Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

Мотострелковая же рота батальона нанесла удар на участке 287-го СП. Для усиления ее удара командир полка Ковтун-Станкевич бросил в бой полковую разведку и комендантский взвод. Не ожидавший контратаки противник был опрокинут и оставил на поле боя 12 пулеметов и 3 миномета.

7-й полк смог удержаться на занимаемых позициях.

Для отражения наступления противника с максимальной интенсивностью использовалась авиация. 69 ИАП, «имея большое перенапряжение», произвел 104 самолето-вылета и налетал 71 час, в основном штурмуя войска противника. Румынская авиация оказывала яростное сопротивление. В воздушных боях один истребитель полка был потерян и были сбиты два румынских истребителя.

Ночью в бой были брошены и ПО-2 гражданского воздушного флота, пытавшиеся бомбить позиции румынской артиллерии.

На следующий день давление противника на левый фланг оборонительного района значительно усилилось. Основной удар румыны наносили восточнее Дальника, как это часто бывало, встык между полками: на этот раз между 31-м и 287-м, нанося удар в направлении Болгарских хуторов и Дальника. Вспомогательные удары наносились по высоте 63,3 и по позициям 7-го полка. Атаки противника были отбиты почти на всем протяжении Южного сектора, но сделать это удалось лишь ценой больших потерь. В 287-м СП после дневного боя в батальонах осталось по 50–55 человек.

На участке 7-го полка, где румыны нанесли удар встык с Западным сектором, удержать позиции не удалось. Румыны заняли высоту 76,5. Полк отошел правым флангом к высоте 71,5. В строю в нем оставалось 300 человек, и восстановить положение он уже не мог, хотя и получил такую задачу. Перспектива еще одного прорыва беспокоила и командование сектора, и командование армии [269] .

Начальник штаба ООР генерал-майор Шишенин по-прежнему находился в Южном секторе без права что-либо решать самостоятельно и вынужден был бороться с командованием Приморской армии за каждый батальон, выделяемый сектору.

269

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 170, 171.

Оценку итогов этого дня в переговорах по телеграфу с начштаба Приморской армии полковником Крыловым он делал крайне осторожно, прекрасно понимая, что ситуация в секторе находится на грани катастрофы.

Тактика румын, наносивших на одном участке удары полками разных дивизий, озадачивала обоих начальников штабов, не знавших, присутствуют на участке сектора остальные полки этих дивизий или нет. В конце концов было решено, что «показания пленных приводят к выводу, что в языке действует сводная 8-я ПД, укомплектованная за счет других дивизий и 10 ПД два ПП, один ПП — 14 ПД, а также на подходе 6 ПД возможность действия ее — 14.9.41», что в общем было сильным преувеличением — ввод в бой такого количества частей на самом деле не фиксировался.

Сектор, как обычно, имел только наступательные задачи, хотя решать их был уже не в состоянии. Поэтому Шишенин сообщил, что части сектора будут в готовности перейти в наступление к 14.00 одним батальоном 287-го СП и 20-м КП, но «необходимо подбросить 76 и 122-мм снарядов, иначе едва ли будет целесообразным начинать наступление». На всякий случай начальник штаба ООР пояснил, что такое решение принято начальником Южного сектора генерал-майором Петровым [270] .

270

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 216.

Несмотря на серьезность положения, командование армии изъяло из подчинения Южного сектора сводный отряд пограничников и моряков и снова передало его начальнику Западного сектора Воробьеву [271] .

Положение у высоты 71,5 начальники штабов расценили как очень серьезное, не исключая «возможность, что противник будет стремиться расширить прорыв», но выводы из этого сделали абсолютно различные:

«Ш: Считаю положение 25 СД стократ серьезнее, чем Воробьева.

271

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 173, 174.

К: Командарм ни в коем случае не соглашается отдать Вам свой последний резерв, и тем более сейчас, (когда) доложено, что пр-к прорвался (в) направлении выс. 71, 5, до двух б-нов. Таким образом, между 7-м КП и 90 СП образовался разрыв, который нужно предложить Воробьеву ликвидировать» [272] .

Такое решение было все же лучше, чем ничего — Южный сектор избавлялся от необходимости ликвидации прорыва на стыке с соседом, но проблему в целом оно не решало и угрозу катастрофы не предотвращало.

272

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 217.

И если прорыв к Дальнику был еще относительно дальней перспективой, то занять Болгарские хутора противник мог уже в любой момент, а это означало окружение 31-го стрелкового полка, находившегося на левом фланге Чапаевской дивизии. Командовавший сектором генерал-майор Петров лично доложил Софронову о возможной угрозе окружения.

— Что Вы предлагаете? — поинтересовался командарм.

— Надо чем-то поступиться. Прошу вашего разрешения отвести левый фланг на рубеж Сухого лимана. Сократится ширина фронта, и я его смогу еще некоторое время удерживать. Будет более эффективным огонь не только поддерживающей меня артиллерии, но и береговых батарей.

Принять такое решение самостоятельно Софронов не мог, так как это означало постоянный обстрел города и порта с южной стороны, и доложил об угрозе прорыва Жукову. Но и командование ООР не могло самостоятельно решить вопрос о переносе линии обороны ближе к городу.

Создавшееся положение было изложено в телеграмме, которую в силу важности сложившейся ситуации Военный совет ООР в ночь на 14 сентября решил послать не только Военному совету Черноморского флота, но и наркому ВМФ, и в Ставку Верховного Главнокомандования:

«Противник получает пополнение. Подбрасывает новые дивизии. Под давлением его превосходящих сил создается опасность отхода наших частей на рубежи Гниляково, Дальник, Сухой лиман. Население, аэродромы, город, порт, корабли будут нести огромные потери от артогня противника. Наша авиация вынуждена будет перебазироваться в Крым. Созданная из местных ресурсов 421-я стрелковая дивизия имеет недостаточное количество пулеметов, артиллерии. Остальные дивизии также нуждаются в пополнении пулеметами и артиллерией. Все стрелковые части имеют 42 % недокомплекта начсостава. Полученные маршевые батальоны влиты в части полностью. За месяц обороны потери только ранеными — 25 тыс. За 12 сентября только ранеными (учтенными в госпиталях) потеряно 1900 человек. Для обеспечения от прорыва и от артиллерийского обстрела аэродромов, города и порта необходима одна стрелковая дивизия, а также дальнейшее пополнение маршевыми батальонами и вооружением».

На всякий случай Военный совет ООР опять несколько сгустил краски — отход на линию Сухого лимана не грозил перебазированием авиации ООР в Крым. По сути, телеграмма являлась криком о помощи, но Ставка и ее оставила без ответа. Поэтому 14 сентября Военный совет ООР самостоятельно принял решение об отводе левофланговых частей Южного сектора на рубеж Сухого лимана. Помимо этого было решено максимально укрепить главный рубеж обороны на участке Южного сектора, чтобы ни в коем случае не допустить его прорыва.