были неизвестны, но они могли оказаться вполне достаточными для того, чтобы, прорвавшись через Пересыпь к порту, отрезать от него войска Западного и Южного секторов. За подобные предположения говорил и случай, произошедший уже во время заседания Военного совета. Оператор штаба армии, направленец по Восточному сектору [206] капитан Харлашкин, прервав доклад начальника штаба Приморской армии полковника Крылова, доложил:

206

Офицер штаба, отвечающий за сбор поступающий информации из сектора и передачу распоряжений в него.

«Командир погранполка Кудряшев сообщает, что видит со своего наблюдательного пункта движение колонны противника по Приморскому шоссе в сторону фронта. Просит ударить артиллерией».

Колонна противника была разгромлена огнем крейсера «Червона Украина».

Было собрано совещание членов Военного совета, на котором командующий Приморской армией Софронов оценил создавшееся в Восточном секторе положение как критическое. Командир базы Кулишов по поручению командующего ООР Жукова приказал начальнику штаба базы Иванову и коменданту порта Романову к утру приготовить расчеты на экстренную эвакуацию Приморской армии.

Подобные расчеты были сделаны исходя из того, что в случае экстренной эвакуации тяжелую технику и тыловое имущество придется бросить и уничтожить. Во второй половине ночи расчеты на экстренную эвакуацию были вчерне закончены и представлены командиру базы. Без тылов армию и базу можно было эвакуировать за три ночи с высадкой на мысе Тендра и в районе Ак-мечети — т. е. в ближайших пунктах, не занятых противником и пригодных для выгрузки войск.

Старшим по приему войск предполагалось назначить командира отряда кораблей Северо-западного участка Черного моря, контр-адмирала Вдовиченко.