Обратная сторона времени

Но ничего придумывать ему не пришлось. Мастер Ивлев, тот, что поманил Жанну пальцем в свою калитку, уже все придумал.

В свои сорок лет, показавшихся Жанне, с вершины ее девятнадцати, чуть ли не старческим возрастом, он так и не встретил настоящую женщину.

На московском автозаводе женщину в комбинезоне было почти невозможно отличить от мужчины, а те, что проносились мимо него, когда он спешил со смены к ближайшей станции метро, не обращали внимания на Ивлева. В поезде случайные попутчицы даже в давке московского метро стремились отодвинуться подальше. Как ни отмывайся после смены, вся его кожа насквозь пропиталась запахами металла и масла.

Так и оставался он одиноким, пока двое незнакомцев не уволокли его в свой трейлер и не усадили в красное кресло…

На новом месте жилось ему немного получше, вот только с женщинами и здесь был полный прокол. Не было здесь лишних женщин, а те, что были, ценились на вес золота, и все как одна безропотно выполняли прихоти местного коменданта.

И вдруг он увидел ее… Глаза синие, на пол-лица, походка легкая, словно у балерины… Откуда только такая красота взялась? И кто же такую обидеть осмелится? Однако осмелились. Бежала она от кого-то, пугливо оглядываясь, вжимаясь в забор. Не комендант ли решил и на эту наложить свои грязные лапы? Ну, уж нет, этого он не допустит!

И Роман решительно направился к калитке. Была у него одна тайная вещь в доме, про которую коменданту до сих пор разузнать не удалось, и как тут разузнаешь, если на первый взгляд эта вещь походила на старый поношенный плащ, какие носили десантники еще в Великую Отечественную? Да вот только во внутреннем кармане этого плаща была крохотная потайная кнопочка, нажмешь ее, и плащ становится невидимым. И все, что под ним находится, тоже мгновенно исчезает из глаз.

Роман много с тем плащом экспериментировал — развлекался. Однажды даже присутствовал на тайной оргии коменданта, когда тот свою власть над чужими женами устанавливал. Да и потом не однажды Игнат плащом пользовался, убеждался в его надежности. А теперь, увидев эту девушку, сам не зная, почему эта нелепая, глупая мысль пришла ему в голову, решился отдать плащ ей. Понял своим защемившим сердцем, что не для глупого развлечения будет она использовать его подарок. И о награде он не думал, когда ей плащ отдавал и объяснял, как им пользоваться. А когда Жанна неожиданно исчезла из виду, вдруг почувствовал, как тонкие, невидимые руки обвились вокруг его плеч и что-то нежное, как вздох ласточки, коснулось его огрубевших губ.

ГЛАВА 33

Сергей очнулся от собственного крика. Он захлебнулся этим криком, как захлебываются кровью. Он вскочил на своей жесткой постели в кромешной тьме ледяного железного дома, дома, который раньше был живым, но теперь умер.

Несколько секунд Сергей сидел на кровати, бессмысленно глядя в темноту и пытаясь вспомнить, что с ним произошло во время последнего страшного сна, слишком похожего на реальность.

Грудь болела, и если закрыть глаза, можно было увидеть желтоватые вспышки автоматных очередей. В ушах до сих пор стоял грохот недавних выстрелов.

Шатаясь, он встал и, накинув куртку, пробрался к выходу. Ему нужно было проверить одну вещь, чтобы убедиться в том, что все происшедшее с ним было ночным кошмаром, не имеющим отношения к реальности.

Он отыскал нашлемный фонарь и направился к тому штреку, по которому шел во сне. И лишь сейчас вспомнил, что шел по этому проходу не один… Видимо, он еще не до конца пришел в себя, мысли путались, и воспоминания недавнего сна причудливо вплетались в реальность. Его рабочая куртка оказалась мокрой, но это его ни в чем не убедило. Здесь слишком сыро, и вещи, не убранные в помещение, пропитываются влагой.

Штрек он нашел сразу — вход в него был отмечен сталактитом причудливой формы, похожим на голову ящера. Этот сталактит он запомнил во сне и теперь нашел наяву, но и это еще ничего не доказывало. Он мог видеть его и раньше, в то время, когда база была жива, когда они проводили здесь исследования и пытались составить схему ближайших проходов. Так что вид этого знакомого камня ровным счетом ничего не доказывал. Человеческая память часто подсовывает сознанию такие вот неосознанные явно детали.

В одном из научных трудов, который он штудировал, когда собирал материал для своей несостоявшейся диссертации, утверждалось, что даже мельком увиденные предметы навсегда сохраняются в глубинах человеческой памяти.

Но какие-то следы должны были остаться в проходе, по которому впереди него шла огненная птица… Сейчас он вспомнил, как шел Феникс — гордо приподняв голову и не замечая препятствий. Ничего другого и не следовало ожидать от сына солнечного бога Ра. Но в таком случае на камнях должен был остаться след — хотя бы один, — и за очередным поворотом Сергей его обнаружил…

Словно кто-то протащил сквозь узкий проход раскаленный ерш, и оплавленная поверхность камней навсегда запомнила жар огненной птицы…

Сомнений уже не осталось, но Сергей все же остановился, расстегнул куртку, потом рубаху… В том месте, где билось сердце, он увидел круглый розовый шрам. Такие шрамы бывают после пулевых ранений… Но не бывает подобных шрамов в области сердца, — люди с такими ранами не выживают…

Так что же это было? Очередное предупреждение иновремян? Или сама реальность, в которой он находился, постепенно растворялась в пластах измененного времени? Сергей погасил фонарь и долго сидел в темноте на холодном камне, испытывая ужас от всего, что с ним произошло.

Едва он перестал двигаться, как его придавило молчание подземного зала, царившая здесь невероятная, «лунная» тишина. Размеренная капель воды, срывавшаяся со сталактитов, лишь подчеркивала эту тишину и делала ее еще более непереносимой, напоминая водяные китайские пытки.

Начало прохода, в котором он теперь сидел, обозначилось в темноте узкой, едва различимой аркой.

Лишенный яркого света прожекторов, освещаемый лишь убогими лучами аварийных аккумуляторных фонарей, зал производил подавляющее впечатление. Казалось, его размеры уменьшились, а стены сдвинулись в темноте почти вплотную, лишь ожидая момента, чтобы сжать в своих каменных объятиях очередную жертву…

Очередную, потому что задолго до невероятного, не поддающегося объяснению его ночного «похода» они обнаружили в одном из боковых штреков целое захоронение человеческих костей, в беспорядке перемешанных под обвалом. Кто были люди, погибшие здесь? Неудавшиеся кладоискатели, проходчики метро, Диггеры, много раз пытавшиеся составить карту подмосковных туннелей, или это были те, кого расстреливали в сталинском бункере?

Теперь этого не узнает никто.

Механически, как делал это много раз, когда ему становилось плохо, Сергей поднес руку к тому месту, где все последнее время висела ладанка с каменным яйцом, иногда холодным, почти ледяным, но в те минуты, когда ему было по-настоящему трудно, яйцо всегда было теплым.

Сейчас там не было ничего. И вдруг он понял, что у него все-таки есть шанс разобраться в ночном кошмаре. Ладанку он мог снять во сне, если она ему мешала, но яйцо не могло исчезнуть бесследно!

Он торопливо вернулся к кораблю, грохоча по железной лестнице, рискуя разбудить спящего внизу Алексея, и, уже не думая о подобных мелочах, поднялся в рубку.

Умирая, корабль изменялся. Его податливые мягкие плоскости превращались в обычный металл, но сейчас это новое печальное открытие лишь на секунду привлекло внимание Сергея.