Обратная сторона космонавтики

Что дали ученым эти издевательства над испытуемыми? Во-первых, теперь уже стало понятно, что вызывает болезнь движений сенсорный конфликт. Как оказалось, глаза и вестибулярный аппарат могут сообщить мозгу противоречивую информацию. Скажем, вы сидите в каюте корабля, который то и дело подбрасывают волны. Поскольку вы двигаетесь вместе со стенами и полом каюты, ваши глаза сообщают мозгу, что вы спокойно сидите в комнате. Но ваше внутреннее ухо говорит об обратном. Когда корабль подбрасывает то вверх, то вниз, то в стороны, отолиты — маленькие кристаллы кальция, которые располагаются на волосковых рецепторных клетках внутреннего уха, — улавливают эти изменения. Если корабль, к примеру, потянет вниз, отолиты поднимаются вверх, а когда корабль подхватывает волна, они тянутся вниз. Но поскольку вы движетесь вместе с каютой, ваши глаза никаких изменений не фиксируют. Мозг, испытывая затруднения из-за поступившей в него противоречивой информации, по не совсем понятным причинам вызывает тошноту. Теперь уже швыряет не только корабль. (Именно поэтому лучше проводить больше времени на палубе, где глаза могут фиксировать движения корабля относительно линии горизонта.)

Невесомость же вызывает чрезвычайно сложный сенсорный конфликт. На Земле, если вы стоите прямо, гравитация заставляет ваши отолиты опускаться, если вы ляжете на бок, отолиты опять опустятся. Но в невесомости в обеих ситуациях отолиты останутся плавать где-то посредине. И если вы резко повернете голову, они ударятся о стенку уха и отпрыгнут обратно. «И ваше внутреннее ухо будет сообщать о том, что вы то легли, то встали, то легли, то снова встали», — говорит Кауингс. А пока мозг проинтерпретирует поступившую в него информацию, человека будет мучить тошнота.

Понимая всю значимость отолитов в ориентации человека, ученые уже совсем не удивляются, что резкие движения головы чрезвычайно, — говоря языком экспертов по болезням движения, — «провокационны».

В старых выпусках журнала «Аэрокосмическая медицина» можно найти фотографии угрюмых лиц солдат времен Второй мировой войны. Их головы привязаны между двумя пластинами, закрепленными на стенках транспортного самолета: видимо, кто-то пытался предупредить таким образом приступы тошноты у солдат. (Еще одним «провокационным», или, как любит выражаться Кауингс, «вдохновляющим» фактором, способствующим началу болезни, может стать запах рвотной массы других членов команды.) Воздушная и морская болезнь была настолько серьезной проблемой армии во время войны, что в 1944 году правительство США созвало целый Подкомитет Соединенных Штатов по вопросам болезни движения. (Кроме этого подкомитета, были созданы еще два — подкомитеты Соединенных Штатов по питанию домашней птицей и по выделению отходов.) Чарльз Оуман, постоянный эксперт Национального института космических биомедицинских исследований, после серии исследований с прикрепленными на затылок астронавтов акселерометрами подтвердил опасность резких движений головой.

Люди, которые просто привыкли много вертеть головой, больше остальных подвержены болезни движений в космосе. И это правило действует не только для космоса. Если вы едете по извилистой дороге в машине, не надо постоянно поворачивать голову, чтобы взглянуть на водителя. Согласно наблюдениям одного из самых известных ученых в области болезни движений Эштона Грэйбила, у очень чувствительных людей даже одно резкое движение головой может вызвать значительное повышение уровня потоотделения, что является признаком приближающейся тошноты. [24]

24

Еще одним тревожным сигналом начала болезни считалась кишечная активность. Один астронавт в течение всего полета должен был носить на животе устройство «контроля кишечных звуков». Но прежде чем жалеть его, подумайте о представителе группы безопасности ВВС, которому на протяжении двух недель приходилось прослушивать все эти звуки, чтобы убедиться в том, что в запись нечаянно не попадут разговоры, касающиеся обсуждения секретной информации.

«Мы даже предлагали сделать специальные пикающие шапочки», — говорит Оуман. Если астронавт поворачивал голову слишком резко или слишком далеко, шапочка бы издавала звук, извещающий его об этом. У Оумана нет каких-либо документальных подтверждений реакции астронавтов на идею с такими шапочками, но я думаю, что это было действительно «провокационным». Оуману все же удалось уговорить одну группу астронавтов надеть на время полета воротники с подобными сигнальными устройствами, которые испытуемые сняли при первой же возможности. «Слишком уж они раздражали астронавтов», — уныло сказал Оуман.

Астронавтам приходится иметь дело с матерью всех сенсорных конфликтов — визуальной иллюзией переориентации. Это когда верх ни с того ни с сего начинает казаться низом и наоборот. «Ты выполняешь какое-нибудь задание. и вдруг понимаешь, что не знаешь, где находится низ, а потом поворачиваешься и обнаруживаешь, что вся комната выглядит совсем не так, как должна», — вспоминал астронавт, принимавший участие в лабораторных исследованиях Оумана. (Возможно, именно с такой проблемой столкнулся и Пат Зеркель, который рассказал мне, как тоже «потерял точное представление о том, где верх, а где низ».) Чаще всего подобное состояние наступает в местах, где нет каких-либо визуальных подсказок, отличающих пол от потолка или стены. И космической лаборатории не было в этом равных. Один астронавт считал, что нахождение в ней так легко вызывает тошноту, что, как он признался Оуману, даже иногда заходил в нее, чтобы «улучшить свое самочувствие путем радикального очищения желудка». Иногда, чтобы вызвать приступ тошноты, хватало одного взгляда на астронавта, сориентированого отличным от тебя образом. «Некоторые испытуемые говорили о начинающихся приступах при виде другого астронавта, переворачивающегося сверху вниз». [25] Ничего личного.

25

Переворачиваться вверх ногами к товарищам по команде нехорошо и еще по одной причине. Дело в том, что довольно сложно понять, что говорит человек, когда его рот перевернут. Мы читаем по губам гораздо чаще, чем это нам кажется. Астронавт Ли Морин сказал мне как-то, что читать по губам человека, который наклонен по отношению к тебе в 45 градусов, невероятно сложно. «Плюс ко всему, — добавил он, — подбородок кажется очень узким, как нос». А это очень смущает.

Некоторые ученые даже начинают менять свое мнение насчет использования лекарственных препаратов. В космосе, так же как и в море, облегчение наступает с адаптацией. Если свернуться калачиком и чем-нибудь накрыться, сенсорного конфликта не наступит. Но если перестараться, можно пересечь черту и потом почувствовать себя еще хуже. Лекарства же помогут астронавту обойтись без необходимости проводить столько времени в постели и позволят выполнять работу. Но в то же время они создадут ложное ощущение невосприимчивости к болезни, что может вызвать желание принять препарат еще. Проблема в том, что лекарства не избавляют от болезни движений, а только уменьшают восприимчивость к ней.

Но для тех, кто собирается совершить морское путешествие или полет на С-9, подобное лекарство — действительно хорошее решение. Сотрудники НАСА дали нам препарат «Скоп-Декс» (декстроамфетамин, нейтрализующий успокоительный эффект скополомина). Но даже несмотря на таблетки в большинстве полетов появлялся хотя бы один «добитый», как называл экипаж самолета всех страдающих от воздушной болезни. Однако Пат выглядел нехорошо еще до начала полета. Возможно, он как раз один из тех людей, у кого вырабатывается условный рефлекс уже при одном взгляде на транспортное средство — в данном случае на самолет — и кто заранее уверен, что ему обязательно станет плохо во время полета. Люди, которые говорят, что «им становится нехорошо от одного взгляда на лодку», совсем не обязательно преувеличивают. (В таких случаях помочь могут только техники релаксации и замены нежелательной реакции на желательную.) Существуют также условные рефлексы на запах рвотных масс. «Именно поэтому можно сказать, что болезнь движения даже заразна», — говорит Оуман.

Одним из достижений исследований в Пенсаколе стало подтверждение того, что концентрация на постороннем предмете действительно может помочь справиться с тошнотой. Все восемь испытуемых, которым удалось сдержаться во время испытания на вращающемся стуле, все время делали вычисления в уме или равномерно нажимали на специальную кнопку. И концентрация должна производиться на каком-то мысленном объекте или действии, а не на печатном издании, ведь последнее, что вам захочется сделать, сражаясь с приступами тошноты, это что-нибудь почитать. И кстати, лучше избегать изданий, где можно встретить фразы вроде «анализ рвотных масс и содержимого желудочно-кишечного тракта».

Расти Швейкарт делал все наоборот. Швейкарт был астронавтом «Аполлона-9», задачей экипажа которого было испытать ранцы жизнеобеспечения, которые будут на спинах команды «Аполлона-11» во время их исторической прогулки по Луне. Швейкарту следовало надеть этот ранец, заполнить всем необходимым и перейти в герметизированный лунный модуль. А так как во время параболических полетов ему стало очень нехорошо, он был чрезвычайно осторожен на протяжении первых трех дней. «Весь мой modus operandi, — говорил он НАСА, — был направлен на то, чтобы случайно не дернуть головой и не двигаться слишком много». В этом и заключалась его первая проблема: не двигаясь, он только отсрочивал адаптацию. На третий день Швейкарт должен был выйти в открытый космос. Надеть скафандр оказалось для него настоящим «акробатическим номером» со множеством приседаний и наклонов. Вторая проблема: головой все же пошевелить пришлось. «Неожиданно началась рвота. и, думаю, вы понимаете, что ощущение это не из приятных. Но все же потом, чувствуешь себя лучше». Вдохнув поглубже, Швейкарт продолжил приготовления и двинулся к лунному модулю. Проблема номер три: он боялся визуальной иллюзии переориентации. «Ты привык стоять прямо, а когда попадаешь сюда, вдруг ни с того ни с сего переворачиваешься вверх ногами». Добравшись до модуля, он подождал других членов команды, чтобы проверить по списку, что конкретно он должен делать. «Для меня заданий практически не было», — разочарованно отметил Швейкарт. Проблема номер четыре. «Когда твой мозг ничем не занят, тогда. недомогание становится его первой заботой. Вот и меня снова стало тошнить».

Человека, страдающего космической болезнью движения, начать тошнить может абсолютно неожиданно. Один из испытуемых лаборатории Оумэна вспоминал, как сидел рядом со своим коллегой, который ел яблоко: «Тот съел уже половину, когда неожиданно отбросил яблоко в сторону, и его начало рвать». Люди, работающие на стартовых площадках, перед запуском кладут в ракеты с новичками дополнительные пакеты на случай недомогания, но и их бывает недостаточно. [26] Политика НАСА в таких ситуациях одна — с такими проблемами каждый справляется сам. Как отвечал Оуману один из опрашиваемых, «никто не будет делать твою работу за тебя, да и сам ты этого уж точно не хочешь». Хотя товарищей Швейкарта в отсутствии сострадания никак упрекнуть нельзя. Вот один из самых трогательных моментов записи полета «Аполлона-9»:

26

Во время параболического полета сложные маневры также не приветствуются. Бывший глава офиса управления РОК НАСА Джо Макманн рассказал мне, как однажды летал с пилотом, который взмывал вверх очень резко: «Уже через три секунды я понял, что когда самолет начнет выравниваться и сила гравитации удвоится, то просто не сдержусь. Я делал все возможное, чтобы этого не случилось». А один из работников НАСА буквально клялся мне, что при удвоенной гравитации вырвать человека в принципе не может.