Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

При отходе боевых частей ООР на посадку их прикрытие с суши, которое сначала вообще хотели поручить истребительным отрядам в итоге решили осуществлять «арьергардными батальонами, выделяемыми командирами частей, занимающими оборону на баррикадах».

На переходе караваны тихоходных каботажных судов должны были прикрываться кораблями ЧФ. На всякий случай было максимально увеличено число дымзавесчиков [208] , которые должны были прикрывать места посадки и высадки для затруднения ведения противником прицельного огня.

208

Их роль должны были выполнять все эсминцы, тральщики, охотники, сторожевые корабли и торпедные катера, а также самолеты авиации ООР и ЧФ.

В целом план весьма напоминал авантюру, был сильно недоработан и вполне мог кончиться катастрофой. Подписал план замначштаба ООР и начштаба ОВМБ каперанг Иванов 4 сентября, но предусматривалось, что одобрить его в письменном виде должны были командующий ООР и члены Военного совета, для чего были сделаны соответствующие графы.

И даже после ликвидации непосредственной опасности на плане имелась карандашная пометка: «Передать в оперотдел штарма Приморской в личный сейф начштарма» 11.10.41. [209] .

209

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 12, л. 14–20.

Однако план экстренной эвакуации так и остался невостребованным. Несмотря на то, что судьба осажденного города еще два дня висела на волоске, необходимости покинуть город из-за давления противника так и не возникло. Вовремя доставленные подкрепления и мужество бойцов, сумевших продержаться до их ввода в бой, переломили ход сражения в тот момент, когда казалось, что шансов на это уже нет.

Но непригодившийся план, при всем его несовершенстве, все же не был составлен зря. Он подстраховал Приморскую армию от полного уничтожения в случае неблагоприятного исхода боев за город. Командующий Одесским оборонительным районом своевременно подготовился к ситуации, с возможностью возникновения которой не желало считаться ни командование Черноморского флота [210] ни сама Ставка Верховного Главнокомандования.

210

А Октябрьский, по воспоминаниям контр-адмирала в отставке Деревянко, нетерпимо относился к самому слову «эвакуация».

На волоске Последние удары (31 августа — 1 сентября)

На рассвете 31 августа в Одессу в сопровождении эсминца «Сообразительный», тральщика и трех малых охотников пришел транспорт «Днепр», доставивший еще 3000 человек пополнения. В это время враг продолжал теснить советские части в Восточном секторе. Румыны продолжали наступать силами 13-й и 15-й дивизий [211] .

Противник ворвался в Фонтанку и продолжал теснить погранполк, отошедший за несколько суток с начала румынского наступления почти на 14 км, к мысу Е, одной из самых стратегически важных точек, способных заметно повлиять на ход всей дальнейшей обороны города [212] .

211

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 77, 78.

212

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 177.

Захват этого мыса, с которого просматривались причалы Одесского порта, позволил бы эффективно корректировать огонь вражеской артиллерии непосредственно по разгружающимся кораблям, организовать артиллерийскую блокаду и разрушение порта, что привело бы к сокращению снабжения армии. Захват же самого порта означал бы отсечение от него войск армии и частей базы, что привело бы к неминуемой катастрофе.

В Межлиманье, где румыны накануне захватили Прицеповку, батальоны запасного и 54-го полков были вынуждены отойти в Протопоповку. Во второй половине дня батальоны были выбиты и из Протопоповки, и из Поваров и оказались прижаты к высоте 52,5, рядом с Жеваховой горой, в трех километрах от Пересыпи. При потере этой точки с нее также становилась возможной корректировка огня по порту. Просматривался порт и с крыш занятой румынами Фонтанки.

Уже во второй половине дня, подтянув тяжелые батареи, противник пристрелял вход в порт, чтобы иметь возможность поражать проходящие через него суда, даже если они будут прикрыты дымзавесой. Вскоре начался прицельный обстрел и стоящих в гавани кораблей. Командование базой в спешном порядке стало укрывать их за высокими сооружениями — складами и холодильником, — там они пока не просматривались противником и поэтому поразить их даже при ведении огня с разных направлений было труднее.

Выбранная румынами тактика принесла успех уже на следующий день, когда эсминец «Шаумян», входя в гавань для ремонта, получил прямое попадание снаряда в мостик.

О сложившейся ситуации было доложено Военному совету ЧФ, который в свою очередь поставил в известность наркома ВМФ. В ответ замнаркома ВМФ адмирал Галлер и Военный совет ЧФ прислали радиограммы с рекомендациями создавать резервные причалы в районе Аркадии. Строительство таких причалов, в соответствии с полученными указаниями, было развернуто немедленно.

На оба участка прорыва тут же было направлено подкрепление, но на всякий случай командующий Приморской армией приказал перевести штаб Восточного сектора из Лузановки на завод им. Красина, расположенный на восточной окраине Одессы. Завод был расположен как раз напротив Межлиманья, и руководить оттуда боевыми действиями, приблизившимися к городу, было удобно. Таким образом Восточный сектор установил своеобразный печальный «рекорд»: его штаб, единственный из штабов секторов, отступил непосредственно на окраины города.

Погранполк откатился на высоту 47,4, расположенную в полутора километрах от мыса Е. Захват этого мыса, с которого просматривались причалы Одесского порта, позволил бы эффективно корректировать огонь вражеской артиллерии непосредственно по разгружающимся кораблям.

Помимо этого, румыны могли просто уничтожить полк на позициях — правый его фланг упирался в море, а в тылу находился берег залива: возможностей для отхода больше не было.

В качестве немедленных мер по стабилизации обстановки было решено усилить артиллерийскую поддержку погранполка и батальонов, находящихся в Межлиманье. На оба участка добавили по одному кораблю и береговой батарее. Для поддержки 26-го погранполка, находившегося в наиболее угрожаемом положении, был выделен крейсер «Червона Украина», также его дополнительно поддержали огнем один из дивизионов артиллерии Приморской армии и часть береговой артиллерии.

Два крейсера, пять эсминцев и две канонерские лодки, сосредоточившись в Одесском заливе в районе Пересыпи, повели непрерывный огонь по противнику. Под прикрытием непрекращающегося огня девяти кораблей, задачей которого было не дать противнику сосредоточиться для перехода в наступление, измотанные части поспешно закреплялись на высотах, к которым им пришлось отступить.

Командующий армией генерал Софронов сообщил комбригу Монахову, что утром, с приходом маршевых батальонов, выделит сектору тысячу штыков. Чтобы части смогли продержаться до их подхода, командующий ООР отдал распоряжение кораблям и береговой артиллерии вести огонь в течение всей ночи. Огонь велся по заявкам командиров полков, которые всю ночь провели на позициях, маневрируя огнем приданной артиллерии по угрожаемым участкам. В целях максимального повышения эффективности огня корректировочные посты, уже имевшие определенный опыт ночных действий, всю ночь корректировали огонь по указываемым им целям. Как сказал начальнику штаба Приморской армии полковнику Крылову начальник штаба ОВМБ Иванов, «корпосты в Восточном секторе предупреждены, что от них может зависеть судьба Одессы».

Из всех ночей осажденной Одессы эта, пожалуй, была наиболее тревожной. До самого рассвета со стороны рейда доносился грохот канонады 8 боевых кораблей (эсминец «Фрунзе» с наступлением темноты ушел с конвоем), а через город в восточном направлении летели снаряды береговой артиллерии.

Конвой в составе трех транспортов — «Березины», «Чапаева» и «Армении», доставивший, помимо боеприпасов и вооружения, ожидаемое очередное пополнение в количестве 2 тыс. человек, задержался в пути и в результате был обстрелян целых три раза — в море, при входе в порт и непосредственно у причалов. При поддержке огня «Червоной Украины» и «Сообразительного», пытавшихся подавлять вражеские батареи, транспорты удалось разгрузить, избежав потерь.

Оставшиеся корабли продолжали поддержку полков, помогая своим огнем отражать румынские атаки, которые возобновились с рассветом. Однако силы противника после недели непрерывных боев тоже были на исходе. Командиры морского и пограничного полков Осипов и Кудряшев в утренних докладах в штаб базы сообщили, что интенсивность атак противника значительно слабее, чем накануне, и занимаемые позиции удерживаются надежно [213] .

Еще более оптимистичный доклад поступил из Межлиманья. Оттуда сообщили, что батальоны не только больше не отойдут, но и в состоянии вернуть часть потерянных позиций. Командующий ООР Жуков и член Военного совета ООР Воронин немедленно выехали на Жевахову гору, чтобы разобраться в реальности таких перспектив на месте. Командовавший батальоном 54-го полка, старший лейтенант Волошко заверил командующего, что батальон в состоянии перейти в контратаку. Адмирал приказал перенацелить на поддержку участка, прикрываемого уже двумя эсминцами, и третий — вооруженный 130-мм орудиями «Беспощадный». К 16.00 батальон Волошко действительно смог взять Протопоповку, овладев участком от нее до высоты 66,3 [214] .

213

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 81–83.

214

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 86.