Оборотная сторона героя

После того, как бойцы покружили друг напротив друга, Уборщик схватил ногу противника и повалил его на мат. Хук сумел вырваться и подняться, но самбист захватил его спину. Черноволосый с усилием разжал руки противника, освободился, в одно мгновение развернулся и встретил соперника сильным ударом колена в корпус. Самбист согнулся, но успел сгрести Хука в клинч. И вот там, в клинче, Хук, казалось, снова потерялся, словно не понимая, что и в такой позиции следует продолжать сражаться. А Уборщик тут же сообразил, что вот оно – его преимущество, и обрушил на Хука град жесточайших ударов по рёбрам.

Жанне казалось, что она почти слышит, как трескаются кости. Девушка зажмурилась, не желая видеть продолжение. Потому пропустила кульминацию. Когда зрители поражённо ахнули и журналистка открыла глаза, она увидела только, что самбист лежит на матах, а над ним, согнувшись от боли в боку, стоит Хук.

– Молодец, не прогадала, – недовольно оборонил Игорь.

Жанна не сразу поняла, про что это он. Потом сообразила – она же выиграла! Она поставила на то, что Хук выйдет в финал.

Ах, да, финал… Вспомнив первоначальную цель своего прихода сюда, журналистка немедленно обратила всю мощь своего обаяния на Игоря.

И тот не устоял. На выходе из ПТУ небрежно осведомился, не желает ли Жанна как-нибудь встретиться. "В менее кровавой обстановке", – со смешком уточнил он, открывая дверь машины. Журналистка окинула цепким взглядом ярко-жёлтый купе "Ягуар" и подавила улыбку. Вот уж действительно, ничто не выдает в мужчине кризис среднего возраста сильнее, чем наличие спортивного автомобиля неприлично яркого цвета.

– Нет, – покачала головой Жанна и ослепительно улыбнулась: – Мне обстановка очень понравилась! Всё это, – сделала она неопределенный жест рукой и, томно прикрыв глаза, с придыханием продолжила, – так возбуждает!.. Давай, мы с тобой встретимся завтра на финале. Он ведь в этом году в казино "Прайм" будет, да?

– У тебя есть приглашение?

– Нет, – захлопала ресницами Жанна, надула губки и кокетливо бросила: – Но я надеялась, что, может, ты меня пригласишь…

Игорь опешил. Похоже, он никак не рассчитывал, что первое же свидание потребует от него таких значительных расходов.

– Я слышала, там шикарный ночной клуб и хороший ресторан, и на время турнира казино будет закрыто для обычных посетителей, – жарко зашептала Жанна на ухо своему спутнику, доверительно положив руку ему на плечо. – И там особый дресс-код, а я давно мечтала, чтобы появился повод показаться в своем вечернем платье, а то ведь такие туалеты и надеть некуда… Ах, Игорь, видел бы ты это платье – длинное, из прозрачного гипюра, с глубоким декольте и та-аким глубоким вырезом на спине… А рядом – та-акой представительный мужчина…

Жанна прикусила язык, испугавшись, что перегнула палку с последней фразой. Однако обошлось – Игорь проглотил фальшивую лесть и не поперхнулся.

– Хорошо, – помявшись, согласился он. – Я достану второе приглашение. Финал завтра вечером, так что давай созвонимся завтра утром и договоримся о встрече. Тебя подвезти?

"Подвезти. На аванс рассчитывает", – хмыкнула про себя Жанна. Ну уж нет. Конечно, ради хорошей сенсации она была готова на многое. Но не на всё.

– Спасибо, я на своей машине, – свободно соврала журналистка, порывисто потянулась к лицу Игоря и расчётливо помедлила, прикоснувшись губами к щеке. – Жду звонка, – игриво бросила она на прощание и медленно продефилировала вдоль припаркованных на обочине автомобилей, ожидая, когда ее "спонсор" уедет.

В душе девушка ликовала – вот так, господа опытные папарацци "Наших будней", никто на супер-элитный, супер-закрытый финал подпольных боев без правил пробраться не смог, а у неё, молодой, подающей надежды журналистки, получится!

Добравшись до дома, Жанна уселась за компьютер и перекачала сделанные в ПТУ фотографии. Мысли о Хуке так её и не оставляли. Они назойливо жужжали в голове, призывали сосредоточиться и вспомнить что-то важное.

Журналистка нетерпеливо листала снимки, ища те, на которых запечатлела этого парня. Остановилась на одном, сделанном крупным планом, в анфас. Некоторое время разглядывала его, затем ахнула и схватилась за телефон.

Рука замерла в миллиметре от трубки. Куда звонить? В полицию за вознаграждением? Или все-таки Арагорну? Как бы упорно он не отмалчивался, Жанна была уверена – за поисками этого парня стоит таинственная организация, на которую работает её бывший.

Корыстные интересы Жанны вступали в борьбу с соображениями морально-этического характера не впервые, но журналистка никогда наверняка не знала, которые победят. Правда, статистика показывала, что первые выигрывали куда чаще.

А в этот раз?.. ГЛАВА 12 Полковник Непыренко не без оснований считал, что создал эффективную схему кражи оружия, и справедливо гордился тем, как это ловко и, главное, незаметно это у него получается. Да к тому же уже столько лет! И ещё столько будет работать, если он продолжит придерживаться своих правил: планируй аккуратно, путай бумажные следы тщательно, действуй осторожно и воруй умеренно. Пожалуй, именно так бы оно и вышло – огромная, неповоротливая военная машина могла бы вообще никогда не узнать о махинациях одного из штабных полковников, если бы не помог случай. Непредвиденный и, как это обычно случается, совершенно нелепый. На бескрайних сибирских просторах разбросано немало некогда секретных объектов – заводов, лабораторий, научно-исследовательских центров. Большинство из них мирно доживают свой век в совершенно иной ипостаси. Оружейные заводы переоборудованы под производство презервативов, здания лабораторий перестроены в ночные клубы, кабинеты НИИ сданы под офисы и магазины. Совсем немногие из них по-прежнему выполняют своё исконное предназначение. Именно в одном из таких НИИ несколько лет проводились серьезные исследования, приведшие к созданию нового, уникального прибора слежения, которое военное ведомство намеревалось взять себе на вооружение. Первый экспериментальный экземпляр занимал совсем немного места: он умещался в чемоданчике для ноутбука и был готов к отправке в Москву. Финансы в вооруженных силах издавна распределяются неравномерно. Огромные средства выделяются на показательные парады или пошив всем военнослужащим новой формы от известного кутюрье; одновременно с этим практикуется жесткая экономия на мелочах. Именно такими правилами экономии руководствовался начальник НИИ, когда решил отослать контрольный экземпляр новой разработки не нарочным транспортом, а с "попуткой". Тем более что "попутка" выглядела очень внушительно: из соседней воинской части в Москву отправлялась партия оружия с серьёзным сопровождением. И на бензине можно сэкономить, и на охране чрезвычайно ценного предмета – что может быть лучше, чем усиленный конвой, сопровождающий переправляемое оружие? Только вот именно на эту самую партию оружия и положил глаз осторожный полковник Непыренко. И важный, дорогостоящий, секретный экземпляр новейшей технологии сгинул на бескрайних российский просторах вместе с остальным оружием, оставив после себя запутанный след частой смены конвоев, многочисленных актов приёмки-передачи и небрежно заполненных накладных. Будь дело только лишь в оружии, пожалуй, как и прежде, никто бы не обратил внимание на пропажу одной партии. А если бы даже и заметил и попытался отследить, бросил бы на полдороге, отчаявшись распутать сложный бумажный след, заботливо сотворённый предусмотрительным полковником. Совсем другое дело, когда исчез не просто плод многомиллионных вложений и многолетних исследований, но ещё и стратегически важная, секретная разработка. Расследованием его пропажи занялись не рядовые штабные офицеры, а служащие специализированного подразделения военной прокуратуры, профессионалы, которых не так просто сбить со следа. И в один прекрасный день в кабинет Непыренко вошёл аккуратно стриженый, безупречно отглаженный вежливый молодой майор и, отдав честь старшему по званию, достал свои корочки. На полковника даже не пришлось давить – не на шутку перепуганный, Непыренко даже не запирался. Вежливый майор задавал вопросы и не спеша заполнял бланки протоколов, полковник с готовностью отвечал, а в мыслях с тоской прощался с так и не купленным домиком в Коста Рике с видом на солнечный пляж и океан. Однако, даже делая чистосердечное признание с надеждой смягчить грядущее наказание, Непыренко не говорил больше, чем нужно. Он был не дурак и быстро заметил, что вежливого майора интересовала именно последняя партия оружия, а не длившиеся долгие годы хищения. Потому, без сожаления сдавая цыгана, полковник испытывал искреннее и ни с чем несравнимое облегчение – ему не пришлось выдавать своих постоянных клиентов. Расскажи он о них, те бы ему этого не простили и непременно подкорректировали бы любое наказание, вынесенное военным судом – в худшую для него, Непыренко, сторону. Пусть не будет домика в Коста Рике, пусть не придётся больше проворачивать доходные махинации, да чёрт с ним, пусть и звания лишат, и с армии погонят – зато жив. И даже если накажут с конфискацией – всё равно две квартиры записаны на жену, а роскошная дача – на тещу. * * * Весь день в просторном помещении "Бастиона" царила тягостная тишина. Почти все конквесторы пропадали в проходах, а оставшимся в Москве, несмотря на ряд неразрешенных проблем, делать было нечего: розыск Ахилла лежал на плечах правоохранительных органов, за цыганом, которого видели в обществе Ахилла, отправился Арагорн, других зацепок нет, следовательно, все остальные временно не у дел. Василий, вернувшись после непременной утренней тренировки в "Октагоне", весь день провалялся на алом диване, удобно подложив руку под голову и лениво пялясь в телевизор, периодически прерываясь на короткий, но интенсивный курс отжиманий. В кресле у окна свернулась клубочком Олеся и штудировала конспекты лекций к своей грядущей первой сессии. Аркаша пропадал в компьютерных джунглях, Майя с Ирочкой листали глянцевые журналы. Борис Моисеевич привычно возился в караулке, и с первого этажа доносились дразнящие ароматы, от которых текли слюнки. Тарас что-то деловито печатал. Папыч, плотно закрыв стеклянные двери своего кабинета, вёл бесконечные телефонные переговоры. Оживление наметилось только вечером – в дверях, в сопровождении сияющего Бориса Моисеевича, показался Бисмарк. Усталый, с обветренным лицом и темными кругами под глаз, тот выглядел порядком измученным, но при этом довольным. Кличка "железного канцлера" появилась у конквестора так давно и прикрепилась к нему настолько прочно, что порой он и сам забывал своё настоящее имя и представлялся просто Бисмарком. На самом же деле, звали его Отто. Мать Отто была из семьи очень традиционных поволжских немцев и решила наградить своего отпрыска исконным германским именем. Имя пришлось как нельзя кстати – Отто, хоть и родился и вырос в России и долгое время не знал ни слова по-немецки, выглядел типичным арийцем: длинный череп, стрижка почти под "ноль", маскирующая рано появившуюся залысину, узкое лицо, глубоко посаженные голубые глаза, резко выступающий подбородок. Всё это, помноженное на развитую мускулатуру, скупые жесты и несколько угрюмое выражение лица производило весьма внушительное впечатление на посторонних. Олеся при виде Бисмарка радостно взвизгнула и подскочила его обнять. Аркаша появления коллеги попросту не заметил, Тарас с завистью и восхищением глазел на человека, только что вернувшегося из прохода, а Василий приподнялся пожать ему руку. И даже Папыч оставил на время телефон и, встав в стеклянных дверях кабинета, скупо прокомментировал, глядя на уставшего смотрителя:

– Что-то ты загулял.

Бисмарк криво улыбнулся, – срок его крайнего невозвращения почти истёк, ещё несколько дней, и в проход ушли бы уже на его поиски.

Конквестора отправили вслед за лыжником, залетевшим во время прогулки вдоль речки Яхромы в проход к Дублину двенадцатого века. Местность вокруг прохода, у семиглавой сосны и деревянного идола, всегда посещало немало народу, а лес вокруг пользовался особой любовью лыжников, но люди пропадали редко, потому что для активации прохода в него требовалось не просто идти, а падать, причем обязательно спиной. Несчастному лыжнику не повезло – споткнулся и упал он ну в очень неудачном месте.

– Докладывать? – спросил Бисмарк у шефа.

Папыч неопределённо взмахнул рукой. Конквесторы всегда охотно делились подробностями, если успешно возвращали пропавших из проходов. Если же нет, то доклад обычно проходил у шефа в кабинете, за закрытыми дверями.

Василий подсел поближе. Самому ему в Дублинском проходе бывать не приходилось, и потому об битве между королем Ирландии Брианом Бору и датчанами он знал только в теории и слушал рассказ Бисмарка с искренним интересом. Впрочем, интерес интересом, но заглянуть туда на денек, чтобы самому на все посмотреть, Василию никогда не хотелось. Война остается войной, будь то римские легионы в галльских лесах, крестоносцы под стенами Иерусалима или французы под Москвой. Меняются оружие и военачальники, меняются тактика и декорации, штандарты и мундиры, а грязь, кровь, вонь и страх – они везде одинаковы.

Бисмарк провел в проходе почти месяц: в хаосе, поглотившем Ирландию, найти пропавшего человека представлялось почти невозможным. С севера к Дублину шёл устрашающий флот скандинавов, на западе ирландцы дотла выжгли окрестности и, перейдя реку Лиффе, двинулись на север, чтобы соединиться с союзниками. Мирное население в панике разбегалось. После битвы у Клондарфа пьяная армия Бриана, расквартированная в Дублине, принялась на радостях крушить город, и отыскать в этом безумии одинокого лыжника из Подмосковья стало практически нереально.