Обратная сторона жизни

— Ясно… — Дмитрий неловко стучал пальцами по коленкам, передумав бросать взгляд на красивую грудь. — Ладно. Не могу достойно прокомментировать твои слова, так как матерью не был, но… Если, что обращайся, мы поможем! Ведь поможем, да? — он повернулся к масаи с японцем, на что те ожесточенно закивали.

— Конечно, поможем, Дима-сан! — яростно ударил кулаком в хлипкую грудь, азиат. — Пусть позор падет на весь мой род, если Такеши обманет!

— И Лкетинг поможет! Сильная девушка! С душой воина! Нет страха! Нет сомнений! Женщина-масаи! — сделал дорогой комплимент туземец, читающий изнанку людей, подобно торгашке-одесситке.

— Вот видишь. Не переживай! Мы следим за тобой! — говорящий за всех Дима сделал пальцы крючьями и зашевелил в сторону засмеявшейся глазами девушки.

— Ой, боюсь! — шутливо расширила глаза девчонка, на мгновенье забыв про Геенну Огненную. — А можно вопрос? Возможно, ты сам не знаешь ответа, но… Чем черт не шутит! — ее взор сам по себе метнулся в сторону бесстрастных рогатых, замерших на вогнутых внутрь ногах с огромными копытами.

— Давай! — серьезно кивнул парень, думая, о чем же спросит молодая мамаша.

— Почему они называют вас троих… — она обвела глазами его, Такеши и Лкетинга. — «Спящими»? И эти ожоги на лбах… — ее палец указал на тавро Дмитрия. — Такие только у вас! Я больше ни у кого не видела! — соседки молодой и интересной девицы с интересом прислушивались к разговору, уже не скрывая любопытства, да и ближайшие узники мужского пола развесили уши. — Я обратила внимание, что у нас — женщин совсем одинаковые, а мужские поделены на три части… — ее взор охватил помещение полностью, с каждым спящим и проснувшимся пленником Джумоука или же просто рабом Ада.

В пропахшем мочой загоне было тихо, лишь редкие всхлипывания, всхрапывания, да молитвы пронизывали затхлый воздух, а так да… Действительно тихо. Недвижимо стояли черти, поблескивала огромная дверь, сатир поднялся на ноги, точней копыта, и не мог прозеваться, отчего выглядел злей обычного, ища недочеты в поведении грешников, но… Открыто болтали только «Спящие», но они были отдельной категорией рабов, поэтому карликовый черт стоял и зевал, переминаясь с копыта на копыто.

Дима же обдумывал вопрос девчонки с младенцем, гоняя бесчувственный язык по пересохшему рту и решая ответить ей или нет, но все-таки выбрал и расцепил сжатые губы, чтобы тут же подавиться сухостью в горле.

— Блин! Кха-кха! — закашлялся он обезвоженным горлом. — Полцарства за кружку слюней! — желание помятого Адом парня лишь с виду выглядело диким и несуразным, на деле тут каждый мечтал о подобном, а уж потом шли остальные мелкие радости. — Так о чем это мы? — шмыгнув носом, и словно между прочим переспросил юноша, чувствуя саднящее горло, а девушка промолчала. — Надо тебе это знать? — он понял, что та упорная и ненароком скользнул по груди взглядом, морально готовясь ответить, но внешне оставаясь бесстрастным, как подполковник ФСБ.

— Я женщина, а значит любопытная. Такой ответ сойдет? — она вперилась в него карими глазами.

— Любопытная… Хм… Судя по словам Лкетинга… — он повернулся и посмотрел на моргнувшего в ответ масаи. — У тебя душа воина, а уж он в людях понимает больше, чем ты в шампунях, — привычно сыграл на женской слабости мальчишка, зная, как любит мыть волосы слабый пол, а нынешние спутавшиеся сосульки прямо-таки плакали от страданий. — Какое любопытство? Признайся честно! Остальные нас боятся, ты же нет, а ведь им не менее любопытно, чем тебе! — Дима улыбнулся, забыв про красноглазого, покручивающего мачете сатира, держащегося отдельно от чертей.

Та игру приняла, продолжая машинально раскачивать мирно сопящего малыша.

— Хорошо. Представим, что он отличный чтец человеческих душ и характеров… — Лкетинг кивнул, будто говоря: «Спасибо, аплодисментов не надо!» — Увидевший во мне душу воина, но… Здесь, в Аду любая мать обзаведется душой воина. Разве нет?

— Нет! — совершенно серьезно ответил юноша, поправляя круглую железяку на шее и механически ковыряясь в грязном пупке. — Матери бывают разные и некоторые выпьют кровь своего младенца, чтобы избавиться от жажды, ты же ведешь себя подобно обладающей разумом волчице. Рычишь лишь на тех, кого действительно загрызешь, а на управляющих твоей жизнью даже не пикаешь, строя из себя пай-девочку. Так, что не надо ля-ля-ля. Ты очень умная и храбрая.

Девушка любопытно склонила голову набок, изучая парня и ни капли не смущаясь «подружек», замерших в позах «ничего не слышу и почти сплю».

— И почему ты мне при жизни на Земле не попался? Умен, хорош собой, почти бесстрашен внешне, да и уникальный ожог на лбу… — она облизнула белесым языком пухлые, но изрядно потрескавшиеся губы и этой изуродованной жаждой красоты хватило, чтобы у Дмитрия налились кровью чресла, а он сам мысленно застонал «бл. ть». — И здесь очень даже ничего… — девчонка играла в хищные игры, забыв на какое-то время, что у нее все плохо и в этом все женщины.

По крайней мере, настоящие и живущие полной жизнью до победного конца или славной гибели. Они используют любые возможности, дабы поиграть подобно кошкам, кувыркаясь и бесконечно вставая на ноги, но самое главное — они принадлежат, либо одному, либо сразу многим. Ведь, если выбранные ими мужчины не обладают нужными качествами, то их — эти качества — приходится добирать их из других кандидатов в горячие постели озорных красавиц с душой воина.

— Хорош, а? — незлобно и сконфужено пробормотал Дима, прикрывая разбогатевшее хозяйство. — Я понимаю, что мужиками ты крутить умеешь, но это единственная моя слабость, в остальном ты меня не переплюнешь, — уверил он девицу нет-нет, но бросавшую взгляд между ног юноши.

— А я и не спорю… — она еще несколько секунд глядела туда же, а после перекинулась на спящего малыша. — По тебе, да и твоим друзьям видно… — девчонка поглаживала личико младенца. — И когда это вы вообще познакомиться успели? — задала вопрос сама себе, и лишь после повернула голову. — То, что остальные по сравнению с вами ни о чем, сразу видно! — она улыбнулась. — И рядом с вами тремя очень защищено, — ее улыбка стала еще больше, а масаи с японцем кивнули, благодаря за честный комплимент, повышающий личную самооценку. — Меня Лиза зовут! — наконец произнесла свое имя молодая мать, все-таки открывшись странным, выделяющимся спутникам среди массы безликих рабов.

— Дима, а это Такеши и Лкетинг, — лохматый азиат приветливо поднял руку, а покрытый шрамами масаи просто кивнул и отстраненно уставился в противоположную стену, непонятно, что там выискивая.

— Так, кто такие «Спящие»? — настырная девица не собиралась отставать, и юноша открыл рот с разбитыми губами, дабы все-таки ответить целеустремленной женщине, как раздался надрывный вой огромной, открывающейся двери, заставивший напрячься и испуганно дернуться всех до единого рабов.

Одновременно с жалобным стоном металлической воротины слышался приближающийся шум чего-то тяжелого и вроде железного, ну и само собой в уши хлынули насыщенные болью крики заключенных в клетках коридора. Несчастным узникам не давали покоя ни днем, ни ночью, да и отсутствовало в этом месте время суток, что наполняло еще большей безнадежностью.