Обратная сторона смерти
Шрифт:
Нет, нельзя ничего говорить Дарье. Хотя та, безусловно, от нее уже не отстанет. Если Алехина и правда похожа на Альбину Дурново, значит, будет, подобно гончей, идти по следу — пока не окажется около звериной норы.
Около квартиры Марка Шатыйло, в которой тот живет со своей милой мамочкой.
Татьяна должна продержаться. И она не имеет пока права втягивать в историю Дарью ибо маньяк может сделать следующей своей жертвой ее. Только бы продержаться и разгадать новую шараду, только бы продержаться…
Журавская вытащила из сумочки тюбик,
И увидела, что чебуречная заполнена журналистами. Репортеры, как тараканы на грязной кухне ночью, были повсюду. Завидев ее, они бросились к ней, суя под нос микрофоны и диктофоны, ослепляя вспышками фотоаппаратов.
— Госпожа Журавская, ваша секретарша стала жертвой зверского убийства! Что вы испытали, узнав об этом преступлении?
Дарью, вставшую из-за столика, оттеснили в сторону. Майор махнула ей рукой, мол, идите ко мне, а Татьяна вдруг заметила ухмыляющееся лицо, прикрытое кепкой и большой камерой.
Шатыйло был здесь, притворяясь журналистом!
Оттолкнув нескольких писак, писательница выбежала прочь, завернула за угол и наткнулась на Алехину. Та схватила ее за руку:
— Вы должны мне сказать все, что знаете!
Вырвавшись из ее цепких пальцев, Татьяна буркнула:
— Ничего я вам не должна…
Тогда майор МУРа, окинув ее странным взглядом, произнесла:
— Тогда я вам сообщу кое-что. Потому что уверена, рано или поздно вы обратитесь ко мне за помощью. Предыдущая жертва, Инна Гордеева, любовница вашего без вести пропавшего мужа…
— Я в курсе, кто такая Инна Гордеева! — нервно воскликнула Татьяна, слыша голоса вывалившихся на улицу журналистов, среди которых был Марк Шатыйло. Или ей показалось? Может, она обозналась?
— Но в курсе ли вы того, чем она занималась, кроме того, что была пассией вашего супруга? — Дарья в упор посмотрела на собеседницу. — Гордеева подвизалась на литературной ниве, работала в нескольких особых издательских проектах, а попросту говоря, была «литературным негром», кропая романы под именем на самом деле не существующего автора в компании других таких же джентльменов удачи…
— И что из того? — спросила громко Татьяна. И невольно усмехнулась: — Какой, однако, регресс: мой муж ушел от самой знаменитой писательницы России, чтобы связаться с «литературной негритянкой»!
— Кстати, у Гордеевой были похищены не только ее внутренние органы, но и два ноутбука, а также все носители информации… — настойчиво продолжала Алехина. — Кажется, убийца не только любитель человечины, но и неопубликованных романов…
Да, он сам герой моего неопубликованного романа! — мелькнуло в голове Журавской.
Тут журналисты узрели разговаривающих женщин и снова ринулись к Татьяне, но тут майор взяла их, так сказать, на себя, вынув свое удостоверение и преградив им дорогу. И, кажется, Дарья поняла, что от писательницы ей ничего не добиться, поэтому позволила ей уйти.
Татьяна же, разрываясь между желанием сказать правду и убежать на край света, вернулась к
своему автомобилю, плюхнулась на сиденье и — опять заплакала. Будь ты проклят, Марк Шатыйло! И почему она выдумала именно этого мерзавца и нелюдя?В голове вдруг что-то щелкнуло, как будто этот вопрос мог привести ее к истине. Но в этот момент взгляд женщины упал на зеркало заднего вида. Что такое? Ничего подобного в ее машине не было! Она резко обернулась и убедилась: за время ее отсутствия на заднем сиденье появились два предмета. Две уже знакомые ей прозрачные пластиковые коробки — одна побольше, что вмещала в себя папку с рукописью, другая поменьше, в которой находился конверт с ответом на шараду.
Вот и новая загадка! Второй раунд начался.
К тому же Татьяна заметила, что электронные табло на обоих ящичках уже активизированы и отсчитывают время вспять. Часы показывали 11:58:09… восемь, семь, шесть…
Наверняка хронометры заработали, когда она отомкнула автомобиль. Но как же так? Почему второй раунд уже идет? И отчего не двадцать четыре, а только двенадцать часов?
Вдруг из-за угла появилась ватага журналистов. Писательница, не желая, чтобы репортеры облепили ее автомобиль и, чего доброго, сфотографировали странные ящички, рванула с места. И еще до того, как представители желтой прессы настигли ее, порулила прочь.
В голове билась мысль — до того Шатыйло побывал у нее в квартире, а теперь проник и в ее автомобиль. Что ж, само по себе это не так уж удивительно… Но как же неприятно!
Татьяна снова посмотрела через зеркало на коробки, стоявшие на заднем сиденье. И с трудом отвела взгляд от ежесекундно меняющихся показаний электронных часов, буквально заставив себя обратить внимание на дорогу. Часы как будто тикали у нее внутри, и с каждым мгновением оставалось все меньше времени для того, чтобы разгадать новую литературно-криминальную шараду. А у жертвы, которая, не исключено, находится уже в руках серийного убийцы, чтобы спастись.
Телефонный звонок прозвучал, когда Журавская стояла на светофоре, дожидаясь зеленого сигнала. У нее было несколько секунд, чтобы вытащить мобильный из сумочки и приложить его к уху.
— Татьяна Валерьевна, а вы играете не по правилам, — раздался знакомый голос маньяка.
— Вы вообще-то тоже! — не выдержав, крикнула Татьяна.
Тут раздались нетерпеливые гудки стоявших позади автомобилей — загорелся зеленый. Писательница быстро включила громкую связь и положила мобильный под лобовое стекло. А затем нажала на педаль газа.
— Но дело в том, Татьяна Валерьевна, что я в отличие от вас и устанавливаю эти правила! — хрюкнула трубка. — То есть я могу изменить их в любой момент, что вовсе не будет нарушением. Как я поступил на сей раз. А все потому что вы встречались с этой прыткой особой из полиции!
Значит, он следил за ней… Ну, конечно, следил!
— Вы ведь были среди журналистов? — спросила Татьяна, а Марк ответил:
— А разве журналисты не являются в своем роде маньяками? То есть было бы вполне нормально, если бы Марк Шатыйло, надвинув кепку на лицо и взяв в руки камеру, смешался с толпой борзописцев.