Оборотная власть

Вздрагиваю от остроты прикосновения, накрывает мою ладонь своей, сжимает. Молчанов соскучился, сама не меньше, стремлюсь к нему навстречу всеми фибрами души, про тело молчу.

Если выбора нет, без вариантов, тогда надо пользоваться положением и любить на полную. Будущего итак итак нет, так чего время терять. Заодно будем мстить самым коварным способом. Хочу, чтобы мучился аналогично мне. Меня никто не пожалел ни разу, я всегда у всех во всем виновата. Так гори оно синим пламенем...

Он будет мой! И точка.

– Я быстро вещи соберу, - поднимаюсь и ощущая дрожь в груди, покидаю ресторан.

Пальцы горят, покалывают, искры разлетелись от разорванного слияния рук. Только возле номера удается сглотнуть ком в горле, вдохнуть глубже и наконец выдохнуть. Я такая трусиха, принимаю решение и тут же готова прятаться, поджав хвост.

Плевать, что подумают, что говорят, и как выглядит. Плевать! Приказываю себе твердо. Зажмуриваюсь, когда появляется следом и сходу обнимает, опустив ладони на живот, притискивает к себе, вдыхает с шеи, прикусывает мочку уха, проходясь заодно языком. Вздрагиваю от молний прилетевших в поясницу, покрываюсь мурашками. Откинув голову ему на плечо, задираю лицо, подставляя губы для поцелуя.

Люби меня, Арис. Только меня. Прошу мысленно, вкладывая всю силу чувств своих. Пусть проберет, как меня постоянно пронзает разрядами. Без промедления захватывает рот, делим на двоих вкус клубники и меда, смакуем послевкусие.

– Расскажи как скучала, расскажи как хотела, - тихо произносит прямо мне в губы.

– Дома расскажу, - резко отворачиваюсь и рвусь на волю.

Отпускает, хищно наблюдает за сборами, не мешает, даже помогает. Принял правила. Еще бы, это же Молчанов, любитель поиграть на чужих нервах и чувствах близких. Вот и поиграем.

По пути в машине он сам заговорил. Я расцениваю как доверие, погружаюсь с наслаждением в трепетное мгновение.

– Грачева свои же и убили. Не оправдал ожиданий, далеко залез, а главное весомый аргумент нужен, для обвинения в нашу сторону.

– Грачева убил...
– встреваю произнести оборотень.

– Да, Юля. Барахтаются напоследок, заметают следы, гадят. Связи с оборотными обрывают.

– Таким образом вас подставили выходит, - поражаюсь.

– Подобное сложно доказать. Тем более наши методы иные. Пуля в лоб и забыли.

Сглатываю дважды, прочищая горло, так просто об этом говорит.

– Не вижу смысла изгаляться, - добавляет, глянув мельком на меня.

Конечно не видишь, я до сих пор помню произошедшее в палате клиники.

– А если бы не они, вы бы убили Грачева?

– Да, - прямо отвечает, данное решение обосновывать не надо.

Есть о чем задуматься, особенно, если вспомнить, как ведет себя Фифа, как реагирует на его слова. Она явно боится мужа, значит знает на что способен. Часто подобная мысль мелькала в голове, да как-то я на ней не останавливалась. Достаточно раскрылся Аристарх, я много знаю, хотя и не достаточно. Всегда будет недостаточно, впрочем, как и его самого.

В квартире пахнет свежим ремонтом, осматриваюсь бегло и облизнув пересохшие губы, осторожно ступая по-теплому чистому полу, крадусь в кухню. На пол пути перехватывают сильные руки, вздрагиваю от того насколько крепко сжимает. Собственная дерганность начинает раздражать, да только не получается выгнать слайды запущенные моей фантазией. Чуть ли не слышу клацанье устрашающих когтей по-ламинату.

– Что с полом?
– сипло спрашиваю.

– Что с ним? Теплый, чтобы у тебя больше не мерзли ноги.

Зажимаюсь, влажным поцелуем скользит от уха вниз по шее.

– А было что?
– не унимаюсь, упрямо желаю убедиться.

– Поцарапали, - произносит и ловит волну холодную вдоль позвоночника.

Впечатывает в себя, выказывает потребность возбуждением ощутимым, дает уверенность, прогоняет страхи.

– Юля, моя Юля, я ж тебя беречь пытаюсь, зачем ты в это лезешь?
– в самое ухо шепчет, словно боится, что нас услышат.

– Я не знаю что лучше, знать или не знать.

– Тебе лучше не знать, - разворачивает к себе, обжигает взглядом, намеренно медлит.

Мы оба уверены в том чего хотим и что будет.

Одной пятерней затылок обхватывает, запустив пальцы в волосы. Вроде мелочь, а бурю поднимает основательную, до дрожи предвкушения. Другой ладонью несильно сжимает, расположив на горле, кончиками пальцев касается сомкнутых с силой челюстей.

– Юля обещала рассказать как скучала и чего хочет, - напоминает, голос его ниже, чем обычно по тональности.

Непослушными пальцами берусь растегивать пуговицы на рубашке. Арис же при этом не отпускает, свободы не дает, продолжает фиксировать. Я должна смотреть исключительно на него, прямо в глаза. Тогда хищник не бросится. Приходит дурь какая на ум.

Выдергиваю из брюк рубашку, развожу полы и медленно опускаю холодные ладони на пышущую жаром широкую грудную клетку. У самой вокруг сердца, будто тесно становится, скованно в движении, бьётся рывками.

– Ты переврал.

Скупо улыбается, уменьшает дистанцию между лицами, склонившись.

– Скорее схитрил.

Не знаю потяну ли я это все. Однако правда, выбора то нет, вполне может потому, что и не должно быть. И пришло время по-настоящему биться за то, что мне необходимо.

– У меня нет слов описать как я скучаю. Мне холодно без тебя, исчезаю, если не вижу. Мало слышать, постоянно нужен...

Чмокает в губы, разрядом пронзает меня.

– Замолчи, - приказывает.

Я непослушна, заканчиваю про себя. Необходим не меньше воздуха. Наслаждайся, родной, победой. Сдаюсь на волю победителя. Тянет к себе, не ослабив хватки, губы мои своими обхватывает и только языком толкается в рот, как взрывается его мобильный стандартным звонком. Вздрагиваем оба, разорвав требуемый всем нутром контакт. Вцепляюсь ему в плечи, мелодия не смолкает, притягиваю его к себе, обняв за шею. Арис, пожалуйста, не сейчас. Ты не можешь сейчас уехать. Не можешь бросить меня прямо сейчас. От волнения голос неподвластен, упрашиваю без слов, молю на каком-то неведомом уровне.

– Юль...
– перехватывает мне запястья, отрывая от себя.

– Сейчас нужен, мне нужен, - с дрожью выдавливаю.

Боги, что творю! Не первый раз подобные звонки приводят к тому, что он срочно срывается.

– Ты мне нужен.

Если уйдет, нахрен хрупкое и новое между нами разнесу к чертям. Не будет тогда мира. Ничего не будет. Ставлю себе задачу невыполнимую, исход очевиден для обоих. Увы это его выбор.

Напряжен настолько, что мне чудится, будто разряды по его телу бегают, покалывают кожу в местах соприкосновения. Сердце ощутимо ударяет, оно меня глушит, потому, что крепко прижал прямо к нему щекой.